Анатолий Иванов - История петербургских особняков. Дома и люди

В том же году граф П. А. Румянцев, по чьему ходатайству Завадовский и удостоился этого пожалования, представил его государыне, которая не осталась равнодушной к мужественной красоте молодого полковника. Он получил в подарок бриллиантовый перстень с надписью «Екатерина» и занял должность ее кабинет-секретаря.

Их роман длился около полутора лет, а в июне 1777 года П. В. Завадовский, по-прежнему искренне влюбленный в императрицу, помимо своей воли отправляется в трехмесячный отпуск. После этого он возвращается в Петербург, но, не удовлетворенный оказанным приемом, снова отбывает в Ляличи. Лишь через год, когда страсть его остыла, он оказался в силах вернуться к делам.

Окончательно поселившись в столице, Петр Васильевич покупает дом на Миллионной и начинает выполнять весьма значительные поручения государыни: управляет созданным по его же предложению Санкт-Петербургским дворянским банком, председательствует в комиссии по сооружению Исаакиевского собора. В 1785 году высочайшим рескриптом ему повелевается обозреть систему преподавания в Пажеском корпусе, «а равно… освидетельствовать успехи и ввести порядок, который должен быть присвоен всем вообще российским училищам».

С тех пор началась плодотворная деятельность П. В. Завадовского на ниве отечественного просвещения. Он составляет новый план обучения, одобренный императрицей, а вслед за тем делает ей представление о неудовлетворительности преподавательского состава Медико-хирургической школы и необходимости учреждения академии. По его инициативе в Вену, Париж и Лондон направляются русские доктора для ознакомления с постановкой подобного образования за границей.

Еще более важна роль Завадовского в деле открытия в двадцати пяти губерниях бесплатных народных училищ, что является одним из крупнейших событий екатерининского царствования. Государыня любила посещать Главное народное училище, помещавшееся в бывшем доме купца Щукина на углу Садовой и Чернышева переулка (ныне территория Апраксина двора), слушала лекции для воспитанников, осматривала классы и всегда оставалась довольна увиденным.

13 мая 1785 года Екатерина II подписала указ о покупке дома Завадовского для размещения в нем Пажеского корпуса. По-видимому, тогда же отдельно стоявший флигель слился с главным зданием. Через семнадцать лет пажи перебрались в дом на Фонтанке, а изрядно обветшалые палаты на Миллионной Александр I передал вдове придворного хирурга Карла Эбелинга Анастасии Ивановне. Сделано это было не просто так, а в обмен на имение в 150 душ, поступившее от нее в Удельное ведомство.

После перестройки старый дом преобразился, засияв новым блеском. И все же хозяйка, по неизвестной нам причине, вознамерилась с ним расстаться. Такой вывод можно сделать, прочитав помещенное в «Санкт-Петербургских ведомостях» в феврале 1805 года объявление: «1 Адмиралтейской части… отдается в наем сквозной в Миллионную улицу и на Мойку дом о 3-х этажах под № 42, вновь построенной, принадлежавший Пажескому корпусу, а ныне коллежской советнице Эбелинг, весь или по частям… оной же дом и продается».

Однако покупателя найти не удалось, и дом так и остался за вдовой. После нее им недолгое время владела надворная советница М. П. Ротенберг, а в марте 1833 года по ее доверенности барон Людвиг Штиглиц продал его лейб-медику Н. Ф. Арендту. Интересная деталь: если в начале 1800-х годов участок оценивался в 70 тысяч рублей, то четверть века спустя за него уже пришлось заплатить 275 тысяч!

К моменту приобретения дома Николай Федорович Арендт (1785–1859) успел уже немало повидать на своем веку и по должности военного лекаря принял участие во всех битвах с Наполеоном. За это и за последующую службу дивизионным врачом, а затем главным врачом артиллерийского госпиталя, он получил неслыханное дотоле отличие: 11 октября 1821 года высочайшим указом ему было без экзаменов присвоено звание доктора медицины и хирургии.

За шесть лет управления госпиталем (с 1820-го по 1826-й) слава Н. Ф. Арендта как хирурга-виртуоза распространилась далеко за пределами России. Он смело брался за самые трудные операции и с блеском проводил их, одним из первых поняв и оценив значение антисептики. Процент смертности среди его пациентов был ничтожно мал по сравнению с другими выдающимися хирургами того времени. К сожалению, среди тех немногих, кому доктор Арендт не смог помочь, оказался А. С. Пушкин, о чем мы не перестаем скорбеть до сих пор.

Н. Ф. Арендт

В январе 1829 года Николай Федорович имел случай вылечить царя от какого-то пустякового заболевания, после чего тот уверовал в его медицинский гений и привлек для личного пользования, освободив почти от всех прочих служебных обязанностей. Так Николай Федорович сделался лейб-медиком и оставался в этой должности десять лет. До самой смерти Н. Ф. Арендт не переставал заниматься частной практикой, а она была огромна. Он работал с утра до вечера, часто посещая бедняков, которым покупал лекарства за свой счет. Наконец его собственное сердце не вынесло таких нагрузок…

Наследники доктора продолжали владеть домом еще тридцать лет, после чего он куплен для великого князя Владимира Александровича и использовался для хозяйственных нужд. Его сын и наследник Андрей Владимирович задумал снести старое здание и выстроить на его месте новое, но, к счастью, этому помешала война. В конце концов его купил знакомый нам любитель и ценитель старины князь С. С. Абамелек-Лазарев, владевший двумя соседними участками на Миллионной. Поистине судьбы домов, как и судьбы людей, полны превратностей и неожиданных случайностей!

По сравнению с другими петербургскими улицами Миллионная, возможно, не столь сильно пострадала от вандализма властей, но все же и здесь остались следы варварского отношения к культурному наследию прошлого. Ее незаживающая рана – это безобразно перестроенный в 1931 году старинный особняк знаменитой полуночницы, княгини Е. И. Голицыной (дом № 30), прославившейся дружбой с лучшими людьми пушкинской эпохи.

Ей принадлежали два смежных дома. Один был трехэтажный, в семь окон по фасаду, в классическом стиле, а другой – двухэтажный, в пять окон; из них сохранился лишь первый, да и то в изуродованном виде; второй же, отошедший к новому владельцу, присоединили к соседнему дому № 32/4 при его расширении.