Бен Кейн - Спартак. Гладиатор

Казалось, будто голос отца доносится из какого-то длинного туннеля.

– Карбон, нас выселят отсюда.

«Проклятый Красс!» Юноше едва удавалось сдерживать гнев.

– Выселят?

– Этот дом больше не наш, – мягко произнес отец. – Мы поедем в Рим. Вар примет нас на некоторое время. – Его губы искривились. – Во всяком случае, надеюсь, что примет, когда мы появимся у него на пороге без предупреждения.

Карбона затопило чувство вины.

– Прости, – пробормотал он.

– За что?

– За то, что только и думал, как бы удрать с Пакцием и потренироваться. Я должен был пытаться помочь тебе.

– Боги всевышние, мальчик, ты ни в чем не виноват! – воскликнул Иовиан.

– А что будет с рабами?

– Все теперь принадлежит Крассу, кроме наших личных вещей. Рабы пойдут вместе с домом. – На лице отца отразилось сожаление. – Знаю, как много для тебя значит Пакций.

– Но ты наверняка можешь что-то сделать! – вспыльчиво воскликнул Карбон.

– Я побывал у всех заимодавцев города.

– Нет, я имел в виду – может, ты бы обратился к Крассу напрямую?

– Скорее уж я войду во врата Гадеса и поглажу по голове Цербера. – Иовиан увидел по лицу сына, что тот ничего не понимает. – Красс – само дружелюбие и радость, когда он дает деньги взаймы. А вот когда он решает взыскать долг, то превращается в демона.

– Мерзавец! – пробормотал Карбон. – Погоди немного – я его научу манерам!

– Я не желаю слышать подобных речей, – отрезал Иовиан. – Мы – законопослушные граждане. Кроме того, Красс не сделал ничего неподобающего. Ты меня понял?

Карбон не ответил.

– Карбон!

– Да, отец. – Юноша подавил негодование.

– Тогда иди, – устало велел Иовиан. – Собирай вещи. Мы должны завтра освободить этот дом, и путь до Рима долог.

Карбон умчался в свою комнату и принялся дубасить подушку. Он колотил ее, пока не заболели кулаки. Невозможно было поверить в происходящее. Его мир только что рухнул. Отныне они будут зависеть от милости дяди. Что может быть хуже? Вар был по-своему добрым, но с огромным самомнением и зачастую властным. Карбон живо представил его покровительственный тон и годы беспредельно нудных уроков, которые придется отсиживать, прежде чем стать юристом.

Побег показался в тот миг единственно возможным выходом. У него были свои сбережения – немного денариев в глиняном горшке под кроватью. С ними можно снять комнату где-нибудь в Капуе и прожить, пока не найдет работу. Какую именно – Карбон не знал, но эта идея казалась ему куда более привлекательной, чем нищее прозябание в Риме. «Я заслуживаю большего!»

Посреди всей этой неопределенности ясно было лишь одно.

Придет день, и он отомстит Крассу.

Солнце еще карабкалось к зениту, когда колонна добралась до оживленного порта. В основном здесь стояли расширяющиеся к середине торговые суда или простенькие рыбацкие одномачтовые лодки, но в конце каменного причала сразу бросался в глаза узнаваемый остроносый силуэт римской триремы. Как нетрудно было догадаться, она заняла лучшее швартовочное место и добрую половину площадки для выгрузки товаров. Однако же присутствие военного корабля не вызывало злобы. Снующие в порту торговцы и моряки были даже рады ей. Одни лишь слухи о ней помогали отпугнуть ненасытных киликийских пиратов, которыми кишели местные воды. Без защиты триремы торговцы то и дело рисковали потерять свои товары, рабов и даже саму жизнь.

Над головой кружили чайки, время от времени ныряя к воде; взгляды глаз-бусинок были устремлены на сети с уловом, которые выволакивали на берег местные рыбаки. Путников они игнорировали. В свою очередь, и Фортис, возглавляющий колонну, не обращал никакого внимания на вопящих птиц. Его интересовало лишь одно – найти судно, чтобы доставить товар в Италию. Фортис оглядел пятнадцать пленников. Он бы охотно перевез через Адриатику побольше добычи, но долгие годы в торговле рабами научили его не жадничать. Пятнадцати вполне довольно. Фракийцы, скифы и понтийцы – отличный материал для гладиаторов, но, ради всех богов, они же скользкие как угри! Ненадежные. Опасные. И поэтому все его рабы были прикованы друг к другу за шею и шли в ручных и ножных кандалах. Восемь крепких стражников Фортиса прежде были солдатами. Если он прикажет, любой из них перережет человеку глотку или сбросит его за борт, даже не моргнув.

Вспомнив последний случай, когда он отдал охраннику именно такой приказ, Фортис скривился. Подобные потери досадны, но все же время от времени они случаются. За годы работорговли Фортис видел немало людей, которые словно лишались разума, когда наконец осознавали, какая ужасная судьба их ждет. Порой это случалось во время перехода через горы, отделяющие Фракию от Иллирии, или когда на западе у горизонта возникало сверкающее Адриатическое море. Но чаще всего – когда приходила пора грузиться на корабль и плыть в Италию. Хотя в этот раз вроде бы должно обойтись. До сих пор купленные им люди вели себя спокойно и не создавали неприятностей. Теперь остался лишь короткий переход морем. А потом быстро пересечь Апеннины – и он в лудусе, школе гладиаторов в Капуе.

Там его ждет Лентул Батиат, ланиста – тренер, принимающий лишь лучших. Фортис вздохнул. Требование Батиата было единственной причиной, по которой им приходилось тащить свои задницы чуть ли не до Малой Азии в поисках подходящего для арены материала. Большинство ланист охотно покупали рабов, которых выставляли на помосте на их местном рынке в Италии. Но не Батиат. Подумав об увесистом кошельке, который он получит по возвращении, Фортис расслабился. Его тяжелая работа того стоила. Батиат придирчив, но платит хорошо.

Фортис снова окинул взглядом купленных или похищенных за последние два месяца несчастных. Среди них было четверо скифов, бородатых, татуированных дикарей, которых он с первого дня держал по отдельности. Но они все равно при каждой возможности пытались о чем-то поговорить на своем гортанном языке. Это быстро пресекли, и теперь они точно не замышляли побег – по крайней мере, шептаться перестали: Фортис приказал избить дикаря, которого последним поймали шепчущимся с приятелями.

Трех понтийцев Фортис купил у торговца с длинными прилизанными волосами на границе Иллирии и Фракии. По его словам, это были изменники из армии Митридата, которых захватили в плен фракийцы, воевавшие на стороне римлян. Фортис не знал, действительно ли это так, и ему было наплевать. Шрамы на груди и руках воинов и их манера держаться говорили, что перед ним бойцы, а это все, чего желал Батиат.

Фортис осмотрел остальных восьмерых. Как обычно, большинство пленников составляли фракийцы. Самые воинственные из всех народов, с которыми доводилось сталкиваться Риму. Сильные, умные и упрямые. Прирожденные воины, они отлично сражались как из засад, так и в открытом бою. Всегда готовы биться до смерти. Злейшие враги. Хорошо, что большинство фракийцев в конце концов приняли сторону Рима! Теперь они поставляли основную часть мяса для гладиаторских игр.