Татьяна Иванько - Байкал. Книга 5

Следующее утро и ещё много последовавших, были совсем уже мирными и ещё более счастливыми, чем всегда, потому что после примирения любовь всегда мягче и ласковее и при этом ярче и чище, словно листва после дождя. Но у меня оставался мой долг, всё ещё висящий камнем на моей шее…

– Яй…. – проворил я, когда мы почти покончили с утренней трапезой. – Мне надобно отлучиться сей день.

– Отлучиться? Без меня?

Я посмотрел на неё. С ней это было бы… почему я опять струсил признаться, что Диавол вовлекает меня в свою игру? Взять её, как Эрика, чтобы послушала того, кого я должен соблазнить… Вот ею самой соблазнить куда проще, чем какими-то речами. Разве смутишь убеждённого, и паче чистого человека, что ни говори. А вот этим голосом, лицом, этими глазами смутишь, кого угодно и на что хочешь сподвигнешь…

Я вздрогнул и замер, чувствуя, как холод заполз внутрь меня, оборачиваясь тугим узлом вокруг моего сердца. Уж не этого ли и добивается Враг Человеческий? Через меня и её завлечь? Ведь всегда именно этого хотел. Меня теперь использует, как садок, чтобы поймать её…

– Нет, Яй, сей день без тебя, мне нужно кое в чём разобраться.

– И не скажешь, в чём? – удивилась она.

Действительно, это было не только странно, но и подозрительно. Мы ничего не скрывали друг от друга, а тут я… недоговариваю. Нет, лгать нельзя, она почувствует и перестанет верить. И так я нечист…

– Скажу… Диавол мне… испытание придумал. Мне ли, или другому ловушку строит. Но мне надо понять…

– Ты думаешь то небольшой грех, потому не сказал ему сразу, чтобы оставил тебя? – нахмурилась Аяя. – Чего ты боишься, Огнь? Его мести? Думаешь, озлится и что-то сделает с нами? Так Он бессилен нас тронуть, если мы не принимаем Его.

– Я же принял… – я опустил голову.

Она вздохнула, садясь напротив. Мы только что закончили утреннюю трапезу, ещё и плошки не убрали.

– Возьми меня с собой, я помогу тебе, – сказала Аяя, с тревогой глядя на меня. – Я помогу понять и разобраться.

Я посмотрел на неё:

– Это так, ты помогла бы, да… Но Он того и хочет, чтобы я взял тебя с собой. Он и затеял всё это, чтобы ты… Тобою завладеть через грех того, кого я призван соблазнить. Я не соблазню, что бы ни говорил, что бы ни делал, а вот ты… ради тебя… нет никого из сущих, кто ради тебя не польстился на что угодно. Но… даже, если случится небывалое и немыслимое, и он устоит, ты уже не будешь, как теперь, чиста и свободна, понимаешь? Получится, участвуешь в Его, Диавольском замысле, стало быть, отдаёшься Ему… Словом, Яй, останься дома от греха. Я ниже не упаду, и… хорошо, что понял я, в чём замысел Его хитроумный. А юношу того обычным ничем не возьмёшь, нашими речами точно – нет…

Аяя поняла меня и не стала спорить. Смотрела только на недолгие сборы и, когда я уже готов был выйти за порог, спросила:

– Ты сказал, «нашими» речами. Ты не один летишь?

Я посмотрел на неё.

– Яй, я расскажу тебе после, как было всё.

У Аяи потемнел взгляд.

– Того, второго, в беду не ввергни, не то получится, меня оберёг, а его – нет, – негромко сказала Аяя, глядя на меня, и я не стал думать, она предупреждает ради меня самого или догадывается, что этот второй – Эрик и беспокоится за него.

– Нет, того Он не возьмёт. Он ему без надобности… Ты не волнуйся, без тебя беды не будет.

С теми словами я и улетел, едва переступив порог дома.

На сей раз Арик явился на рассвете, когда по саду ещё тянется прохладный туман, листья и травинки покачиваются, умытые и отягощённые росой, утренние цветы только начинают открывать глазки, а птички поют рассвету славу. Без стеснения вошёл в мою почивальню и разбудил меня, тронув за плечо, я не вздрогнул, но проснулся тут же от его прикосновения.

– Ну ты… – прошептал я, обернувшись на подушки рядом с собой, где безмятежно открыв нежный ротик, спала одна из моих жён.

– Вставай, не галди, – сказал Ар, отходя к окнам, чтобы не разглядывать мою наготу. – Облачился, что ль?

Мы вышли в соседний зал.

– Что в такую рань принесло тебя? – спросил я, чувствуя, до чего не выспался, даже виски ломит.

– Где же рань? Добрые люди давно на ногах, – усмехнулся Арик.

– Так то добрые… – сказал я, и жадно приложился губами к кубку с водой, что за жажда, вроде ничего такого не ел накануне… ах, нет, ели мы куропаток запеченных, вот и…

– Ладно-ладно, не бубни, чего там такого потерял, подумаешь, не присунул с утра жёнке, успеешь ещё, поди, состарится нескоро, – сказал Арик, глядя, как вода капает мне на грудь.

– Сейчас лететь хочешь? Может, подкрепились бы? – сказал я, почесывая на груди, где кожу щекотали капли, рубашку застегнуть надоть, да пуговок много…

– Тебя вытошнит опять, после подкрепимся. Идём…

Мы пошли в сад, как и в прошлый раз.

– Что делать-то станем, надумал?

– Нет, – сказал Ар. – Посмотрим на него, может, ты придумаешь чего…

– Придумать, как соблазнить, не соблазняя? – усмехнулся Эрик.

– Ты всегда понимал меня.

– Как ты узнаешь, где он?

– Сатана пометил его для меня.

– То есть ты всегда знаешь, где он?

– Да, теперь он в пустыне в посту и смирении.

– Отличное средство для просветления дум и укрепления сердца. И что ты там думаешь сделать? Да ещё вместе со мной?

– Явимся оба и посмотрим…

Всё повторилось, как и в прошлый раз: всполох звенящих Ариковых крыльев, его объятия крепкие и мгновенные, миг оторванности от всего и вот мы приземлились уже… только, что меня не рвало больше.

– Слушай, надо было взять хоть вина с собой… – проговорил я, опираясь на его плечо, потому что голова всё же кружилась ужасно, и я снова почувствовал жажду.

– Ш-ш-ш! Да не сокоти! – хмурясь, отмахнулся Арик и, кивнув вперёд, где в шагах тридцати сидел он, тот самый, давешний юноша в сером плаще теперь, поверх хитона, который изрядно запылился и даже порвался по подолу. И исхудал он ещё, и был-то не красавец, теперь вовсе – нищий бродяга, только что репьёв в тонкую бороду не нацеплял.

– Явится куда, его стража, как бродягу-проходимца в темницу и кинет… – прошептал я Арику на ухо.

Меж тем юноша услышал нас и обернулся. Увидев нас двоих, меня в белом длинном хитоне, что приняты у персов, и Арика – в тёмных одеждах, хорошо хоть крылья свои убрал…

– Кто вы? Вы… – он поднялся, бледнея от страха.

– Не бойся нас, мы зла не причиним, хотя Злом посланы к тебе.

– Я не боюсь, – просто сказал он, снова садясь на камень, осыпающийся песчаник, что служил ему сиденьем. Оказалось, перед ним был разложен костёр, огонь же был почти не виден при солнце. – Я знаю, Кем вы посланы оба.

– Откуда ты знаешь? Видал Его?

– Нет, но догадаться несложно: темный и светлый ангелы… Но я вас не боюсь, и Его не боюсь.