Энтони Бивор - Битва за Арнем. Крах операции «Маркет – Гарден», или Последняя победа Гитлера

28 сентября по настоянию королевы Вильгельмины в Лондоне премьер-министр Питер Гербранди написал Уинстону Черчиллю письмо. Воздав должное храбрости, проявленной при попытке прорваться в Арнем, он писал о ее последствиях для народа Нидерландов. «Многие из железнодорожников, участвовавших в забастовке, и бойцы Сопротивления были казнены или ждут казни, и жесточайшие репрессии обрушились на их родных. Голод в больших городах – термин не слишком сильный – неизбежен. Разрушение портовых сооружений, причалов, заводов, электростанций, мостов и т. д. осуществляется немцами в очень широких масштабах» [1486] TNA WO 208/4156. .

Министерство иностранных дел отклонило обращение правительства в изгнании к британцам с просьбой публично предупредить немцев о неприемлемости зверств в Нидерландах. «Мы всегда были против предупреждений такого рода и потому, что на немцев они, вероятно, никак не влияют, и потому, что, если делать их слишком часто, они снижают ценность международных деклараций» [1487] Ibid. . Чего они не могли сказать, так это что после провала в Арнеме дальнейшее освобождение Нидерландов уже не было в числе приоритетных целей военной стратегии союзников. Все внимание теперь сосредоточилось на востоке. Генералы были вынуждены утверждать, что единственный способ прекратить всеобщие страдания – это победить Германию как можно быстрее, не отклоняясь от этой цели. Даже если бы канадская и британская армии получили приоритет в снабжении в течение предстоявшей трудной зимы, сложно понять, как они смогли бы пересечь разлившийся Недер-Рейн и прорвать немецкую линию обороны без огромных потерь.

Гаага, Амстердам и Роттердам пострадали от голода больше всего – из-за численности населения, а также из-за больших расстояний, которые нужно было преодолевать людям, чтобы найти продукты. В результате на эти три города пришлось более 80 % от общего числа погибших в течение зимы 1944/45 года, причем больше всего пострадал Роттердам. После того как немцы захватили почти все зерно, яйца, молоко и скот, горожане питались лишь сахарной свеклой, из которой делали отвратительное на вкус пюре, и картофелем, ставшим вскоре на вес золота. Даже луковицы тюльпанов можно было найти только на черном рынке. Горожанам приходилось ездить в деревню на велосипеде или коляске с грудой вещей для обмена с фермерами. Как только страна оказалась в оковах снега и льда, приходилось еще и проситься там на ночлег и возвращаться домой на следующий день [1488] J.S.H. Weinberg collection, Folder 10. – RHCE 10166:94. .

Поначалу выживали лишь благодаря бартеру. «Табачные лавки и сотни других магазинов превратились в бартерные, но потом стало нечем обмениваться, и воцарился голод. Истощенные люди просто падали где стояли» [1489] Ibid. . Лондон был проинформирован об эпидемии брюшного тифа в Амстердаме и дифтерии в Роттердаме. Уровень смертности от туберкулеза вырос вдвое. Голод, нехватка витаминов и холод лишали людей последних сил. «У нас все руки и ноги в трещинах из-за недостатка витамина А, это ужасно и трудно» [1490] Ibid. .

В Лондоне правительство в изгнании пыталось обсудить возможность доставки продовольствия на шведских кораблях, но Черчилль ответил, что немцы просто заберут его себе. Начальники штабов, напротив, не возражали [1491] Hitchcock W. I. Liberation: The Bitter Road to Freedom 1944–1945, London. 2009. P. 103–107. . План согласовали с Эйзенхауэром, но первые два корабля прибыли только в конце января 1945 года. Даже тогда Главное командование союзных сил было обеспокоено тем, что немцы могут использовать нейтральные корабли для своих военных операций.

С наступлением зимы ежедневный рацион был сокращен с 800 калорий в день до 400, а затем и до 230. Отчаяние стало таким сильным, что пошли слухи, будто богатые покупают у бедных карточки на продтовары, что повлекло за собой вполне «предсказуемый результат» [1492] TNA WO 202/838. . Только горожане, потерявшие более трети массы тела, со справкой от врача имели право на дополнительное питание, которое собирала церковь [1493] Caspers E. To Save a Life. London, 1995. Р. 12; J.S.H. Weinberg collection, Folder 10. – RHCE 10166:94. . Диета из сахарной свеклы часто вызывала диарею и рвоту, лишая людей последних сил. Согласно одному докладу, «от голода пострадало в пять раз больше мужчин, чем женщин» [1494] SHAEF Mission to Netherlands, 15.5.45. – TNA WO 202/838. , а в другом сообщалось, что 75 % жертв – это мужчины [1495] Collection S.H A. M. Zoetmulde. – RHCE 10086:6. . Это очень похоже на картину блокады Ленинграда, где, как подтвердили исследования, у мужчин жировая прослойка была гораздо меньше.

Холод заставлял людей ломать на дрова мебель, половицы, двери и дверные косяки. Все заброшенные дома были ободраны. Любого, кого ловили на мародерстве, заставляли писать на листке бумаги Ik ben een plunderaar [1496] «Я – мародер» ( нидер .). . Потом их расстреливали, а листок этот клали на тело как предупреждение. Деревянные гробы заменили картонными [1497] Gardner I. Deliver Us from Darkness. New York, 2013. Р. 61. .

«Нужда была такой, – писал кто-то из Гааги, – что трупы не хоронили по две недели, а то и больше». Никакого транспорта, а гробов не было вообще. Выжившие часто не могли оставаться в своих домах из-за зловония смерти, и им приходилось выходить на улицу. Когда умирали маленькие дети, родителям говорили: «Несите вашего ребенка на кладбище сами» [1498] Letter The Hague,9.5.45, J. S. H. Weinberg collection, Folder 10. – RHCE 10166:94. .

В Амстердаме все было не так плохо. «Тела собирают на велосипедах и тележках, а затем везут, как багаж, на кладбище, – писал Ян Петерс, студент юридического факультета. – Там их кладут одно на другое. Семьи не имеют права приходить. Будто находишься в торговом зале. Эффективность! Всех в одну яму. Некоторых не хоронят неделями. Директора похоронных бюро с ног сбились. Вы должны заплатить им заранее, и, если у вас есть немного масла или сахара, чтобы им дать, есть шанс, что вы все еще можете приобрести деревянный гроб» [1499] Letter, 1.3.45, Jan Peters, Collection S. H.A.M. Zoetmulder. – RHCE 10086:3. .

«Неудивительно, – продолжал Петерс, – что при таких обстоятельствах и ценах на черном рынке много людей умирают от голода, особенно старики и очень маленькие дети. Немцы угнали почти весь транспорт, чтобы вывезти все что шевелится. И все, что не шевелится, тоже. И это одна из причин, почему нет пищи. Жизнь становилась очень суровой! Я часто видел, как люди оседали и падали прямо на улице, в том числе в очередях у центральных кухонь. На улицах полно нищих, в основном они поют жуткими голосами. Люди ходят по домам и просят кусочек хлеба или картошку. Оборотная сторона всего этого – процветающий черный рынок в Йордане [квартал]. Некоторые улицы забиты людьми с коробками: покупают вещи по заоблачным ценам. В кафе делают большой бизнес. Купить можно все что угодно. На углах улиц стоят дозорные. Полицейские ничего не предпринимают. Они в основном заняты тем, что отбирают мешок картошки у людей, только что вернувшихся из долгого похода в Вирингермер со своими детскими колясками» [1500] Ibid. . Немецкие чиновники и офицеры иногда срывали куш на черном рынке. Оберст-лейтенант Гейдте говорил, что СС управляли своим черным рынком кофе из Нидерландов [1501] Heydte – CSDIC. – TNA WO 208/4140 SRM 1189. .