Владислав Лесков - Царевна

– Ну, накормили тебя? – щурясь, спросил он у иностранца.

– Да герр Питер, премного благодарен. Я привез с собой со свой страна, немного инструмент, – с трудом проговорил Карштен Брандт. Он плохо владел русским языком, что весьма потешало юного Петра. Немного смутившись, иностранец продолжил:

– Но я не один, со мной приехать жена. Она много болеть без меня. Нужен уход, – пытаясь оправдаться, произнёс голландец.

Петр, разобравшись, в чем дело, поспешил успокоить гостя:

– За этим дело не встанет.

– Питер инструмент лежит в сундуке, – добавил голландец, – нужно занести его под крышу.

Петр повернулся к двери и громко крикнул:

– Алексашка, беги ко мне скорей.

Через мгновение в двери показалась голова Меньшикова.

– Слушаю, мин херц, – протянул он.

Петр указал в сторону двора:

– Пойди во двор, собери сундуки с инструментом и пристрой надежно.

– Сделаю мин херц, – кивнул головой Меньшиков и тотчас исчез.

– Ну, герр Брандт, с чего начнем? – с нетерпеним начал разговор Пётр.

Голландец отложил жареную курицу обратно на тарелку и вытер платком рот.

– С чего государь желает начать? – поинтересовался он.

– Конечно же, с кораблей! Дерево привезли, пеньку и смолу доставили. Завтра пушечный заряд привезут и пушки, – не пытаясь скрыть юношеского задора, продолжал Пётр.

– Что бы строить хороший корабль герр Питер, нужен хороший вода. Здесь вода очень маленький. Корабль мелкий будет.

– Будет тебе, Брандт, большая вода, – Петр стукнул кулаком по столу. На Плещеево озеро поедем. Там флот наш первый строить будем.

– Потешный? – переспросил голландец.

– Зачем же потешный, настоящий! Да так, чтобы пушки палили, да врагов на абордаж брать можно было. Все, как в Голландии, – гордо заявил Пётр.

Брандт, согласился с царевичем и произнёс:

– Понимаю герр Питер. Хорошо, будем строить настоящие корабли.

– Только денег нужно будет очень много, – печально произнес голландец.

– А уж это не твоя забота! – усмехнулся Петр.

– Я, царь, а не сестрица моя. Будут тебе деньги Брандт. Петр выскочил во двор и широким шагом направился к терему матушки. По пути он движением руки сорвал с амурных дел Меньшикова, который, пристроившись на деревянных перильцах, нашептывал что-то дворовой девке.

– Бегу, мин херц, бегу! – кричал вдогонку Алексашка, пытаясь догнать Петра.

– Матушка, ты указ мой, в казенный приказ отсылала? – взволнованно протараторил Пётр, ворвавшись в покои Натальи Кирилловны. Напор юного царя был сродни морской буре, такой, что тяжёлая деревянная дверь чуть не соскочила с петель.

– Да тише ты оглашенный, – Наталья Кирилловна всплеснула руками. Дворец так по бревнышку разнесешь. Отсылала указ Петруша. Намедне, дворянин Суконцев в Москву с бумагой отправился.

– Ну и что? – Петр буквально высверливал глазами мать.

– Привез деньги Суконцев, Петруша, привез.

Петр облегченно выдохнул.

– Правда, не всю сумму дали, – добавила царица. Дьяк казенного приказа говорит в казне денег нет.

– Ну, сколько дали-то, не тяни.

– Пять тыщ рублев в приказе наскребли, – Наталья Кирилловна достала из шкатулки грамоту.

– Наскребли они, – злобно прошипел царевич,

– На свои дела царевна Софья деньги находит, стрельцам жалование увеличила. А на царский флот, деньги они по сусекам скребут.

Петр хлопнул кулаком по столу. Посуда на столе зазвенела и опрокинулась.

– Ох, дождется сестрица у меня.

– Это все думный дьяк Шакловитый Федор Леонтич воду мутит, – поправила сына Наталья Кирилловна.

–А ему, – Петр закусил кулак. Ему особливо голову рубить, в первую очередь.

–Вор Шакловитый. Вор! – Петр был вне себя от ярости.

–Так недалече им Петруша осталось, – поспешила его успокоить Наталья Кирилловна.

– Петруша, думали мы тут женить тебя.

–Что? – Петр обернулся и удивлённо посмотрел на мать. Это зачем еще?

Глаза царя округлились и лицо налилось краской.

Наталья Кирилловна взяла со стола кубок и налила в него квас:

– На вот выпей кваску, успокойся и дослушай.

– Коли женишься Петруша, то по закону вступишь в совершеннолетие. Ну и править уже сам сможешь, коли не отрок уже. Хватит Софье при живых государях заправлять. Пора бы и честь знать.

Петр хитро прищурился:

– Обещать маменька не буду, но обязательно подумаю.

– Подумай Петруша, – матушка открыла ставни окна и посмотрела на зеленеющие поля поместья. Куда сейчас то, торопишься, сынок? – тихо спросила она.

– На Плещеево озеро! – твердо ответил царевич. Корабли строить будем с голландцем.

– Ой, ли уж корабли? – Наталья Кирилловна недоверчиво посмотрела на сына. Опять фантазирует Петруша, как со своими потешными солдатиками.

Тем временем к Плещееву озеру тянулись обозы с мастеровыми и челядью. Бревна для распиловки на брус и доски доставляли из Ярославля, а иную сосну прямую без веток, самой Камы. Мастеровые ставили большие деревянные стойки из тесаных стволов и скрепляли их между собой такими же деревянными перемычинами. Далее, в получившийся каркас затягивали длинный прямой киль, к которому нагелями крепили форштевень и шпангоуты. Топоры бойко стучали на всю округу. Челядь из соседней деревни была занята прокормом большого количества ртов. Из соседних лесов и перелесков доносились звонкие ребячьиголоса юных грибников.

– Неужели построит? – удивленно спрашивали бояре у Меньшикова, что днем и ночью дежурил подле Петра и новой верфи.

Алексашка поднимал к верху указательный палец и дождавшись пока бояре откроют рты от нетерпения, величественно изрекал:

– Все непременно построит, а вы матросами при царских кораблях будете, паруса ставить, якоря поднимать.

Бояре охали, глядя на свои жирные фигуры и перекрестившись, причитали:

– Свят, свят, свят, куда ж нам Александр Данилыч в матросы-то. Ты прикажи только, мы тебе из дворовых ребят отыщем, кого надо. Алексашка смеялся во все горло и добавлял:

– Да шучу я бояре, с вашими формами, только по реям и лазать. Деньги на корабли готовьте, да не скупитесь. Бояре, также вздыхая, протягивали руку к поясу, щупая кошелек, и качали головами.

– Ирод, Алексашка Меньшиков, мало того что царь с казны все деньги сгреб, так денщик его исподнее готов снять.

– Чего бурчите, аки пни гнилые, – усмехнулся он, глядя на боярские причитания. Али дело царево вам не любо? Бояре дружно кивали головами:

– Любо-любо, Лександр свет Данилыч.

– Алексашка, поди-ка сюда, – Петр воткнул топор в бревно. Ты смолы, да пакли, сколько возов купил?

Царевич ухватил Меньшикова за правое ухо и потянул к верху.

– Восемь, отец родной, – запричитал Меньшиков.

– А денег, на сколько возов взял? – не унимался Пётр, пытаясь дознаться от денщика все, что тот мог утаить.