Сергей Войтиков - За фасадом сталинской конституции. Советский парламент от Калинина до Громыко

В конце января 1938 г. Кудрявцев подписал и направил в МГК ВКП(б) отчет о выборах на территории Ленинского района, в котором доложил: «После окончания кампании по выборам в Верховный Совет СССР райкомом партии был проведен ряд совещаний председателей и членов участковых избирательных комиссий, агитаторов, беседчиков и всего актива по вопросам итогов выборов, наряду с этим нами и был поставлен вопрос о [при] креплении актива агитаторов и беседчиков к домам, расположенным на территории бывш[их] избирательных участков, где ранее работали, для дальнейшей политическо-массовой работы среди населения. В соответствии с указаниями райкома ВКП(б), низовые партийные организации, не приостанавливая своей работы на бывших избирательных участках, продолжают эти работу и до сегодняшнего дня. […] Причем в работу на участке привлечен актив из домашних хозяек в количестве 8 человек. Эти агитаторы вместе с домашними хозяйками провели ряд бесед в домах по вопросам (об итогах сессии Верховного Совета СССР, о 14-й годовщине со дня смерти В. И. Ленина) и одно собрание – о решениях Январского Пленума ЦК ВКП(б)» [889].

10 марта 1939 г. И. В. Сталин заявил в отчетном докладе ЦК на XVIII съезде ВКП(б): «Что касается самих выборов в верховные органы страны, то они послужили блестящей демонстрацией того самого единства советского общества и той самой дружбы народов СССР, которые составляют характерную особенность внутреннего положения нашей страны. Как известно, на выборах в Верховный Совет СССР в декабре 1937 г. за блок коммунистов и беспартийных голосовало почти 70 миллионов избирателей, т. е. 98,6 % всех принимавших участие в голосовании, а на выборах в Верховные Советы союзных республик в июне 1938 г. за блок коммунистов и беспартийных голосовало 92 миллиона избирателей, т. е. 99,4 % всех принимавших участие в голосовании. Вот где основа прочности советского строя и источник неиссякаемой силы Советской власти» [890].

От этих золотых слов перейдем к Верховному Совету СССР, который был избран в декабре 1937 г. по итогам народного волеизъявления, сопровождавшегося родами, часовыми ожиданиями вызова для голосования, целованиями низовых организаторов и молениями за секретаря-антихриста.

В Верховный Совет СССР в 1937 г. были избраны 855 коммунистов и 288 беспартийных. В официальных сообщениях делался акцент на то, что среди депутатов были лучшие стахановцы, зачинатели борьбы за высокую производительность труда: уже хорошо известный нам И. Гудов, всем известный А. Стаханов, М. Дюканов, Е. Виноградова, П. Кривонос, Н. Сметанин. В одном зале заседаний с ними находились выдающиеся деятели науки и искусства: академики В. Комаров, А. Бах, писатели академик А. Толстой, М. Шолохов, композитор У. Гаджибеков, артисты И. Москвин, Е. Корчагина-Александровская [891]. Как видим, на политических деятелях внимание не акцентировалось – отнюдь не случайно. Политики в советском «парламенте» И. В. Сталину были не нужны. В ходе подбора кадров будущих парламентариев решались прежде всего социальные задачи власти. Так, медленно, но верно увеличивалось количество женщин-депутатов.

Количество женщин в составе ЦИК СССР семи созывов и Верховного Совета СССР I созыва [892]

14 января 1938 г. председатель мандатной комиссии Верховного Совета СССР А. С. Щербаков дал на заседании сессии Совета Союза следующие сведения о составе депутатов Совета Союза: «Среди депутатов Совета Союза членов Всесоюзной коммунистической партии – 461, или 81 %, и беспартийных – 108, или 19 %» [893].

В распоряжении мандатной комиссии находились данные о 546 депутатах (из 569 [894]): рабочих было 247 чел. (45,3 %), крестьян – 130 человек (23,7 %), служащих и советской интеллигенции – 169 человек (31 %). Рабочие были «рабочими» очень условными, поскольку из их числа 201 человек находился «… на партийной, советской, хозяйственной, военной и общественной работе» [895]. Да и из числа крестьян, пусть и более скромный процент (79 человек), также находился «…на партийной, советской, военной, хозяйственной и других работах» [896]. Из представителей советской интеллигенции в Совете Союза Верховного Совета СССР заседали 9 академиков, 6 профессоров, «научные работники, писатели, артисты…» [897]

Образовательный уровень оставлял желать лучшего: высшее и неполное высшее образование имели 110 чел., среднее и незаконченное среднее – 168 чел. Депутатский корпус в целом был молодым. Возрастной состав депутатов Совета Союза: «… до 20 лет – 5 чел., от 21 до 25 лет – 34 чел., от 26 до 30 лет – 73 чел., от 31 до 35—134 чел., от 36 до 40 лет – 140 чел., от 41 и выше – 183 чел.» [898]

Национальный состав депутатов Совета Союза: русские – 338, украинцы – 80, евреи – 35, белорусы – 15, грузины – 12, узбеки – 11, татары, казахи и армяне – по 8, азербайджанцы – 7, латыши – 5, чуваши – 4, поляки, немцы и мордвины – по 3, греки, таджики, киргизы, туркмены, удмурты, башкиры, болгары и каракалпаки – по 2, по одному якуту, чеченцу, лезгину, даргинцу, буряту, марийцу, ненцу, аджарцу, пермяку, коми, эстонцу [899]. Один – «без указания (Вильямс)» [900]. Как указал в своем докладе А. С. Щербаков, «35 национальностей представлены в Совете Союза, олицетворяя сталинское единство народов Советского Союза» [901].

Из числа депутатов Верховного Совета СССР 398 депутатов (35 %) являлись орденоносцами [902].

После избрания Верховного Совета СССР «народными избранниками» стали люди, зачастую не имевшие отношения к старым большевикам вроде Ю. М. Стеклова или А. А. Иоффе.

М. И. Калинина как председателя Президиума Верховного Совета СССР буквально засыпали вопросами новоиспеченные «народные избранники». В случаях, когда вопросы не носили принципиальный характер, М. И. Калинин мог ответить довольно жестко (жестко для третьего руководителя Советского государства). Так, депутат Т. Амрин получил в марте 1938 г. в ответ на просьбу о материальной помощи следующую отповедь: «Уважаемый товарищ! На Ваше заявление об оказании Вам материальной помощи сообщаю, что Президиум Верховного Совета СССР не располагает специальными средствами для оказания помощи депутатам, предполагая, что такая помощь будет оказана по месту работы депутата. К сожалению, помочь Вам поэтому не могу» [903]. Однако в тех случаях, когда М. И. Калинин видел в обращениях парламентариев сознательное отношение к исполнению своих обязанностей, ответы он не ленился писать пространные и даже до известной степени личные.

9 апреля 1938 г. глава государства направил подробное письмо депутату Верховного Совета СССР М. Е. Митину. Последний просил «…разъяснить, как практически разрешать поступающие» [904]к нему жалобы. Всесоюзный староста пояснил: «…жалобы, поступающие к Вам, как к депутату Верховного Совета СССР, после Вашего ознакомления с ними должны быть направлены Вами для разрешения в соответствующие районные, областные или республиканские организации в зависимости от характера жалобы. Эти организации, получив от Вас жалобу, заявление, ходатайство избирателя, обязаны обеспечить срочное и тщательное их рассмотрение и дать Вам и заявителю исчерпывающий ответ. В том случае, если Вы считаете разрешение жалобы неправильным, Вы можете поставить вопрос о пересмотре жалобы в вышестоящие органы. Помощь в практической Вашей работе по рассмотрению жалоб избирателей, а также разъяснения по возникающим у Вас вопросам должны Вам оказывать Ваши районные и областные организации. В тех случаях, когда возникший вопрос не может быть разрешен на месте, ставьте [его] для разрешения перед Президиумом Верховного Совета СССР или перед соответствующими общесоюзными наркоматами и учреждениями. Для ведения переписки Вы можете привлечь технического работника, труд которого Вы оплачиваете из средств, получаемых Вами на расходы, связанные с выполнением депутатских обязанностей» [905]. Далее М. И. Калинин счел целесообразным дополнить машинописный черновик ответа отнюдь не формальным дополнением: «Т[оварищ], вполне понимаю Ваше затруднительное положение. Я боюсь, как бы Ваша работа не превратилась в [ремесло] ходатая по многочисленным частным вопросам, которыми Вас [завалят], что объективно ведет к созданию параллельного органа власти […]. Поэтому такие жалобы надо всегда пересылать в соответ[ствующие] советские органы» [906]. Всю свою жизнь «руководителя» Советского государства играя роль агитатора-пропагандиста, Калинин прекрасно понимал, что в случае дублирования на местах центральной схемы Верховный Совет СССР окончательно превратится в фикцию. К чести Калинина заметим, что он делал все, что мог, для недопущения подобного. Однако реальный статус Верховного Совета и его депутатов во властной системе Страны Советов оставался крайне низким, что Калинин прямо признавал, пусть и не на сессиях высшего государственного органа СССР, но во всяком случае на собраниях вспомогательного аппарата Верховного Совета.