Илья Стрекалов - Народная тайна русской революции. Советы. 1905–1917 гг. [litres]

Однако управляющий КВЖД не согласился с выводами прокурора Пограничного окружного суда, о чём стало известно весной 1909 г. Он опирался на сведения местных военных властей. Генерал-майор, барон фон-дер Роопп, являвшийся начальником железнодорожной бригады, считал, что сведения о военной организации являются «обобщением… остальным незначительным фактам придаётся неправильное освещение… службы чинов вверенной ему бригады» [797] ГА РФ. Ф. 124. Оп. 49. Д. 81. Л. 10–10об. .

Тем не менее прокурор продолжал настаивать на своём и, более того, представил в начале 1911 г. сведения, будто бы в бригаде оказывается служебное воздействие на отдельных чинов, стремящихся донести объективные, на его взгляд, сведения о военной организации следствию. Так, фельдфебель 22-й роты Заамурской железнодорожной бригады Мишин, дававший показания о том, что некий Лука Щавинский бежал 31 мая 1910 г. после обнаружения у него записки о неком «Комитете Военной Организации», был уволен со службы, а полковник Ренигер дал ему такую характеристику: «Мишин оказался никуда не годным фельдфебелем», ему «нельзя доверять» [798] ГА РФ. Ф. 124. Оп. 49. Д. 81. Л. 17. . В этом прокурор видел прямое давление на лиц, освещающих вопрос о действительном существовании военной организации в бригаде. Он обращал внимание на факт убийства ротмистра ЖПУ КВЖД де Ливрона тем самым сбежавшим ефрейтором Щавинским 8 января 1911 г., а также на совершённое на коменданта г. Харбина, полковника Дунтена, нападение 10 июня 1910 г. (спустя 10 дней после побега Щавинского). И всё это, подчёркивал прокурор, было делом рук Харбинской военной организации, по делу которой в январе 1911 г. был вынесен приговор (он обозначил его как «дело 57-и»). Причину успеха пропаганды он объяснил просто: солдаты имеют время общаться с революционно настроенными железнодорожными рабочими, оставаясь без присмотра со стороны вышестоящих чинов.

Однако местные военные власти продолжали через Министерство финансов утверждать, что революционной пропаганды нет. В мае 1911 г. они так отвечали на очевидные факты и свидетельства пропаганды: нелегальная газета «Досуги Заамурца», по их мнению, вышла всего лишь в 4 номерах, а потому факт её издания «едва ли сколько-нибудь значителен»; факт сбора денег, отражённый в отчёте военной организации, они объясняли тем, что эти средства собрали преступники, находящиеся на гауптвахте (а не обычные солдаты); политических выступлений из 14 тыс. чел., прошедших службу в бригаде за 4 года, было всего 4, и, в основном, от лиц дворянского сословия, которые, по выражению военных, были «выбывшими из родной им среды и проявлявшими поэтому болезненно-повышенное самолюбие» [799] ГА РФ. Ф. 124. Оп. 49. Д. 81. Л. 21. . Более того, говорилось о том, что инспекторский смотр бригады был успешным.

Как бы то ни было, в совокупности документы свидетельствуют о том, что Харбинская военная комитетская организация действительно существовала, состоялся целый судебный процесс по уголовному делу, факты насилия в отношении военного начальства со стороны революционно настроенных солдат также неоспоримы. А противостояние прокурорской и военной властей при том, что последние всё время отрицали возможность революционной пропаганды, является лишь иллюстрацией того, что военачальники не имели представления о реальном положении дел в среде нижних чинов, о разобщённости чинов внутри армии и об углублении процесса революционизирования солдат.

Департамент полиции сообщал в июне 1909 г., что имеет место тенденция к созданию военно-революционной организации, а воинские чины – «настолько сплотившиеся, что посторонних лиц в число членов партии принимают с большим разбором» [800] РГВИА. Ф. 400. Оп. 30. Д. 32. Л. 14об. . Пропаганда окрепла среди нижних чинов, поддерживаемых рядом офицеров, «они только выжидают подходящего случая для открытого выступления». Отмечалось, что в Хабаровске «пропаганда ведётся почти открыто» [801] РГВИА. Ф. 400. Оп. 30. Д. 32. Л. 14об. . Начальник ЖПУ Уссурийской железной дороги рапортовал 10 сентября 1909 г., что военная организация в Приамурском генерал-губернаторстве есть и работает «вглубь, а не вширь» [802] РГВИА. Ф. 400. Оп. 30. Д. 32. Л. 29. .

С такими наблюдениями полицейских органов были совершенно не согласны местные военные власти. Штаб Заамурской железнодорожной бригады пограничной стражи из Харбина писал в Главное управление Генерального Штаба в августе 1909 г., что за последние 2 года на местах не было отмечено никакой революционной активности. Сведения же о деятельности революционно настроенных частей поступают из центральных органов, а местные такой информацией не располагают. Необоснованное обвинение 4 частей в революционной пропаганде, указывали авторы документа, «не может и не должно вызвать доверие к таковым обвинениям и напрасно нервирует начальников всех степеней в этих частях» [803] РГВИА. Ф. 400. Оп. 30. Д. 32. Л. 22. . Охранная полиция не взаимодействует с войсковыми начальниками, что является существенным недостатком работы на местах. При этом об одиночных выступлениях отдельных личностей было сказано, что от них «при общем современном упадке нравов уберечься трудно» [804] РГВИА. Ф. 400. Оп. 30. Д. 32. Л. 24. . Авторы приходили к убеждению, что обвинения не являются обоснованными, а революционеры могли сами сфабриковать их для того, чтобы «расшатать порядок» в бригаде.

Однако революционно настроенные солдаты не бездействовали, их деятельность вряд ли была плодом воображения полиции или какой-то провокационной акцией. У них был свой «ответ» военным властям. Иллюстрацией суждений, выражавшихся военной организацией, может служить приведённое в полицейских документах открытое письмо в адрес генерал-лейтенанта Н.М. Чичагова, начальника отдельного корпуса пограничной стражи Заамурского округа, составленное членами Харбинской военной организации и готовившееся к публикации в подпольной газете «Досуги заамурца» в августе 1909 г. Текст был найден при обыске у рабочих КВЖД Бориса Николаева, Григория Назаренко, Семёна Пименова и Ивана Табакова в Харбине, проходившем 21 августа. Выяснилось, что они тесно связаны с неким центральным комитетом – полиция предположила, что речь шла о главном подразделении Харбинской военной организации. Текст письма свидетельствовал, что прошли аресты солдат в Заамурском округе в связи с революционной пропагандой; Чичагов и нижестоящие офицеры выступали с речами перед солдатами с просьбой не идти за военными организациями: авторы письма говорили, что этими речами они «хулили людей идейных, борющихся за народ» [805] ГА РФ. Ф. 102. Дп. 7. 1909 г. Оп. 206. Д. 1319. Л. 33. . От первого лица авторы объясняли, почему создали военную организацию: «…сама жизнь, горькая действительность. Что мы видим на Родине. Ограбленные, разорённые деревни, страшную нищету, голод, болезни, толпы безработных и безземельных, лучшие люди – в острогах» [806] ГА РФ. Ф. 102. Дп. 7. 1909 г. Оп. 206. Д. 1319. Л. 33–34об. . Они писали о бессмысленности недавно имевшей место русско-японской войны. Поняв, что многие «бесчинства» власти над народом производятся при поддержке военных, члены организации осознали, что ни в коем случае нельзя поднимать оружие против народа, но надо «обратить его против врагов народных». Авторы обвиняли Чичагова в разврате, в том, что на деньги народа он устроил из своего дома «кафе-шантан». Они критиковали его за непонимание реальной ситуации в стране: «Строите проекты и планы для борьбы с “революцией” среди пограничников, забывая, что “революцию” делают не отдельные личности, а народ и сама жизнь» [807] ГА РФ. Ф. 102. Дп. 7. 1909 г. Оп. 206. Д. 1319. Л. 34об. . Авторы отметили, что КВЖД является частной собственностью матери императора Марии Фёдоровны и членов «Общества КВЖД», и ради этой «жадной шайки» на границе держат военный контингент. Завершили своё письмо члены военной организации словами о том, что не боятся преследований со стороны власти, поскольку борются за дело народа, «а народное дело – дело святое и правое» [808] ГА РФ. Ф. 102. Дп. 7. 1909 г. Оп. 206. Д. 1319. Л. 34об. . Таким образом, Харбинская военная организация, как и Иркутская, выступала за отстаивание народных интересов и борьбу с действовавшим правящим режимом.