Поль Феваль - Башня преступления

Их звали Куатье по кличке Лейтенант, Ландерно по кличке Тридцать Третий и Котри по кличке Будильник.

Как и в прошлый раз, они принесли с собой необходимые инструменты: Куатье – кирку, Ландерно – мастерок каменщика, а Котри – столярные принадлежности.

Элегантным молодым человеком был наш друг Клампен по прозвищу Пистолет, бывший охотник на кошек, знаменитый путешественник и знаток театрального искусства. Его роскошный костюм, пожалуй, не очень ему шел. Шикарный плащ стеснял движения и не давал парню вести себя естественно. Голубая блуза и шелковая шляпа лишь подчеркивали болезненный вид кожи и бледность безбородых щек. Но парень был несказанно доволен собой. И на месте пастуха Париса [20], выбиравшего самую очаровательную из трех богинь, он, несомненно, присудил бы главный приз за красоту самому себе.

– Здешняя обстановка вас смущает, – обратился он менторским тоном к трем остальным мужчинам после непродолжительного молчания. – Это понятно: я и сам немного робею. Как говорят артисты в Бобино, мандраж бьет. Хотя я и присутствовал при трагической сцене кончины котика матушки Сула. В то время меня увлекали страсти, свойственные юности: женщины, лимонад и так далее… Это могло далеко завести… И тогда я решительно порвал с Меш, моей албаночкой, несмотря на то, что обожал ее.

Пистолет вздохнул и продолжал:

– Нужно уметь отрезать любимую мозоль! А теперь я пристроился к наследству одного хромого бедолаги – как единственный опекун несчастного калеки. У нас с ним – миллиард ренты, и мы оба швыряемся деньгами, вращаясь в высшем обществе. Я, конечно, мог бы вас огорчить, это точно. Но после того, как я неоднократно нокаутировал месье Лейтенанта в реке возле угольной баржи, так, что у этого господина под водой искры из глаз сыпались, я больше не хочу никого травмировать.

– Вы славный молодой человек, месье Клампен, – сказал Лейтенант, пытаясь быть вежливым. – Вы же видите, что мы приняли ваше приглашение и пришли.

– Но не так радостно, как на свадьбу, не правда ли? – ухмыльнулся парень. – Вы все трое уже не те, что прежде. Вы изнываете от желания вернуться домой. Так вот, я вытащил вас сюда, чтобы помочь Полю Лабру! – заявил Пистолет.

Услышав это имя, трое отверженных вздрогнули. А Клампен продолжал:

– Это молодой барон, один из моих друзей, не такой состоятельный, как мы с хромцом, но славный малый. Я решился ради него оставить ненадолго своего подопечного наедине с преподавателями: я, знаете ли, занялся воспитанием и образованием бедного калеки… Но сегодня я сказал себе: раз я начал дело комнаты № 9 еще с месье Бадуа, я должен довести расследование до конца. Месье барон согласился с тем, что сюда придут три мерзавца и облегчат себе душу, рассказав о подлинном убийце его старшего брата Жана.

– Это невозможно! – мрачно прервал его Куатье по прозвищу Лейтенант.

– Нас взяли за горло! – простонал Котри по прозвищу Будильник.

А Ландерно, по прозвищу Тридцать Третий, воскликнул:

– Уж лучше в окно – и вниз головой на мостовую!

– А еще мы собрались здесь для того, – невозмутимо продолжал Пистолет, – чтобы помочь Полю Лабру изъять отсюда останки этого самого брата; тогда Поль сумеет отдать несчастному последний долг, похоронив невинную жертву на кладбище Пер-Лашез. Мы все знаем, что тело не покидало этой комнаты!

Бандиты переглянулись.

– Иначе – официальная встреча у королевского прокурора! – заявил Клампен. – Я все сказал. Даю вам три минуты на размышление.

Лейтенант поднял голову, и глаза его мрачно сверкнули.

– Ах вот как?! – вскричал юноша. – Я вижу, у тебя все такой же кровожадный взгляд, Лейтенант, несмотря на твою мирную профессию продавца свежей рыбы! Знаю я твои проделки! Успокойся, внизу обедает месье Бадуа. Ну, за работу!

Три негодяя поколебались, потом Лейтенант пробурчал:

– Ну ладно… Придется нам через это пройти. Прежде чем Тулонец что-нибудь узнает, мы, возможно, успеем добраться до Англии.

Ландерно, не говоря ни слова, принялся срывать со стены деревянную обшивку. В один миг панно напротив окна отлетело в сторону. Тем временем Котри развел гипс. Куатье первым ударил по полой стене так, что по всей комнате пошел гул.

Вдруг в дверь постучали. Все трое замерли и ощерились, словно дикие звери, почуявшие, что их собираются посадить в клетку. Куатье весь напрягся и, демонстрируя свои мускулы, процедил:

– Малыш, если ты нас продал, тебе крышка!

Пистолет рассмеялся и направился к двери со словами:

– Я только покупаю, но не продаю! Недоверчивые мерзавцы! Опустите руки! Это брат жертвы, который позволит вам не спешить на гильотину, поскольку глубоко презирает вас. Он понимает, что вы – только никчемные, слепые орудия, послушные исполнители чужой воли. И сейчас от вас требуется лишь полное признание, которое поможет наказать истинного вдохновителя этого преступления, злодея и убийцу.

Пистолет распахнул дверь. В комнату вошел Поль, а следом за ним – месье Бадуа с продолговатым ящиком в руках. Комната была такой узкой, что, закрыв дверь, барон и его спутник оказались совсем рядом с бандитами.

Когда три года назад Куатье в первый раз стукнул по стене, ему предстояла долгая и кропотливая работа. Теперь все было по-другому. Потребовалось всего несколько ударов, и гипсовая кладка разлетелась. Все увидели жалкие человеческие останки, уже даже не скелет.

Поль Лабр, бледный, как мел, и покрывшийся с ног до головы холодным потом, начал допрос. Бандиты отвечали искренне и с долей уважения к месье барону. Весь их рассказ сводился к следующему.

Здесь ждали генерала де Шанма; вошел какой-то человек, и его тут же зарезали. По документам, найденным в чемодане, злодеи поняли, что ошиблись: это был Жан Лабр. На следующий день, прихватив бумаги своей жертвы, Тридцать Третий отправился к мэтру Эберу, нотариусу с улицы Вьей-дю-Тампль, чтобы попытаться прибрать к рукам наследство, оставленное по завещанию Жану Лабру.

Разделив между собой вещи убитого, бандиты разошлись по домам и занялись своими делами. Все трое утверждали, что стали потом «честными». Однако признались, что ежемесячно получали вознаграждение от настоящего организатора преступления, месье Николя по прозвищу принц или герцог Бурбонский.

Странная это была сцена. Пока негодяи говорили, Бадуа и Пистолет бережно вынимали из дыры в стене человеческие останки и укладывали их в продолговатый ящик. Когда печальная миссия была выполнена, Поль Лабр сам взял ящик и молча вышел из комнаты. За ним поспешил месье Бадуа.

Прежде чем исчезнуть, Пистолет сказал:

– Однажды я уже потрепал Лейтенанта, с меня хватит. Одно время я водил дружбу с мадам Ландерно; надо признаться, очень красивая женщина! Я не удивлюсь, если месье барон захочет встретиться с вами в суде, так что рекомендую вам быстренько распродать свое барахло и отправиться в дальние края, навстречу весне. А я сейчас пойду позавтракаю с моим хромцом в отдельном кабинете, в обществе великосветских дам. Мне необходимо проветриться: я весь пропитался вашими запахами. О, этот аромат простолюдинов! Что ж, позвольте откланяться. И просьба, встретив меня на улице, не здороваться со мной.