Синтия Хэррод-Иглз - Темная роза

Первыми его заметили возвращавшиеся с реки женщины, они поставили корзины на землю, присели в книксене и радостно приветствовали своего лорда:

– Господин вернулся!

– Да благословит вас Всевышний, господин!

– Добро пожаловать домой, господин!

Он помахал им рукой, проезжая мимо, и вот уже копыта его лошади прогрохотали по подъемному мосту и зацокали по брусчатке внутреннего двора. Радостно залаяли собаки, они окружили кавалькаду, принюхиваясь к конским копытам и игриво кусая друг друга. Управляющий и несколько слуг вышли приветствовать хозяина, а мальчишка-конюший отвел лошадей на конюшню. Невозмутимыми остались только древняя старуха, плетущая корзины на лавочке у ворот, и лежащая у ее ног пятнистая кошка, вылизывающая своих новорожденных котят. Старуха лишь на миг оторвалась от работы, чтобы бросить на них взгляд, но ее мутно-молочные глаза равнодушно скользнули по Полу. Она была так стара, что никто не знал, сколько ей лет. За свою жизнь она видела столько приездов и отъездов, что ее не волновало еще одно прибытие господина. Кошка вообще не посмотрела в их сторону, продолжая вылизывать растопыренную лапу, – ее интересовало только солнечное тепло и копошащиеся возле нее котята.

Из дверей дома выбежали, возбужденно крича, дети. Роберт и Эдуард энергично тянули дедушку за рукава, и если бы их видел гувернер, он вряд ли одобрил бы такое поведение подопечных, а старая матушка Кэт вынесла малютку Пола, ведя за руку крошку Элеонору, как когда-то выводила к отцу Нанетту. Хотя Элеонора не была так мила и весела, как когда-то Нанетта, сердце Пола сжалось при этом воспоминании.

Управляющий дал Полу краткий отчет. Дела в поместье шли хорошо.

– Стрижка закончена, но шерсть еще пакуют, сэр. Клем предполагает, что там на двадцать тюков больше, чем в прошлом году. Сукно уже на пристани, готово к завтрашней отправке, и мастер Баттс получил те тюки шелка, о которых вы распоряжались, но до следующей недели их не с кем будет послать.

– А семья?

– Слава Богу, сэр, все в порядке. Молодые леди шьют в горничной, а госпожа еще в спальне, с младенцем. Они чувствуют себя хорошо. И…

А кто это вышел поприветствовать Пола? Пышная седая борода не скрывала радостной улыбки, и хорошо знакомое Полу длинное, похожее на монашескую рясу, одеяние не могло помешать его обладателю как можно скорее обнять вернувшегося путешественника. Никогда еще Пол не был так рад видеть дядюшку Ричарда:

– Я присматривал тут за всем, пока тебя не было, – сказал он, целуя Пола. – Ну, как поездка? Ты рад?

– Ох, дядюшка Ричард, я рад, что вернулся домой, – только это и мог ответить Пол.

Ричард отступил на шаг и внимательно посмотрел на него своими яркими глазами, впитывая его усталость и отчаяние.

– Лучше нам посидеть в гостиной, там спокойнее, и ты все мне расскажешь. Управляющий, принеси вина и хлеба, и пусть нам никто не мешает. Идем, Пол, до ужина еще есть время.

В полумраке маленькой гостиной было прохладно, пахло травяными циновками, которые поменяли только две недели назад. Пол, рассказывая, ходил взад-вперед по комнате, и запах хрустевших под его ногами циновок напоминал ему запах той ночи в траве. Ричард стоял у камина, повернувшись лицом к нарисованному на панели гербу Морлэндов. Он был мрачен. Перед его мысленным взором стояла его жена Констанция, умершая вот уже сорок лет назад, ее стройная фигурка. Он часто думал, глядя на подрастающую Нанетту, что она так похожа на нее, и его не удивляло, что Пол мог влюбиться в Нанетту. Но вот мучительное повествование подошло к концу, и Пол замер, ожидая, что скажет Ричард, побранит он его или утешит. Реакция могла быть непредсказуема. Наконец Ричард заговорил, с трудом подбирая слова:

– Мне очень жаль, Пол, ты страдаешь, и да поможет тебе Господь. Но ока права, это совершенно ни к чему.

– Ни к чему? Но почему? Разве не была бы она идеальной хозяйкой Морлэнда?

– В некотором отношении, да, она красива и умна, отлично воспитана и обучена вести хозяйство. Но... – Ричард покачал головой, не зная, как выразить терзавшие его сомнения. Он провел рукой по панели, по белому зайцу на гербе. – Моя мать этого бы не одобрила.

– Прабабушка? Но почему ты вспомнил ее? – удивился и несколько обиделся Пол.

– Не думай, что я отношусь к твоей беде легкомысленно, сын мой, – ответил Ричард, – понимаешь, она всегда знала, что будет лучше всего для семьи. Она старалась воспитать тебя не просто как хорошего христианина, но и как своего наследника, наследника Морлэнда. Это было главное. Поэтому часто, когда я сомневаюсь, как поступить, я спрашиваю себя, как бы поступила мама. А она не допустила бы, чтобы ты женился на своей племяннице. Да, конечно, можно получить разрешение, это случается, но это исключение. Ты и сам в глубине души чувствуешь, что так поступать нельзя. В конце концов, вы возненавидите друг друга.

– Но ты женился против ее воли, – напомнил ему Пол.

– Да, верно, но ведь я был младшим сыном. Это не имело никакого значения для семьи. – Он наконец повернулся к Полу, и тот вдруг понял, как стар дядюшка Ричард. Бьющиеся в маленькое окошко лучи заходящего солнца внезапно со всей беспощадностью высветили морщины на его лице. – Я не стал жениться во второй раз. Я так любил Констанцию, что у меня нет слов для выражения этой любви. Я уже с трудом могу припомнить черты ее лица, но я хорошо помню, что я ощущал, когда она впервые согласилась прогуляться со мной, – тогда я еще был юнцом без копейки в кармане. Теперь у меня не осталось чувств – я стар, и все эмоции умерли во мне, но я все еще помню это. Когда она умерла, я пытался искать ее черты в других женщинах. Когда так любишь, то не верится, что любовь может умереть. Всегда хочется думать, что любовь осталась и живет где-то еще, в ком-то другом.

Глаза Пола наполнились слезами, он отвернулся, а тихий голос дядюшки Ричарда продолжал:

– Она – это только она, Пол, она не та, кого ты ищешь. И рано или поздно тебе придется признать это, и тогда у тебя уже не будет оправдания для нарушения законов Божиих. У Морлэнда есть свои наследники, сыновья твоего сына, рожденного от твоей законной жены, избранной для тебя моей матерью. Будь доволен этим. Тебе не нужна жена, чтобы родить новых наследников, и ты не можешь жениться для того, чтобы найти утраченную любовь. Она ушла навеки – позволь ей успокоиться в мире, и успокойся сам.

– А Нанетта? – произнес наконец Пол. – Что будет с ней? Я хотел загладить...

– Загладить?

– Из-за Джека... потому, что я ненавидел Джека. Я поклялся, что позабочусь о его детях.

– Но он вовсе не хотел бы, чтобы ты женился на них, – ответил Ричард, улыбнувшись, – и к тому же ты ошибался относительно его происхождения. Твой отец был уверен, что Джек – его сын.