Михаил Алексеев - 22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка

Сомнительным представляется 4‐й пункт – о прорыве немцами укрепрайонов и о подготовке к таким прорывам. В ходе кампании 1940 г. немцы практически не штурмовали УРы, а обходили их, как это и произошло с линией Мажино – германские войска стремительно обошли её с севера через Арденны; после капитуляции Франции гарнизон линии Мажино сдался. На то, что немцы действовали в обход «линии Мажино», обратил внимание в своем заключительном выступлении на этом совещании нарком обороны СССР Тимошенко.

Анализируя «опыт боевых действий на Западе», Жуков говорил в своем докладе о «смелом и решительном применении» немцами «танковых дивизий и мехкорпусов», но он не отметил наличие у вермахта танковой группы (прообраза танковых армий), состоящей из танковых дивизий.

Ошибочным было утверждение Жукова, со ссылкой на боевой опыт на Западе, о применении «современных танков с тяжелой броней». В танковых соединениях вермахта были лишь легкие и средние танки. Германия не обладала тяжелыми танками вплоть до 1943 года. Подобные упущения доклада были результатом недостоверной или неполной информации Разведупра.

Некоторые положения доклада Жукова подверглись критике. Так генерал-лейтенант, командир 1‐го механизированного корпуса П.Л. Романенко [350]в своем выступлении отметил следующее:

«Товарищи, я позволю себе высказать сомнение в отношении разработанного характера операции и движущих сил современных операций. Я, товарищи, считаю, что разработанная операция отражает насыщенность техническими средствами и военную мысль периода 1932–1933 – 1934 гг. С того времени прошло, как вы знаете, достаточно лет. Кроме того, мы имеем опыт на Западе, который, по моему мнению, анализирован верно, но выводы из этого опыта сделаны недостаточные. Верно было указано, что германская армия решила операцию на Западе в основном механизированными и авиационными соединениями, но не было в достаточной мере разобрано, как решалось здесь дело.

Прежде всего я считаю необходимым обратить внимание высшего командного состава армии на тот факт, что решающим звеном операции германской армии была механизированная армия группы Рейхенау. Эта армия прорвалась на Намюр самостоятельно, севернее Седана, разрезала фронт французской и бельгийской армий и в дальнейшем завершила окружение группы армий, действующих в Бельгии, и в конечном итоге сыграла решающую роль в окончательном разгроме Франции.

Из этого я считаю необходимым сделать вывод, что немцы, располагая значительно меньшим числом танков, нежели мы, учли, что ударная сила в современной войне составляется из механизированных и авиационных соединений и все свои танки собрали в оперативные соединения, массировали и возлагали на них решающие самостоятельные операции. Отсюда я считаю необходимым поставить вопрос о разработке ударной армии в составе 4–5 механизированных корпусов, 3–4 авиационных корпусов, 1–2 авиадесантных дивизий и 9 – 12 артиллерийских полков. Считаю, что если на внутренних и внешних флангах двух фронтов будут действовать две такие ударные армии, они сумеют сломить фронт противника, не дать ему возможности опомниться до завершения операции и превращения [успеха] операции в стратегический успех. …» [351].

Свое выступление Романенко закончил словами: «Я знаю, что многие сомневаются в отношении высказанного мною мнения. Я знаю, что против меня будут многие выступать, но, товарищи, я прошу продумать то, о чем я сказал. … Но я прошу учесть, что если мы откажемся от применения ударных механизированно-авиационных армий, то можем оказаться в весьма тяжелом положении и поставить в тяжелое положение свою Родину».

«Характерно, что ни Жуков, отказавшийся от заключительного слова, ни нарком обороны маршал С.К. Тимошенко ни слова не сказали о предложении Романенко. Это значило, что те, кто стоял во главе вооруженных сил, не поняли до конца коренных изменений в методах вооруженной борьбы, происходивших в это время» [352].

Выступая на совещании генерал‐майор, начальник штаба ЗОВО В.Е. Климовских [353]поднял проблему «внезапности» применительно как к наступлению, так и к обороне:

«… у Клаузевица я нашел, что “…внезапность лежит более или менее в основе всех предприятий, ибо без нее численное превосходство на решительном пункте, собственно, является немыслимым”. На нее Клаузевиц смотрел, как на самостоятельный принцип, дающий моральное воздействие. “В тех случаях, когда внезапность достигается [в высокой степени,] последствиями ее является смятение и упадок духа противника”. Дальше, он добавляет: “Здесь, собственно, речь идет не о внезапном нападении, которое относится к тактике, но о стремлении вообще застать своими мероприятиями противника врасплох, [а в особенности] поразить его внезапностью распределения наших сил, что в одинаковой мере [мыслимо и при обороне, а в обороне тактической] играет особенно важную роль”. Хотя здесь идет речь больше о внезапности тактической, но мне кажется, было бы неправильным из-за трудностей, с которыми сопряжено получение этой внезапности, пренебрегать ею, отказаться от нее в оперативном искусстве.

Внезапность порождает эффективность действия войск, она увеличивает силу удара и приводит к крупным результатам, тем более, что состояние производственных возможностей сегодняшнего дня, современная техника способны дать и уже давали новые средства борьбы, которые будучи применены в массовом масштабе, позволяют рассчитывать на еще большую внезапность и эффективность действий. Достичь внезапности, конечно, не легко, но опыт войны, образцы лучших мастеров военного дела говорят за то, что к ней стремились и многого добились. Достаточно вспомнить Суворова. Его – “удивить и победить”, “быстрота и внезапность заменяют число” – правила, которыми Суворов добивался победы.

Тоже в отношении нашей обороны. Другое совершенно дело получится, когда один раз ее построить по типу параллельного расположения составных частей – передовой и основной оборонительных полос, так как это дано здесь на средней схеме; другой раз построить передовую и основную оборонительную позиции под углом друг к другу; третий раз создать ложный передний край или произвести отскок в тот момент, когда войска противной стороны развернулись для атаки…» [354].

Выступления участников совещания, казалось, продемонстрировали понимание на уровне высшего командного состава сути наступательных операций, проводимых вермахтом и место в них видов войск.

В своем докладе начальник Главного управления ВВС Красной Армии генерал-лейтенант авиации П. В. Рычагов [355]подчеркнул следующее:

«Развитие и совершенствование авиации, танков и авиадесантных средств и организационное оформление их в крупные соединения дали в руки командованию такое средство, при помощи которого командование в состоянии не только развить тактический прорыв в оперативный, но и превратить последний в маневренную войну, одновременно воздействуя на жизненные центры страны.