Евгений Новиков - Высота Безымянная

– Товарищ лейтенант, еще один раненый, Кокорин перевязывает., – раздался голос бойца за бруствером

– Итого десять…. И двое в тыловом охранении… Восемь. Не густо. У финнов что?

– До четырех десятков в поле осталось, но большая часть ушла

– Хорошо. Со вчерашними почти пол роты их здесь оставили… Я по позициям пройду, с бойцами пообщаюсь, наблюдай, лейтенант. План тот же.

За холмом санинструктор перевязывал раненых. Руденко подошел к нему:

– Кокорин, как успехи?

– Трое раненых, товарищ политрук. Один без сознания, еще один тяжелый, у третьего плечо. С плечом, вот, обратно просится, на позицию. Тяжелый тоже просится, но он и говорить-то может с трудом, куда ему воевать…

– Боец, ты правша?

– Так точно, товарищ политрук!

– Так куда тебе на позицию, с простреленным-то правым плечом?

– Да хоть с гранатой, товарищ политрук! С левой приноровлюсь стрелять. Ну, не могу лежать, лучше б убили, чем вот так – мужики гибнут, а я здесь с царапиной отлеживаюсь… Что я, баба, от каждой царапины в кусты бежать?

– Прохоров, верно?

– Так точно, товарищ политрук! Я ж в роте с конца июня, уже был ранен легко, ротный разрешил остаться, да на мне как на собаке, мгновенно все зарастает, глазом моргнуть не успеете…

– Держи, Прохоров. Парабеллум. У финского офицера вчера затрофеили. Специально для тебя хранил, – улыбнулся Руденко

– Спасибо, товарищ политрук!

– Да за что спасибо-то? Это тебе спасибо, красноармеец. И от меня лично и от всей нашей роты.

– Товарищ политрук! – обратился к Руденко Кокорин – разрешите и мне в строй? Нас мало осталось, совсем ничего. Раненые перевязаны. Лишний ствол не повредит.

– Нет, Кокорин! Вот тебе никак нельзя. У тебя миссия святая. Ты нам надежду даешь на жизнь. Знаешь, Кокорин, в бою первым берегут командира, вторым радиста, а третьим санитара. Командира не сберегли, радиста у нас нет, только ты и остался, – улыбнулся Руденко – и сберечь тебя необходимо, ты наша надежда выбраться отсюда живыми.

На дне окопа сидел командир взвода с одним из бойцом, курили.

– Уж полдень близится, а финнов-то все нет, лейтенант, – раздался сверху голос Руденко, заползающего в окоп – о чем это говорит?

– Ни о чем хорошем, товарищ политрук…

– А ты философ, лейтенант, хотя не могу не согласиться. Ждут они чего-то или кого-то. Перекусить успели?

– Так точно!

– Подскажи, где Белькевич? Пойду к нему наведаюсь. Уж очень мне хочется с богатырем нашим пообщаться

– Вон за тем валуном

Руденко выглянул из окопа в направлении места, на которое показывал взводный:

– Идут, приготовиться!

Замполит ужом юркнул из окопа и стал переползать в сторону позиции Мусатова, вглядываясь вперед, в сторону вражеского леса. «Ба, да сколько же их?»

Спустя пару минут, тяжело дыша, он сместился к пулеметчику:

– Мусатов, сколько насчитал?

– Под сотню…

Пройдя порядка сотни метров, финский офицер что-то закричал, и противник побежал на наши позиции, пытаясь стрелять на ходу.

– Давай, Мусатов, поливай!!!

Длинной очередью пулемет прошелся вдоль цепи. Кто-то упал, кто-то стал оборачиваться по сторонам, кто-то продолжал бежать, несколько человек встали на колено и стали целиться. Вокруг затрещали винтовочные выстрелы, раздался звон от попадания пуль по камням, свист от пролетающей рядом смерти. Руденко выстрелил. Еще выстрел. Еще. Финский офицер снова что-то прокричал и снова поднялся противник, побежал вперед.

Мусатов примкнул очередной диск и снова затрещал пулемет, но бегут, бегут, будто поняли, что под холмом, среди камней и валунов ждет их спасение. Смолк пулемет. Руденко повернул голову – лежит Калатозов, пулеметчик крутит головой в поисках заряженного диска. Нашел, примкнул. Снова застрочил. Руденко выстрелил. Есть. Упал офицер. А до холма все ближе.

Взрыв. Еще один. Еще. Прямо под холмом. Бойцы, лежавшие в засаде, внизу, кинули несколько гранат. Снова смолк пулемет. «Последний диск» – подумал Руденко. Первые финны, тем временем уже скрылись за валунами. Еще взрыв – на позиции Белькевича, рядом с валунами, за которые забежали первые атакующие. Винтовочные выстрелы не умолкают. Все, они уже начали подъем на высоту, дальше будет поздно…

– Рота! Примкнуть штыки! В атаку! Вперед! – что есть мочи заорал Руденко.

Первым выскочил из укрытия и бросился вниз.

– Ура! – раздался справа одинокий голос

– Ура! – раздались пару голосов слева

Вот он, за валуном лежит, целится. Полетела граната. Взрыв раздался практически одновременно с выстрелом. Сверху застрочил вновь пулемет. Успел дозарядиться Мусатов. Короткими бьет.

Впереди окоп, видно вторая рота готовила, в нем два финна, смотрят налево, целятся. Один успел выстрелить, но и Руденко уже добежал. Как снег на голову обрушился на них. Первого вырубил прикладом, практически с лета, повернулся, вот второй начинает поворачиваться. Будто замедлилось все вокруг. Удар ногой в живот финну. И практически мгновенно втыкает ему в горло нож. Перед глазами все побелело. Голова закружилась. Плечо горело так, будто прижгли чем. Когда только успело зацепить? Нет времени разбираться, чуть ниже еще один, Руденко вскинул винтовку, практически не целясь выстрелил. Есть, попал.

Справа от Руденко в таком же окопе взводный заколол еще одного штыком. Еще пара слегла от пулемета Мусатова. Побежали финны. Побежали!!!

Снарядил очередной магазин. Выстрел. Выстрел. Еще один захватчик остался лежать на подступах к безымянной высоте.

Спустя двадцать минут, Руденко поднялся на холм. Боль пронизывала все тело. Голова кружилась. Левой руки практически не чувствовал. Там, внизу, один из красноармейцев перевязал плечо, но повязка уже пропиталась насквозь кровью.

– Где взводный?

– Убит, товарищ политрук.

– Боец, срочно, уточни потери.

Из окопа выполз один из красноармейцев и пригнувшись устремился вниз.

– Как же вы взводного-то не уберегли?

– Товарищ политрук, вы закричали «В атаку!» он и побежал. Сразу, без раздумий. Я за ним. Успел он одного заколоть, еще двоих застрелил… Там и погиб, на склоне.

– Цыкин, верно?

– Так точно, – отозвался пограничник, перевязывающий себе ногу.

– Давай помогу. Санитар где?

– Тяжелых перевязывает.

Спустя десять минут к ним подошел красноармеец:

– Товарищ политрук, разрешите доложить?

– Давай.

– Четверо убито. В строю семь человек. Из леса, те, что были в тыловом прикрытии, как услышали, что мы в штыки пошли – прибежали. Плюс еще один из леса пришел, со второй роты.

– Лесного жителя ко мне. Посмотрим, что за гусь. Мусатов жив?

– Так точно

– Белькевич?

– Погиб. Гранатой подорвал себя и троих финнов.

– Я на позицию к Мусатову. Раненых чтоб всех Кокорин осмотрел. Это приказ. Снаряжайте магазины, богатыри!