Геннадий Веретельников - Летят лебеди. Том 1. Другая война

События в романе описаны, как тяжёлые, так и интересные, местами романтичные, но всегда правдивые, со множеством редких фотографий с фронта. Выводов старался не делать, сделайте их сами…

Спасибо за то, что Вы читаете эти строки!

P.S. Кстати, писем за годы войны на фронт и с фронта было написано более шести миллиардов! Такую историю писем, историю в письмах – переписать, переделать, переиначить под свои интересы невозможно…

Её можно только отыскать, прочитать и сохранить!

Из писем моих читателей:

В письме искреннем боль останется, Я вернусь домой, может станется. Может и живым, войны жребием, Если не живым, то жди лебедем… Цитата из этого произведения. Сегодня окончила чтение романа. Ну что я могу сказать: плачу… Трогает и что-то своё отзывается…

Потому что: От героев былых времён, Не осталось порой имён, Те, кто приняли смертный бой, Стали просто землёй, травой… Только грозная доблесть их, Поселилась в сердцах живых. Этот вечный огонь, нам завещанный одним, Мы в груди храним. Вот такая ассоциация у меня… А в целом – читается и легко и тяжёло одновременно: легко – это жизнь, тяжёло – это война. Стиль и выражение мысли автора мне нравятся. И идея тоже нравится. Спасибо, автор!

Юлия Андреевна Ульяшкина. Симферополь

Мне кажется, что автором достигнута главная цель – никого не оставить равнодушным. Это не литературное произведение и не документальный роман, для меня это какое-то новое прочтение. Автор явно обладает магией, умением увлечь словом, тем, что явно интересно ему самому. А ведь сейчас мало кому из современных авторов это удаётся. Сколько книг с закладками отложено до «лучших дней». Здесь же сразу втягиваешься, с первой страницы. Читается на одном дыхании. Ценно ещё и то, что книга написана простым, понятным языком. Конечно, впечатляет количество информации. Много, в своё время, читал о войне и был уверен, что обладаю достаточной информацией о тех событиях, но был поражён и удивлён некоторым фактам. Например, оборона Севастополя, эвакуация, бездействие Черноморского флота во время войны, хочется с кем-то обязательно этим поделиться.

Грамотно, вкусно написанная книга! Автору удалось раскрыть свою творческую индивидуальность.

Хочется пожелать больших успехов на этом поприще!

Александр Литвинов. Венгрия

… У гитлеровцев установка была жесткая, потому война с Союзом отличалась от войны в Европе.

Здесь – тотальное уничтожение. Там – завоевание.

Потому, жертвы в этой войне на нашей земле были неизбежны. Везде: в лагерях, в оккупированных городах и сёлах. Они сюда пришли уничтожать, а не завоёвывать… Где узнать правду о войне? Да в письмах солдат она, в дневниках и похоронках, там ищите…, а по телевизору её, правду солдатскую, не покажут, страшная она …

Владимир Долгих. Политрук [1] Политрук, комиссар – это офицер, наблюдающий и принимающий участие в управлении воинским подразделением от имени правящей партии. Такая должность есть во многих армиях мира 6-й Гвардейской стрелковой дивизии, дважды Герой …

Выдержка из дневника солдата, имя и фамилию которого я обещал не упоминать…

21 июня 1941 года

Меня похвалили! Ура! Я лучший токарь—изобретатель завода нашего и мне дадут направление в университет! Я буду учиться в столице нашей Родины – Москве! Как здорово оказывается жить! И почему-то хочется бегать по улице и кричать об этом… но уже возраст не позволяет, двадцать три года уже, да и всё-таки лучший токарь завода! А как же быть с Ленкой? Ничего, буду приезжать к ней в гости, или она ко мне… Для настоящей любви нет преград, времени и расстояния! Москва! Ура!

22 июня 1941 года

Объявили, что война… все взрослые пасмурные какие-то, мы же – наоборот! Все готовы идти защищать Родину! В военкоматы очередь стоит несусветная! Завтра пробьюсь точно! Ленка хочет идти медсестрой.

28 июня 1941 года

Вот я уже и в вагоне. Едем на Запад! Все ребята рядом со мной волнуются, чтобы война не закончилась раньше, чем мы приедем! Более взрослые вздыхают и качают головой, глядя на нас. Перед отправкой на вокзале нам говорили пламенную речь, что мол мы солдаты и защитники нашей Родины, наши матери, жены, родители, будут надеяться только на нас! Говорили, что враг наступает, но только в наших силах дать ему отпор и не позволить захватить земли, которые ещё наши предки сберегли для нас, и всё в таком духе. Победим, куда денемся, а потом уже Москва, университет и Ленка…

4 июля 1941 года

Поделили на две части – на тех, кто умеет стрелять и на тех, кто нет. Я записался в первую. Вторую увезли в учебку. Обстановка вокруг не очень…

6 июля 1941 года

Бомбят и обстреливают без остановки. Нас. Наших самолётов не видел в воздухе. Рыли окопы. Завтра первый бой. На ладонях вздулись и лопнули пузыри от мозолей. Болят. А завтра ещё копать проходы между ними. Устал. У нас в роте все новобранцы. Командир, сказали, на финской был, но больно молод, может и был.

6 июля 1941 года.

Дописываю вечером. Через наши позиции в тыл прошла стрелковая дивизия. Отступают. Несут всякую чушь, что всех убьют. Много раненых. Видел воздушный бой. Наш против четырех немецких. Сбили нашего… упал в лесу… далеко… Мне не по себе. Не могу уснуть…

9 июля 1941 года

Мой первый бой длился три дня. Когда нас начали атаковать, то по врагу почему-то мало кто стрелял, все боялись голову из окопа высунуть, один командир и стрелял поначалу. Потом к нему присоединились несколько человек. Всё взрывается и свистит, командир матерится, а я не знаю, что с собой делать. Как парализованный стрелял наугад в сторону фашистов. От такой стрельбы на весу, без упора в плечо, повредил локоть и кисть. Да я просто поднимал руки с винтовкой и стрелял в сторону, откуда наступали немцы… да, я боялся высунуть голову… да, мама, я трус. Как мы отбились – не знаю. Все сидят по окопам, ничего не понимают, трясутся. Кругом взрывы от фашистского обстрела… и крики, кто-то звал маму, кто-то молчит… первые убитые и раненые. На второй день, когда мы увидели танки, началась настоящая паника, кто-то просто убегал, кто-то начинал стрелять во все стороны, конечно, были и те, кто стрелял и выполнял приказы с полуслова. На второй день было легче. Сейчас я пытаюсь, но понимаю, что не могу словами передать тот ужас, что испытывал я в тот момент. И ужас тех, кто находился со мной рядом…

11 июля 1941 года

Я убил сегодня человека. Да. Именно я. Делал, как учили. Смотрел в прицел. Свёл и выстрелил. Фашист упал и больше не поднялся.

14 июля 1941 года

Сегодня наконец, уснул. Убийство человека, пусть даже фашиста, не давало моему естеству покоя. Я видел, что он был в годах, значит у него есть дети, есть жена, есть родители, бабушка и дедушка. Как они все будут без него? Зачем он на меня бежал? Меня тошнит…