Игорь Адов - Младший сержант Алексей Крайнов

Лёха подошел. Ощущая холод от штык-ножа под рубахой, встал по стойке смирно в метре от вражеского командира.

– Зольдат? – криво ухмыльнулся немец.

– Так точно! Старшина Крайнов! – по-уставному отрапортовал Алексей. И… дружелюбно улыбнулся в ответ.

– Цайг ми дайне зольдатен!

Лёшка непонимающе уставился на офицера. Тот, поморщившись, протянул вперёд свои руки.

– Мах!

Неуверенно повторил за немцем движение. Тот, довольный, принялся внимательно рассматривать Лёхины, в лопнувших мозолях, грязные ладони. Понюхал. Сморщившись от навозного запаха, брезгливо отстранил руки от себя. Снова ухмыльнувшись, жестом приказал снять рубаху. Получив одобрительный кивок и ответную улыбку, уставившись в глаза Лёхе, замер в ожидании.

Мир вокруг Лёшки – застыл! Удары собственного сердца заглушили звуки! Разглядывая фашиста в упор, взгляд выхватывал отдельные картинки: опущенная правая рука с плетью, закрытая, на ремне, пистолетная кобура. С откинутым прикладом, свободно висящий на правом же плече, со взведённым, поставленным на предохранитель курком автомат…

Продолжая с улыбкой снимать рубаху, неуклюже покачнулся – сделал полшажка к немцу. Придерживая левой рукой за ножны, мгновенно вынул из-под полы штык-нож. Ещё раз, шагнув, придвинулся вплотную и… нанёс удар! Со всей силы – снизу вверх, в белую марлю, чуть выше кадыка. Нож, войдя в горло по рукоятку, уткнувшись в кость, замер. Офицер вздрогнул и, больно ухватившись левой рукой за предплечье Алексея, с протяжным стоном, начал заваливаться назад. Лёха не дал. Приобняв умирающего за талию, аккуратно посадил немца на землю. Прикрываясь телом, сел сам. Завладел автоматом…

Фашист, забрызгивая Лёшкино лицо пузырившейся изо рта кровью, давясь, принялся кашлять. Стоявший у автобуса фельдфебель обернулся. Ему досталось первому: три пули из шести, разворотив лицо жандарма, обрушили старого служаку на землю. Остальной свинец ушёл в небо.

Шофёр был следующим: выгнувшись дугой от хлестанувших по спине пуль, водитель автобуса, перебежав через дорогу, укрылся в кювете.

Один из безалаберно игравших до того солдат, ловко перекатившись по траве, подлетел к куче с оружием и амуницией. Он уже взвёл курок своего МП, когда, взрыхлив вокруг землю, фашиста настигла длинная автоматная очередь поднявшегося на ноги Алексея. Уткнувшись головой в траву, немец обречённо завыл.

Последние патроны из магазина Лёшка всадил в спину ещё одного, убегавшего вслед за водителем вражеского солдата. Не добежал – запутавшись в ногах, рухнул в дорожную пыль, замер.

Остался один. Совсем ещё мальчишка, плача, ничего не предпринимая, немец сидел на земле и, показывая, что безоружен, протягивал к Лёхе свои руки. Не спуская с противника глаз, без суеты, склонился над бьющимся в конвульсиях офицером. Достал из подсумка полный магазин – перезарядился. И… прицелившись, коротко, рубанул по молившему о пощаде противнику.

Услышав тяжёлую поступь за спиной – присев, оглянулся! Из-за угла ближайшей хаты, метрах в тридцати, обеспокоенные стрельбой, выскочили ещё два вражеских солдата. Выскочили и напоролись на несколько коротких, пока не опустел второй магазин, очередей Алексея. Всё – затихли!

Проверяем – забрать из кобуры, отбросить в сторону пистолет офицера. Перезарядиться. Кивком головы послать к лежащему у кучи оружия немцу ребят – мало ли что, может, очухается?! Терзала мысль об укрывшемся в кювете за спиной водителе – оружия при нём, кажется, не было, но пистолет в кармане можно и не заметить. Однако сначала необходимо обследовать валяющихся в дорожной пыли вооружённых фашистов. Один из них, лёжа на спине, явно шевелил головой. Приложив приклад автомата к плечу, готовый стрелять, осторожно подошёл. Ближний солдат мёртв: помимо истерзанного пулями тела, пара отверстий в голове… Второй был ещё жив и в сознании. При Лёшкином приближении попытался привстать. Понимая, как мало у него остаётся времени, что-то жалобно лепетал скороговоркой. Увидев нависшего над ним Алексея, перешёл на крик, оборвавшийся, перешедший в затихающее сипение после короткой, в три патрона, Лёхиной очереди.

Собрал оружие, возвращаясь мимо затихшего офицера, поднял пистолет. Ребята, оттащив в сторону мёртвого немца, разобрали автоматы. Приказал красноармейцам проверить и добить оставшихся врагов. Сам же осторожно потрусил к кювету, где укрылся шофёр.

Дядька лет тридцати ещё дышал, но был уже без сознания. Тянуть время не стал – добил и обратно, на длинные, в полмагазина, очереди его команды. Рыкнув, пресёк глумление над трупами. С одним из солдатиков подошёл к неподвижно сидевшему на земле деду Василию.

– Смотри, что со мной эти фашистские изверги сотворили! – выставив на обозрение рассечённую плёткой щеку, принялся гневно выговаривать обиду старик. – Я же Родину защищал! И за то ранен был, пострадал!

Дослушивать бред больного Алексей не стал – презрительно сплюнув, пошёл к автобусу. Сзади, заставив испуганно вжать голову в плечи, грохнул одиночный выстрел.

Обернулся – дед, разрывая руками рубашку на груди, катался по земле. Рядом с испуганными глазами стоял парнишка-солдатик.

– Ты это зачем? – удивлённо уставился на бойца Лёха.

– Предатель! Немцам нас сдал! Сука! – не отводя взгляда от умирающего старика, дрожащим голосом ответил солдат.

– Да, но он же ненормальный?! Не понимает, что делает! – под жалобный ор поднимающихся с земли баб, кричал на красноармейца Алексей. – Добей тогда! Чего старика мучаешь?!

– Не могу! Патроны, наверно, кончились! – испугавшись содеянного, навзрыд заплакал паренёк.

В полукилометре от села, на дороге, показался немецкий мотоцикл, не спеша тащивший за верёвку своего менее удачного собрата. Пропавшие вчера курьеры возвращались в родную часть…

Автобус с телами фашистов красноармейцы, был среди них шофёр, отогнали вглубь леса. Спустили в овраг. Обратно возвращаться не стали: разжившись немецким оружием, довольные, ребята ушли на восток. Сашку с Валькой селяне обещали похоронить на местном кладбище. За добитого Лёшкой деда пришлось выслушать о себе много «лестного», но отдариваться трофеями, на что намекали местные, не стал. Понимал: немцы своих солдат будут искать. Найдут вещи – накажут всё село! Сам из вражеского имущества взял себе три банки шоколада, удобный котелок с фляжкой, плащ-палатку… Надел на голову чью-то из убитых ребят пилотку. Попрощался с Глафирой и направился в лес: гражданская жизнь, определённо, не задалась.

Добравшись до тайного места, выкопал, привёл в порядок оружие и амуницию. Подивившись невиданной щедрости, переложил в вещмешок собранные Глашей продукты. И… почувствовав себя свободным, облегчённо вздохнул! Надо было пробираться к Киеву: такой огромный город наши немцам не сдадут – будут оборонять до последнего…