Поль Феваль - Королева-Малютка

Медор совсем не боялся пыли и сначала уселся, а потом и вовсе улегся на грязную соломенную подстилку, стараясь заглянуть в лицо Жюстену, по-прежнему лежавшему ничком.

Они расположились, как два усталых путника, сделавшие привал на обочине дороги во время долгого пути.

– Я знаю, это обязательно взволнует вас, – начал Медор, стараясь говорит как можно убедительнее. – Я и сам весь дрожу, и колени у меня подгибаются, так что придется мне собраться с силами… Господи, только бы не умереть от счастья!

Жюстен оставался недвижим, он явно ничего не слышал. Тогда Медор приблизил губы к его уху и сказал совсем тихо, но выделяя каждое слово:

– Если я останусь один, то что, по-вашему, я смогу сделать для нее?

По телу Жюстена пробежала едва заметная дрожь.

– Вы были когда-то храбрым малым, – продолжал Медор. – Как бы я хотел слепо следовать за вами – я уверен, что вдвоем мы бы обязательно помогли ей.

Жюстен слегка приподнял голову и повторил с огромной усталостью в голосе:

– Помогли ей?

И почти сразу же добавил:

– Значит, она в опасности?

– Вот так-то лучше! – обрадовался Медор. – Я вам еще не все сказал, вернее, я вам пока еще ничего не сказал. Когда я расскажу вам о ее муже…

– Ее муже! – снова эхом откликнулся Жюстен.

Он медленно повернул голову, и его тусклый взгляд встретился со взглядом Медора.

– Слушаю, – сказал он.

– И хорошо делаете, папаша! Бедная женщина, может быть, очень нуждается в нас!

Жюстен по-прежнему пристально смотрел на собеседника.

– Не знаю, хорошо ли я понял, – пробормотал он. – Так ты говоришь, что Лили замужем?

– Точно, – ответил Медор. – Замужем за злодеем, который нагоняет на меня страх.

Жюстен уперся обеими руками в пол и сумел чуть-чуть приподняться.

Его глаза заблистали, голос стал твердым:

– Говори громко и внятно. Я мертв только наполовину, и я слушаю тебя.

На лице доброго Медора отразились удовольствие и надежда. – Вы и впрямь мертвы только наполовину, папаша, – сказал он, – и только потому, что сами этого хотите. Если вас хоть раз удастся разбудить, все пойдет как по маслу!

– Я слушаю, – медленно и серьезно повторил Жюстен.

– Ах, много же времени мне понадобилось, чтобы расшевелить вас! – воскликнул Медор. – Так вот, я никогда не бросаю начатого: пока вы спали, я искал. Вот уже четырнадцать лет, как я не перестаю искать. Я вам ничего не говорил все это время, потому что незачем было. Вы не захотели бы помочь мне, уж я-то знаю. Но сегодня придется вам все-таки выйти из комнаты, вот что я вам скажу. Ждать больше нельзя. Начать с того, что этот человек был, по-моему, как-то замешан в похищении ребенка. Я помню его лицо. Оно все еще стоит у меня перед глазами. Понимаете, мне кажется, что он мог бы остановить воровку.

– О ком ты говоришь? – спросил Жюстен, у которого уже много лет не было такого ясного взгляда.

– Я говорю о муже Глорьетты, – ответил Медор. Жюстен опустил глаза.

– Кто этот человек? – помолчав, спросил он.

– Знатный дворянин, иностранец, господин герцог де Шав.

– Ах, вот что! – воскликнул Жюстен. – Герцог!

– Настоящий герцог, – подтвердил Медор. – И это ему принадлежал экипаж, в котором он увез мадам Лили в тот день, когда вы вернулись в Париж.

– Чтобы найти пустую комнату… – подумал вслух Жюстен. – «Я этого не переживу», – сказала моя мать.

– Это еще не все, – вставил Медор.

– Мне холодно, – не дал ему договорить Жюстен. – Помоги мне перебраться на солому. Моя мать умерла из-за этой истории.

– К вашим услугам, – ответил Медор, протягивая ему обе руки. – Только смотрите – не засните снова, понятно?

С помощью друга Жюстену удалось добраться до своего ложа, но он не стал укладываться на него. Он сел на корточки, подпер подбородок ладонями и решительным тоном заявил:

– Нет-нет, я не засну.

Медор присел рядом с ним в той же позе.

– Давайте поговорим как друзья, – предложил он. – Хорошо бы я сумел рассказать вам все, что мне известно. Я не силен в разговорах, но вам надо знать все, потому что мне в голову приходят всякие мысли, такие мысли, понимаете ли, от которых просто кровь в жилах стынет, вот оно как! Этот большой неприступный дом, где она живет, стоит совсем рядом с особняком, в котором во времена Луи-Филиппа муж однажды ночью зарубил топором свою жену, причем то ли пятнадцать, то ли двадцать слуг не слышали ни криков убийцы, ни стонов его жертвы. Я боюсь. У герцога была другая жена, красавица. Господин Пикар говорил мне когда-то, что эта другая жена умрет очень скоро, и так оно и случилось, и герцог женился на Глорьетге. Но вы же не знаете, кто такой господин Пикар, папаша Жюстен, а мне так трудно рассказывать все по порядку, с самого начала. Ладно! – он ударил себя кулаком по лбу. – Постараюсь все-таки говорить яснее.

– Да уж, постарайся, – пробормотал Жюстен, утирая пот со лба, – моя голова очень слаба, и я тщетно стараюсь тебя понять.

– Ну, значит, – снова заговорил Медор, – две недели я ночевал в дровяном сарае у дома Глорьетты, это вы знаете. Я тогда только и делал, что бегал из полицейского участка в префектуру и обратно. Я постоянно торчал у них перед глазами и здорово им всем надоел. К тому же они понимали, что дали маху: ребенок пропал, а они никак не могут его найти. И я сказал себе: здесь что-то не так, кто-то постарался замести все следы преступления.

У полицейских было точное описание похитительницы, и по этому описанию легче легкого было бы узнать ее. Облаву начали сразу же, и сыщики быстро явились на место преступления и смогли собрать все свидетельские показания. Только вот что вдруг случилось (и именно это заставило меня как следует призадуматься!): следствие вели двое, их звали господин Риу и господин Пикар, и внезапно один из них все бросает и исчезает… говорили, будто бы он получил большое наследство и уволился из полиции. Это как раз и был господин Пикар. Когда он ушел, поиски тут же закончились, а господин Риу принялся болтать на каждом углу, что все нити были в руках у господина Пикара.

Господин Риу говорил еще, что зря герцог давал ему столько денег: не надо кормить собак до отвала, если собираешься пустить их по следу.

Ну вот. После этого дело было, как они выражаются у себя в полиции, закрыто, и сыщики, когда я к ним приставал, только плечами пожимали. А теперь слушайте меня лучше прежнего.

Однажды утром на улице в Версале, где я выпивал по случаю местного праздника, я нос к носу столкнулся с господином Пикаром, богато одетым и с рожей такой красной, какая бывает только у очень сытых людей.

Времени уже прошло много, так что никого, кроме меня, эта история давно не интересовала.

Я тихонько так подошел к Пикару и сказал ему: