Барри Штраус - Смерть Цезаря: Хроника самого громкого убийства в древней истории

Сервилия была доверенным лицом Цезаря, его глазами и ушами в Риме во время военных походов, а иногда и переговорщиком в деликатных политических вопросах. Позже диктатор переключился на другой роман, но Сервилия по-прежнему мастерски вмешивалась в крупные политические дела и принимала в них активное участие. Она также старательно поддерживала связи с богатыми и влиятельными людьми. [65] … связи с богатыми и влиятельными людьми. – Например, с Титом Помпонием Аттиком (110–32 гг. до н. э.) – богатым римским эквитом со множеством могущественных знакомых.

Как и многие влиятельные женщины, которыми была богата та эпоха, Сервилия оказывалась важным действующим лицом политического закулисья. Эта «благоразумнейшая и заботливейшая женщина», [66] … «благоразумнейшая и заботливейшая женщина» … – Cic. Brut. I.18.1. как ее описывал Цицерон, порой прямо влияла на законодательные решения, организовывая у себя дома собрания с ищущими ее совета государственными мужами. [67] … организовывая у себя дома собрания с … государственными мужами. – Cic. Att. XV.11.1–3. О Сервилии как конфиденте и агенте Цезаря см.: Bauman R. A. Women and Politics in Ancient Rome. London and New York: Routledge, 1992. P. 73. Все считали такое положение дел вполне приемлемым.

Однако главной ее заботой были дети. Она выдала трех дочерей замуж за перспективных политиков. Как писал Цицерон уже взрослому Бруту, все помыслы матери были «обращены» к сыну и «поглощены» им, [68] … все помыслы матери были «обращены» к сыну и «поглощены» им … – Cic. Brut. I.18. – и так с самого детства. Сервилия бросала все силы на построение карьеры сына, начиная с того, что он был усыновлен ее семьей [69] С усыновлением Брута много неясного: неизвестно, кто именно из рода Сервилиев усыновил его и когда это произошло. После усыновления он стал официально именоваться Квинт Цепион Брут, но в обиходе это имя не прижилось. . Образцом для подражания молодой Брут выбрал своего дядю (сводного брата матери) Катона – заклятого врага Цезаря.

Казалось, Брут полжизни оправдывал суровые ожидания дяди, а вторую половину жизни равнялся на них. В 46 г. – за год до того, как Брут встречал Цезаря в Медиолане, – Катон погиб. Чувствовалось, однако, что призрак его как будто где-то рядом – неодобрительно взирал на Рим и беспокоил сердце Брута. Бездыханный дядя говорил со своим подопечным громче, чем при жизни.

Катон был весьма своеобразным человеком: талантливым чудаком, красноречивым оратором и патриотом. Он принадлежал к высшему классу и смотрел на народ свысока, но при этом отстаивал свободу слова, нормы конституции, гражданский долг и гражданскую службу, прозрачное управление, идеалы просвещения и общественные интересы.

Как и Цезарь, Катон впечатлял современников возвышенностью целей и умением убеждать. Но в отличие от диктатора он был аскетом. Катон следовал философии стоиков и выказывал презрение к роскоши: в частности, путешествовал пешком, а не в носилках, как прочие люди его социального слоя. Мог босиком пройтись по римской мостовой. Его портретный бюст показывает нам человека, серьезно и задумчиво глядящего вдаль. [70] … серьезно и задумчиво глядящего вдаль. – См. бюст Марка Порция Катона Младшего в Археологическом музее Рабата (Марокко). Бюст найден в Доме Венеры в Волюбилисе. Poulsen Fr. Caton et le Jeune Prince // Acta Archaeologica . 1947. № 18. P. 117–139.

Катон верил в Республику – суровую, добродетельную и свободную. Республиканское правительство должно обращаться за советом в сенат, где все вопросы открыто обсуждаются самыми благородными, мудрыми и опытными римлянами.

Он полагал, что Цезарь заботится только о власти и славе, что ради своей карьеры диктатор уничтожит Республику. Как-то в гневе Катон назвал Цезаря «пьяницей», хотя в действительности прекрасно понимал, что к чему. «Цезарь один из всех берется за государственный переворот трезвым», – скажет он чуть позже. [71] « … один из всех берется за государственный переворот трезвым …» – Suet. Caes. 53.1; Plut. Cat. 24.1; Brut. 2.2; Caes. 17.9–10; Vell. II.41.2. Постоянные нападки на Цезаря однажды обернулись против самого Катона, заставив его покраснеть в сенате. Во время напряженного обсуждения Цезарю передали письмо. Заподозрив заговор, Катон потребовал прочитать письмо вслух – и тут оказалось, что это любовная записка от его сводной сестры Сервилии [72] После этого он швырнул таблички назад Цезарю со словами: «Держи, пьяница!» , [73] … любовная записка от его сводной сестры Сервилии. – Plut. Cat. 24.1–2; Brut. 5.2. .

Брут разделял неприязнь Катона к любому человеку, который монополизировал политическую власть. Они оба считали, что свобода требует разделения власти. Предком Брута, как и его дальнего родственника Децима, был легендарный основатель Республики, изгнавший в 509 г. последнего царя, а его предком со стороны матери считался Гай Сервилий Агала, убивший потенциального тирана в 439 г. Чтобы заявить о своем происхождении, Брут изобразил семейное древо в своем кабинете ( tablinum ), в дополнение к восковым маскам предков, которые бережно хранились в каждом знатном доме.

В отличие от Децима или чуждого интеллектуализму Антония, Брут разделял страсть своего дяди к философии, так же как, вероятно, и презрение к любовнику Сервилии – Цезарю. Едва ли Брута не задевали слухи о том, что он был внебрачным сыном Цезаря. Это вряд ли соответствовало действительности, ведь в год рождения Брута (85 г.) его «отцу» было только пятнадцать лет. Но по иронии судьбы эти слухи были очень полезны молодому политику в плане карьерного продвижения, даже если его мучила мысль о незаконнорожденности.

Бруту, таким образом, приходилось лавировать между Катоном и Сервилией. Это обстоятельство развило в молодом человеке не только склонность к компромиссам, но и – как выяснилось впоследствии – способность к предательству.

Между тем молодой Брут успешно выстраивал карьеру. В 53 г. он воспользовался своим постом квестора, чтобы ссудить жителей одного из городов на Кипре деньгами под непомерно высокие 48 % годовых. А когда должники отказались платить, вооруженные всадники по приказу Брута держали взаперти членов городского совета, пока пятеро из них не умерли от голода [74] Формально Брут не принимал личного участия в этих мероприятиях. Будучи сенатором, он не имел права заниматься ростовщичеством, а потому давал деньги под проценты через подставных лиц: Луция Главцию, Марка Скапция и Публия Матиния. Процент был действительно свирепым – по закону предельная ставка составляла 12 %, и здесь норма была превышена в четыре раза. Когда жители Саламина, города на Кипре, о котором идет речь, не смогли внести плату, Брут обратился к своему тестю Аппию Клавдию, наместнику Киликии, который и предоставил Скапцию конницу для взыскания долга. Таким образом, Брут не отдавал никаких приказов, но все прекрасно знали, кто стоит за спиной кредиторов. . Цицерон был шокирован этими известиями.