Михаил Алексеев - 22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка

в) Решающий эффект авиации достигается не в рейдах в далеком тылу, а в соединенных действиях с войсками на поле боя, в районе дивизии, армии».

Касаясь «краткой оценки наших оперативных взглядов», нарком обороны отметил: «Всеми без исключения, в большей или меньшей мере, трезво учитывается опыт последних войн. Взгляды на операцию – вполне современные. Под наступлением понимается массовое применение современных ударных средств, поражающих всю оперативную глубину обороны противника и действующих в глубоком оперативном построении. Оборона же считается возможной лишь только как оборона противотанковая, способная сломить удар крупных подвижных группировок, способная противостоять артиллерийскому и авиационному воздействию, т. е. оборона как тактически, так и оперативно глубокая».

Вывод наркома обороны – «В смысле стратегического творчества опыт войны в Европе, пожалуй, не дает ничего нового» – «не отражал реальности происходящих изменений в военной стратегии фашистской Германии (в характере вооруженной борьбы, ее масштабах и скоротечности, в оценке технического оснащения германской армии, ее ударной мощи). Это ослабляло внимание военного руководства к указанным стратегическим проблемам, к вопросам практической подготовки страны и армии к войне, учитывая, что его заключительная речь была направлена в войска в качестве директивного документа» [362].

В части же оперативного искусства оценки Тимошенко были адекватны имевшим место крупным изменениям, происходившие в области фронтовой и армейской операций.

Начальник штаба Прибалтийского Особого военного округа генерал-лейтенант П. С. Кленов [363]единственный в своем выступлении на совещании упомянул о начальном периоде войны. Именно упомянул и не более того:

«В 16 дней Германия расправилась с Польшей, с ее вооруженными силами, нарушила стратегическое развертывание Польши. Из этого напрашивается один вывод об особых наступательных операциях. Тов. Жуков брал пример операции безотносительно от периода войны. Она могла быть (как нарисовано здесь) одной из последовательных операций. Так вот, я беру пример, когда эта операция начинается в начальный период войны и невольно возникает вопрос о том, как противник будет воздействовать в этот период на мероприятия, связанные со стратегическим развертыванием, т. е. на отмобилизование, подачу по железным дорогам мобресурсов, сосредоточение и развертывание. Этот начальный период войны явится наиболее ответственным с точки зрения влияния противника на то, чтобы не дать возможность планомерно его провести.

Я этот вопрос, товарищи, поднимаю потому, что порой сталкиваешься с некоторыми выводами, по-видимому, очень поспешными. Я просмотрел недавно книгу Иссерсона “Новые формы борьбы”. Там даются поспешные выводы, базируясь на войне немцев с Польшей, что начального периода войны не будет, что война на сегодня разрешается просто – вторжением готовых сил, как это было проделано немцами в Польше, развернувшими полтора миллиона людей(выделено мной. – М.А .).

Я считаю подобный вывод преждевременным. Он может быть допущен для такого государства, как Польша, которая, зазнавшись, потеряла всякую бдительность, и у которой не было никакой разведки того, что делалось у немцев в период многомесячного сосредоточения войск. Каждое уважающее себя государство, конечно, постарается этот начальный период использовать в своих собственных интересах для того, чтобы разведать, что делает противник, как он группируется, каковы его намерения, и помешать ему в этом» [364].

И далее Кленов ставит вопрос о начальном периоде войны «для организации особого рода наступательных операций». «Это будут операции начального периода, когда армии противника не закончили еще сосредоточение и не готовы для развертывания. Это операции вторжения для решения целого ряда особых задач. И на сегодня эти задачи остаются и должны быть разрешены. Это воздействие крупными авиационными и, может быть, механизированными силами, пока противник не подготовился к решительным действиям, на его отмобилизование, сосредоточение и развертывание для того, чтобы сорвать их, отнести сосредоточение вглубь территории, оттянуть время. Этот вид операции будет, конечно, носить особый характер» [365]. Об организации оборонительной операции в начальный период Кленов не задумывается.

Критика Иссерсона однако не послужила поводом для дальнейшего обсуждения вопроса начального периода войны. Никто из участников совещания не поддержал, но и не возразил суждениям Кленова. Это свидетельствовало о том, что либо в руководстве РККА всецело разделяли, либо не разделяли позицию Кленова в части касающейся, но не сочли возможным ее оспорить, либо эта проблема действительно находилась вне интересов присутствовавших. Скорее всего – третье. Многие участники совещания просто не считали нужным знакомиться с публикациями в специальной военной литературе и изданиях Разведывательного управления.

На совещании высшего командного состава РККА с докладом «Характер современной оборонительной операции» [366]выступил командующий войсками Московского военного округа генерал армии И.В. Тюленев. Автор не сделал попытку рассмотреть операцию с учетом характера наступательных операций, проводимых вермахтом в кампаниях 1939–1940 годов. Не рассматривался также вопрос организации современной оборонительной операции в начальный период войны.

«Современная оборонительная операция» была помещена Тюленевым в контекст проведения наступательных операций – перерастания оборонительной операции в наступательную, – а аргументация опиралась «на ошибку польских войск в 1920 году»:

«В учении Ленина о войне говорится: “Таких войн, которые бы начинались и оканчивались сплошным победоносным наступлением, не бывало во всемирной истории, или они бывали, как исключения”.

Следовательно, сплошные победоносные наступления на войне бывают как исключение. Никто и никогда не располагает такими огромными силами и средствами, чтобы вести непрерывные наступательные действия на всем протяжении своего оперативного фронта. В этом отношении оборона будет составной частью общего наступления. Оборона явится необходимой формой боевых действий на отдельных второстепенных направлениях (выделено мной. – М.А.) в силу экономии общих сил для наступательного действия и изготовления для удара.

В статье “Ответ товарищам колхозникам” товарищ Сталин писал: “что… наступление без закрепления завоеванных позиций есть наступление, обреченное на провал”.

Когда может быть наступление успешным, скажем, в области военного дела? Когда люди не ограничиваются огульным продвижением вперед, а стараются вместе с тем закрепить захваченные позиции, перегруппировать свои силы сообразно с изменившейся обстановкой, подтянуть тылы, подвести резервы. Для чего все это нужно? Для того, чтобы гарантировать себя от неожиданностей, ликвидировать отдельные прорывы, от которых не гарантировано ни одно наступление, и подготовить, таким образом, полную ликвидацию врага. Ошибка польских войск в 1920 году, если взять только военную сторону дела, состояла в том, что они пренебрегали этим правилом. Этим, между прочим, и объясняется, что, докатившись огулом до Киева, они вынуждены были потом, также огулом, откатиться до Варшавы. Ошибка советских войск в 1920 году, если взять опять-таки только военную сторону дела, состояла в том, что они повторили ошибку поляков при своем наступлении на Варшаву».