Владислав Лесков - Царевна

– Не пронесёт, – пробурчал в ответ Алексей.

– Здесь они. Скоро появятся, черти.

Воевода поправил ремень, на котором висела широкая сабля, и перевёл взгляд на крепостной двор. Казаки и местные крестьяне таскали бочонки с порохом и ядрами, подтаскивая их ближе к стене, чтобы в случае осады не мешкая, перезаряжать пушки, усыпавшие стены Албазинского острога, словно рассыпавшийся горох.

– Не хочет император Конси, чтобы русские на Амуре жили.

Воевода гневно смотрел в бездонную морскую даль.

– Не хочет, да кто его спрашивать будет, – злобно проговорил он, так чтобы, находящиеся в низу люди, слышали это.

– Верно, воевода батюшка, – соглашались казаки, переглядываясь друг с другом.

– Коль, по своей воле пришли, то по своей и уйдём!

Воевода улыбнулся:

– Любо мне, братцы, такие слова от вас слышать.

Афанасий, вцепившись в рукав воеводы, спешно спросил:

– Может, в Нерчинск гонца пошлём, – жалобно пролепетал он.

Послали уже, – усмехнулся Иван.

– Да, только не сдюжить нам против десяти тысяч воинов Канси. Всего нас восемь сотен. Одна надежда на казаков, на крепкие стены, да на наши пушки.

Алексей положил руку на пушечный лафет.

– Далеко Русь-матушка, далеко, – задумчиво произнёс Толбузин, слегка покачивая головой.

–Не кручинься, воевода, и раньше манчжуров били, – подбадривал его Бейтон.

– Били, – улыбнулся воевода.

– Да только, Канси сам сейчас идёт. И ведёт в своём войске европейских инженеров, супротив нас. Значит, до последнего манчжуры сражаться будут.

–Ты смотри хорошо, внимательно, а я пока к Бейтону пройду, узнаю, на какое время, пушечного заряда хватит.

Алексей, тяжело дыша, стал спускаться по лестнице со стены. К нему, тут же, подбежал невысокий паренёк в крестьянской рубахе и высокой шапке.

– Лошадей отогнали в тайгу, барин, – не успев отдышаться, выпалил он.

– Оставили с ними пятерых пастухов с ружьями, чтобы тигр или медведь не напали

– Добро, – улыбнулся воевода и похлопал парня по плечу.

– Разреши на стену подняться, воевода, – жалостливо попросил мальчишка.

Воевода грозно взглянул на мальчика и в ответ проговорил:

–А, не рано тебе?

– Не рано, барин, —уверенно ответил мальчуган.

– Порох, да ядра подавать смогу, а где и раненых оттаскивать буду.

Алексей усмехнулся:

– Ну, коли так, то беги, воин.

Мальчишка, подтянув штаны, опрометью помчался вверх по лестнице.

Утренний туман, что окутал многочисленные островки, притаившиеся посреди реки, стал растворяться, обнажая очертания манчжурских лодок, устремившихся к острогу.

– Идут, – истошно крикнул со стены дозорный.

– Манчжуры идут! – подхватил его крик другой дозорный.

Из тайги, на противоположном берегу показались силуэты всадников и пеших манчжурских воинов. Разодетая в диковинные шлемы манчжурская кавалерия, усыпала противоположный берег. Пехота тащила на руках лёгкие двухместные лодки. Лан-Тань усмехнулся, завидя, что над острогом нависли орлёные стяги и на стенах забегали воины.

– Заметил, урус – злобно прошипел Люнь-Фень.

– Пушки готовят.

– Разбивайте лагерь у опушки – отдал команду Лан-Тань.

– Не уйдём, пока русские не сдадуться—улыбнулся он своему спутнику.

Лёгкие лодки манчжуров причаливали к обрывистому берегу, и манчжурская пехота, со всей прытью, устремлялась вверх по обрыву к стенам острога.

– Что ребята, всё готово? – спросил у сгрудившихся на стенах острога пушкарей, воевода.

Бейтон, одев боевые доспехи поверх кафтана, с прищуром посмотрел на воеводу.

– Как первые ряды пушкари положат, открывай воевода ворота острога.

Толбузин, как опытный воевода, сразу распознал тактику немца. Ударить по центральному флангу врага и, разгромив их, значительно обезоружить манчжуров. Прогремели первые выстрелы из крепостных орудий. Ядра сыпались под ноги волнам, наступающих вражеских войск, беспощадно разбивая их ряды. Предсмертные крики манчжурской пехоты оглашали берега Амура. Манчжурский военачальник, Лан-Тань, восседал на своём жеребце, наблюдая, как русская артиллерия, бьющая со стен острога, косит ряды его пехоты, словно босой крестьянин режет рисовый куст. Некоторые вражеские пехотинцы, всё же, успевали пробиться к бревенчатым стенам острога, где их, тут же встречали выстрелами русские пищали. Лан-Тань, злобно оскалился и махнул рукой, показывая своим воинам, что настало время отступить.

– Отведите оставшихся воинов, – сообщил он своему помощнику.

Люнь-Фень отдал приказ трубить отступление, но в этот момент, ворота крепости распахнулись и, на атакующих манчжуров, налетел отряд казаков. Ловко орудуя саблями и прикладами ружей, они разбили последнюю волну, наступающих вражеских войск, опрокинув их в реку. Люнь-Фень был в ярости.

– Русские сильны и хитры, господин, – гнусаво жаловался он.

Манчжурский военачальник развернул коня, направляясь к своему лагерю.

– Мы будем терпеливы, – заключил он.

Казакам больше неоткуда ждать помощи. Окружайте острог, возводите вокруг его стен вал и устанавливайте пушки.

– Осада, мой господин, – проговорил Люнь-Фень.

– Да, осада, – утвердительно ответил Лан-Тань.

– Ни один корабль не должен пройти по реке к крепости, – строго приказал манчжурский военачальник.

– Я приказываю вам, перекрыть все возможные пути, чтобы русские не смогли получить помощь. Рубите лес и приступайте к работе. У нас мало времени.

Вокруг Албазина раздавался стук топоров. Манчжуры строили башни и создавали земляные валы, окружая стены острога. Воевода Алексей Толбузин и Бейтон, с тяжёлым сердцем смотрели, как дотошные манчжуры, затаскивали на выстроенные валы пушки и порох.

– У голладцев научились, – печально заметил Бейтон.

– И откуда чёрт их принёс на наши головы.

– Так, при дворе циньского императора столкуются, – заметил воевода.

– В посольство доносили, что в военных советниках числятся.

Бейтон печально покачал головой.

– Голландцы служат тем, у кого кошель толще.

Меж тем, манчжуры нанесли первый удар по стенам крепости. Пушечное ядро со свистом впилось в бревенчатые стены, вырывая из них куски щепы. С южной стороны острога манчжуры принялись возводить из брёвен осадную башню, намереваясь наносить удары по крепости сверху.

– Необходимо сжечь башню, – пояснил Бейтон, приказав казакам направить всё орудия на деревянный раскат.

Выстрел за выстрелом превращали осадную башню манчжуров в пылающую груду сваленых брёвен. Вскоре башня была полностью разбита. В ответ, манчжуры усилили плотность огня по стенам острога. Внутренний двор крепости застилал едкий дым от пороховых снарядов. Зубцы дозорных башен были изрезаны ядрами манчжурских пушек.