Карл Май - Виннету. Сын вождя

– Эй, что это за карлик? Просто урод какой-то! Глазам не верю – разве на прекрасном Западе встречаются такие чучела?

Незнакомец ответил спокойно и с достоинством:

– Благодарите Бога, что у вас руки и ноги на месте! Впрочем, суть не в том, каков человек внешне, а что у него внутри. В этом смысле сравнений с вами мне бояться не стоит!

Он сделал пренебрежительный жест рукой, после чего обратился ко мне:

– Ну и сила у вас, сэр! Едва ли кто сможет повторить ваш опыт и подбросить так высоко этого грузного верзилу! Наблюдать за этим было одно удовольствие! – Незнакомец толкнул тушу медведя ногой и с сожалением продолжил: – Его-то мы и искали! Но поздно… Очень жаль!

– Вы хотели его убить? – спросил я.

– Да. Вчера мы напали на его след и шли по нему, не разбирая ни дороги, ни направления. Когда же наконец добрались до места, оказалось, что работа уже сделана другим.

– Вы говорите «мы», сэр. Вы не один?

– Со мной еще два джентльмена.

– Кто же они?

– Скажу не раньше, чем узнаю, кто вы. Вы должны знать, что в этих местах человек никогда не чувствует себя в безопасности. Здесь встречаешь чаще плохих людей, чем хороших.

Взгляд его скользнул по Рэтлеру и его спутникам, после чего он продолжил дружелюбным тоном, обращаясь ко мне:

– По вашим глазам джентльмена сразу видно, что вам можно доверять. Я слышал конец вашего разговора и теперь хорошо знаю, с кем имею дело.

– Мы геодезисты, сэр, – объяснил я ему. – Главный инженер, четыре землемера, три скаута и двенадцать вестменов, которым положено защищать нас в случае нападения.

– Хм, что касается последнего, то вы, по-моему, в защите не нуждаетесь! Итак, вы землемер?

– Да.

– Что же вы измеряете?

– Новую ветку для железной дороги.

– Она будет здесь проходить?

– Конечно.

– Значит, вы купили эту местность?

Пришелец испепелил меня пронизывающим взглядом, а лицо его приняло совершенно серьезный вид. Создавалось впечатление, будто он имел основание наводить подобные справки, поэтому я ответил:

– Мне поручили принять участие в измерительных работах, и я выполняю их, не вмешиваясь в остальное.

– Хм, так-так! И все же, думаю, вы знаете, в чем дело. Земля, на которой вы стоите, принадлежит апачам племени мескалеро. Могу с полной уверенностью утверждать, что эту землю никому не продавали и не уступали каким-либо иным путем.

– Это вас не касается! – грубо вмешался Рэтлер. – Не надо вмешиваться в чужие дела, позаботьтесь о своих собственных!

– Именно это я сейчас и делаю, потому что я апач и принадлежу к мескалеро.

– Не смешите меня! Нужно быть слепым, чтобы не видеть, что вы – белый.

– Вы ошибаетесь! Не надо смотреть на цвет моей кожи, лучше обратите внимание на мое имя. Меня зовут Клеки-Петра.

На языке апачей, которого я в то время еще не знал, имя означало Белый Отец. Рэтлер, похоже, слышал его раньше; он отступил на шаг и не без иронии заметил:

– А-а, Клеки-Петра, знаменитый учитель апачей! Жаль, что только горбатый. Наверное, нелегко вам было добиться, чтобы вас не высмеивали малолетние красномазые идиоты!

– Пустяки, сэр! К насмешкам детей я привык, а от благоразумных людей их не услышишь. Теперь, когда я узнал, кто вы и чем здесь занимаетесь, я могу рассказать о своих спутниках. Впрочем, лучше я представлю их вам…

Клеки-Петра повернулся и крикнул в сторону леса какое-то непонятное слово по-индейски – и из чащи вышли два интересных, преисполненных собственного достоинства человека, которые направились прямо к нам. Это были индейцы; при первом же взгляде сомневаться не приходилось: отец и сын.

Старший был ростом чуть выше среднего, но весьма крепкого сложения. Во всей его осанке сквозило истинное благородство, а движения выдавали чрезвычайную ловкость. Черты его лица, хотя и типичные для индейца, не были столь резки и угловаты, как у большинства краснокожих. В его глазах читалось спокойствие, выражающее внутреннюю сосредоточенность, которая, очевидно, давала ему превосходство над соплеменниками. Шляпы он не носил, а из его темных волос, собранных на голове в шлемообразный пучок, торчало орлиное перо – знак отличия индейских вождей. Простая и чрезвычайно прочная одежда краснокожего состояла из кожаной охотничьей куртки, обшитых бахромой леггин и мокасин. Из-за пояса торчал нож, а кроме того, на нем висело несколько мешочков со всякими мелочами, столь необходимыми каждому вестмену. Еще один мешочек – с лечебными травами – вместе с трубкой мира из священной глины и разными амулетами болтался на шее. В руке краснокожий сжимал двустволку, приклад которой был искусно обит серебряными гвоздями. Этому оружию, прозванному Серебряным ружьем, суждено будет обрести громкую славу благодаря подвигам Виннету – сына его прежнего владельца.

Одежда молодого воина была такой же, как и у его отца, но выглядела более изысканно. Его мокасины украшала щетина дикобраза, а швы на штанах и куртке были тонко отделаны красными нитями. На шее, как и отец, он носил мешочек с травами и трубку. Вооружение его состояло из ножа и двустволки. Только черные волосы сына не украшало перо, они были настолько длинные, что спадали на плечи густой волной. Таким прекрасным иссиня-черным волосам, без сомнения, позавидовала бы любая дама. В выражении его матово-коричневого лица с бронзовым отливом светилось еще большее благородство, нежели у отца. Как я впоследствии узнал, мы с ним были ровесниками, и при первой же встрече он произвел на меня глубокое впечатление. Я сразу почувствовал в нем хорошего, богато одаренного природой человека. Мы долго и внимательно рассматривали друг друга, причем мне показалось, что в его серьезных темных бархатистых с блеском глазах на какой-то миг вспыхнул приветливый луч, подобный сиянию солнца, внезапно выглянувшему из-за облаков.

– Это мои друзья и спутники, – произнес Клеки-Петра, указывая сначала на отца, затем на сына. – Инчу-Чуна – Доброе Солнце – великий вождь мескалеро, которого признают все остальные ветви апачей. А это – его сын Виннету [24] В книгах Карла Мая нет толкования имени Виннету, однако в одном из интервью писатель уверял, что Виннету означает Пылающая Вода. , совершивший, несмотря на свою молодость, больше смелых подвигов, чем иные десять воинов смогут совершить за всю жизнь! Его имя скоро прогремит над Скалистыми горами и близлежащими саваннами.

Я сразу подумал, что Клеки-Петра переборщил с титулами, но впоследствии убедился, что он нисколько не преувеличивал. Однако Рэтлер с насмешкой воскликнул:

– Такой юнец – и уже так знаменит! Самое большее, что он действительно совершил, могло быть лишь кражей или мошенничеством. Кто не знает, что все краснокожие – воры и грабители?