Энтони Бивор - Битва за Арнем. Крах операции «Маркет – Гарден», или Последняя победа Гитлера

Прежде всего разошлись слухи о 107-й танковой бригаде, бесчинствовавшей на севере города. «Мы никогда не забудем те ужасные вечер и ночь, – писала в своем дневнике одна женщина. – Примерно в 7 часов мы услышали, что немцы вернутся в Эйндховен и будет большое сражение с танками. Мы все должны были быстро разойтись по домам. Как только мы это сделали, нас предупредили, что нужно занести внутрь все наши флаги – флаги, которые мы с такой гордостью и надеждой подняли этим утром. Сказали, немцы будут стрелять по тем домам, где [их] увидят» [772] Diary mej. Crielaers, RHCE D-0001/1383/2042. .

Но настоящая опасность исходила с небес. Ранее в тот же день два эскадрона полка Дворцовой кавалерии сопровождали колонну из более чем 800 машин к северу от Леопольдсбурга, направляясь в Неймеген. Наступила ночь, когда голова этой бесконечной колонны прошла через Эйндховен. И тут в небе вспыхнули парашютные ракеты, озаряя город смертельным сиянием. Это был сигнал к началу масштабного налета бомбардировщиков люфтваффе. Восемнадцать грузовиков с боеприпасами и бензозаправщики из службы тылового обеспечения британской армии загорелись, что вызвало «сильнейшие взрывы» [773] RHCE D- 0001/1383. . Когда огонь добрался до снарядов и патронов, показалось, что идет крупное сражение. Второй командир эскадрона «А» капитан Джон Профумо (и много лет спустя Государственный секретарь по делам обороны Великобритании) быстро организовал гражданские рабочие отряды – расчистить завалы и обеспечить колонне дальнейшее продвижение. Если бы она осталась заблокированной в Эйндховене, бомбардировщики возвращались бы снова и снова. Пожарная команда мало что могла сделать: бомбы разрушили водопровод, хотя британские и американские войска делали все возможное, сражаясь с пожарами и спасая людей.

«Кошмарная ночь, – писал один из жителей. – Бомбили полчаса. Буря воет в подвалах и погребах, где прячутся люди. Опоздавшего швырнуло внутрь взрывом. После бомбардировки страшный грохот, будто стреляют пушки, но потом мы узнали, что это горели грузовики с боеприпасами» [774] J.F. Fast, Eindhoven. – NIOD 244/191. . Женщина, автор другого дневника, тоже была потрясена: «Той ночью мы все узнали, что такое страх. Люди гибли в подвалах, а у нас и подвала не было, мы стояли на нашей кухне и все время молились, снова и снова. К нам даже приходил священник, отпустил грехи, и стало спокойнее. Казалось, это никогда не кончится. С крыши летела черепица, вещи падали, и все это время над головами завывали снаряды» [775] Diary mej. Crielaers. – RHCE D-0001/1383/2042. . Погибли 227 мирных жителей, еще 800 получили ранения [776] HKNTW. Р. 5111. . Арнем и Неймеген заполыхали, центр Эйндховена сотрясли взрывы, радость от обретенной свободы была омрачена невероятной жестокостью.

После неудачной попытки пройти до автомобильного моста в Неймегене двое командующих дивизиями, так непохожих друг на друга, словно земля и небо, долговязый Джеймс Гэвин и генерал-майор гвардии Аллан Адер со своими усами времен Первой мировой, были единого мнения. Теперь их единственной надеждой была зачистка северной части города квартал за кварталом. Каждую пехотную роту, будь то десантники Вандерворта или гренадеры, должны поддерживать танковые отряды.

Майор Стэнли со своей ротой гренадеров ждал рассвета в Юлиана-парке, а вокруг горел почти весь город. «Это было довольно напряженно, – писал он, – просто ждать, а кругом все полыхает, а огонь приближается, заставляя бежать толпы беспомощных горожан. Видеть это было невыносимо больно» [777] Maj H. P. Stanley, 1st Motorized Battalion, Grenadier Guards, CRCP 102/17. . Великое множество людей, оставшихся без крова, собралось в больнице Святого Канизия. Там прекрасно знали, что такое катастрофа, после того как Неймеген семь месяцев назад по ошибке разбомбили американские самолеты. Персоналу приходилось кормить до 4000 человек в день [778] Sister M. Dosithée Symons, St Canisius Hospital. – CRCP123 /39. .

Задача, стоявшая перед боевыми группами, была вдвойне опасной: немецкие штурмовые орудия перемещались и открывали огонь внезапно. Адер приказал после зачистки перекрыть каждую улицу САУ «Ахиллес М-10» из батареи «Q» 21-го противотанкового полка [779] TNA WO 205/1125. . Мощная 17-фунтовая пушка этого «истребителя танков» могла бы подбить даже «Тигра». Но, поскольку большая часть домов была охвачена огнем, поквартальная зачистка была трудной задачей, особенно когда предстояло иметь дело с решительными пехотинцами СС. Отходившие постепенно к Валькхофу немцы продолжали жечь все. Саперы с огнеметами разбивали окна в домах и заливали туда горючее.

«С первых же пяти минут сражение совершенно не соответствовало моему первоначальному плану», – признался Стэнли. Они несли тяжелые потери в уличных схватках, и им нужно было пройти через дома и садовые заборы, а пожары распространялись стремительно. Стэнли увидел, как немец бросил ручную гранату и та взорвалась у ног офицера-сослуживца и сержанта Партриджа. «Грохнуло неимоверно сильно, но поразительно, что пострадал один сержант Партридж, получивший сильный удар прямо в лицо и контуженный на несколько минут. Потом он пришел в ярость и явно возненавидел гуннов». Впереди стоял очень большой дом, и «нам не хватало бойцов его очистить, – продолжил Стэнли. – Они немного обнаглели, и мы решили перекрыть выходы “Бреном” и поджарить их. Фосфорные гранаты и одолженная у американцев зажигательная смесь сделали свое дело» [780] Stanley. – CRCP 102/17. . Дом загорелся, потом начались взрывы. Дивизия «Фрундсберг» хранила там боеприпасы. Позднее допрошенные пленные утверждали, что внутри оставалось еще много эсэсовцев.

В конце концов Стэнли смог сообщить о зачистке своей территории. «Потом Чарли Ратленда отпустили. Увидев их 2-ю роту, я вернулся к командиру в его штаб в здании почтамта». Там он быстро уснул после бессонной ночи. «Но душевное спокойствие, – отметил Стэнли со своим несколько легкомысленным высокомерием, отличавшим гвардейскую пехоту, – постоянно и грубо нарушалось интенсивным вражеским обстрелом из 150-мм или 210-мм орудий, от ударов везде отлетала штукатурка, а в местах попадания всюду были ужасные разрушения» [781] Ibid. .

Третья фаза оказалась самой горестной. Командирам танков приходилось выглядывать из люка башни, чтобы увидеть хоть что-нибудь в густом дыму. Немецким снайперам и пулеметчикам на верхних этажах удалось убить или серьезно ранить четырех из них в роте майора Джеймса Боуз-Лайона. Рота майора Грегори Худа, подходившая с востока вместе с десантниками Вандерворта, провела жестокий бой с пехотинцами СС, защищавшими транспортную развязку на площади короля Лодевейка у Хуннер-парка.