Гульсина Уржумцева - Ты жди меня там

Любава

Любава была крепостной крестьянкой, которую использовали в качестве домашней прислуги, и жила она в доме богатой помещицы Варвары Ильиничны. Люба родилась в этом доме, когда её родители служили тут же, отец – конюхом, а мать – кухаркой. Любава росла на глазах у хозяйки дома, поэтому та была благосклонна к девушке. Да и характер Любавы был смирным, она была старательна и немногословна, весела и жизнерадостна, выполняла с отличием все поручения и делала своё дело исправно. Руки у неё были золотые, да какие-то волшебные. Когда у хозяйки заболела спина, и никто не мог помочь, даже доктор, Любава попросила разрешения попробовать на хозяйке своё снадобье. Помещица не могла ни спину разогнуть, ни сидеть, ни лежать, поэтому, разрешила. Любава быстро намешала в глиняном сосуде разные травы, добавила мёд, майское масло от любимый коровы Бурёнки, которую сама доила ежедневно, намазала густо спину помещицы, укрыла её шерстяным платком. Вставать не велела. К утру хозяйка усадьбы даже не помнила о болях. Только тогда, когда кто-то спросил у ней о спине, та вспомнила и позвала к себе Любаву.

– Чем ты спину мою натёрла, Любаш? – спросила хозяйка.

Любава, напугавшись, что что-то сделала не так, насторожилась, покраснела и говорит:

– Да ничем особенным, барыня, мёд, масло да травы разные, да и не помню я, какие. А что, болит ещё?

– Не болит! Эко чудо! Какие травы мешала, вспомни, да собери, пока осень не настала, поди, пригодятся, – сказала хозяйка, и движением кисти своих белых полных рук, велела уходить.

Довольная Любава выбегала на улицу, и чуть не сшибла племянника барыни, заходящего в дом. Он, конечно же, не упустил случая обнять её, что девушка взвизгнула. А он питал к ней чувства уже давно. Барыня, услышав и поняв в чём дело, крикнула:

– Борис! Ты ли это? Не трогай девку! – а, когда он зашёл и поклонился своей тётушке, продолжила:

– Спина болела, что мочи не было, даже сам Поликарп не мог ничего сделать, а тут пришла она, намазала чем-то, да всё прошло, вот диво дивное!

Борис мечтательно улыбнулся, а потом спросил у тёти:

– Слушай, ты мне как мать родная, и поймёшь меня как никто. Не могла бы ты передать мне эту девчонку. Как подарок, положим, на мой день рождения, а?

– Да ты очумел что ли, она ж девчонка совсем, недавно семнадцать исполнилось, а тебе все сорок!

– Тридцать пять мне, тётушка, не так я и стар!

– Дык женись, мало тебе вокруг баб? Вона, Настасья на тебя глаз положила, чем не невеста?

– Эх, не понимаешь ты ничего, тётушка. Значит, не отдашь просто так? А ежели куплю её у тебя? – и это было последней каплей, которая разбудила в барыне зверя. Как она стала кричать на своего племянника, обзывая всячески!

– Ты купишь у меня малолетку!? Так ты ещё не вернул мне те, что я тебе давала в долг! А-ну вон отсель! И слюни свои по поводу Любавы не распускай, пень ты для неё трухлявый! И наследства я тебя лишу, нежели придёшь ещё сюда с такими намерениями!

Любава, как и все другие, кто был рядом с домом, слышали этот ор, похихикивали. В этот момент из хором своей тёти вышел багровый Борис. Смачно плюнул на землю, как делают это мужчины, когда люто негодуют, схватил, стоящую рядом, Любаву за косу, притянув её к себе грубо, посмотрел в её глаза, как дракон голодный, и оттолкнул, что та чуть не упала. И пошёл, ругаясь, проклиная, видимо, свою тётю, Любаву и своё сердце, которое влюбилось не в того, в кого полагается. Сел на своего коня, и так резко стартанул с места и лихо промчался мимо девушки, что та снова чуть не упала со страху, а хозяйка, наблюдавшая за этим из окна, сматерилась, а потом перекрестилась, посмотрев на образа в углу комнаты.

Любава и в самом деле была красавицей необыкновенной. Артуть-девка! Волосы льняные, почти белые, да густые и длинные, что в косе доходили до ягодиц, глаза серые, а брови и ресницы тёмные, почти чёрные, уста белозубые, голос сладкий. Она была ростом средняя, с тонкой талией, а физически сильна да крепка, одним словом, ни в сказке сказать, ни пером описать! И угораздило же родиться ей на Руси во времена крепостного права.

Василиса

Вася, как её называли все вокруг, была отличницей. На самом деле её зовут Василиса. Красивое и сказочное имя ей дали родители. Родители так же решили, что Вася должна быть отличницей, и девочка всё время сидела за учебниками, постоянно учась чему-то. Она к своим семнадцати годам, кроме русского, владела английским и французским великолепно. Вася была лучшей в школе, и шла на золотую медаль. Участвовала во всех олимпиадах, во всех спортивных соревнованиях, побеждала везде и во всём очень легко, и вся её комната была в кубках, медалях и почётных грамотах. Грамоты мама вставляла в рамки и развешивала на стене, а, когда их стало уж очень много, складывала в большую картонную коробку. Все её поделки, начиная с детского сада, ромашки и зайчики из бумаги и пластилина, а также её первые волосы, первый зубик, браслетик из роддома, первые распашонки, носочки и так далее – тоже всё было в коробках и охранялось мамой, так же, как всё ценное находится под охраной Всемирного наследия Юнеско.

Василису родители любили до умопомрачения. Над ней буквально дрожали, встречали и провожали в школу вплоть до шестого класса, пока однажды Вася не устроила истерику:

– Да хватит уже, ма, па! Надо мной все смеются! Если ещё раз пойдёте провожать или придёте встречать, я уйду из дома! – и ушла в свою комнату, захлопнув за собой дверь. Родители переглянулись между собой испуганно. Такое поведение дочери они видели впервые, но ругаться и возражать не стали.

– Повзрослела доча, – сказал папа и на всякий случай заглянул в комнату дочки, чуть приоткрыв дверь.

– Сидит, читает, – шепнул он жене.

Гулять Василиса почти не выходила. Так как совсем не имела свободного времени. На почту, за хлебом, на кружки и спортивные секции Вася бегала с удовольствием, в кино пару раз в год она ходила только с родителями. Шибко её не баловали, но у Васи была своя комната, голубой глобус на столе и телефон. В интернете она сидеть не любила, всю нужную ей информацию она черпала из книг, и была единственным учеником школы, который почти каждый день заходил в школьную библиотеку за новыми книгами.

Подруг и друзей у Василисы не было. Её недолюбливали девочки, так как она была красива и очень умна, и подходили только в том случае, если нужно было что-то списать или спросить дельный совет. Мальчишки были неравнодушны к ней, дёргали за волосы, как принято в школах, засматривались, но дружить не предлагали, стеснялись. Но взоры всех были обращены на неё, Василису Премудрую, так её прозвали в школе.

На вопрос Василисы, а не завести ли в доме сестрёнку, собаку или кошку, родители предпочитали отмалчиваться.