Жан-Франсуа Намьяс - Дитя Всех святых. Перстень с волком

Франсуа тяжело рухнул на землю. Маго подняла его и, подхватив под руки, куда-то поволокла. Ей на помощь пришел какой-то стражник. Вдвоем они принесли «перепившего господина» в спальню дамы. Когда они с Франсуа остались наедине, Маго раздела его и уложила, привязав к кровати. Франсуа спал глубоким сном и даже храпел.

— Теперь я скажу вам, как вы умрете: я вас четвертую.

Маго удрученно покачала головой.

— Ремешки из волчьей кожи были предупреждением, но вы не вняли ему. Теперь слишком поздно. В моем замке Аркей все готово. Там уже стоит колода с железными замками, чтобы вы не вырвались, цепи для рук и ног и четыре лошади. Именно их достать оказалось труднее всего, потому что я хотела только черных, и никаких других.

На мгновение она замолчала. В спальне раздавался лишь тяжелый храп Франсуа.

— Очень скоро вы будете издавать другие звуки: вы станете выть. К несчастью для вас, ни к чему это не приведет: место совершенно пустынное, а помощников я выбрала самых надежных. Потом, когда вас разорвет на пять кусков, я вас сожгу, и тогда пусть всю гвардию отправят на ваши поиски, никто вас никогда не найдет.

Маго шагнула к двери.

— Завтра, перед утренней мессой, я приду разбудить вас и дам еще своего снадобья. Под его воздействием вы пойдете туда, куда я вас поведу: вы будете присутствовать при четвертовании преступника. Ибо завтра на площади свершится четвертование! Вы меня понимаете? Вы, сами не догадываясь об этом, сможете стать свидетелем собственной смерти, а я, находясь рядом с вами, буду предвкушать удовольствие.

Маго совсем было хотела выйти из комнаты, но на пороге опять помедлила. Вернувшись к постели, она долго разглядывала свою жертву.

— Я знаю, вы не заслуживаете такой судьбы, ибо вы, без сомнения, не стали бы делать того, что творили те крестоносцы. Я знаю, что это несправедливо, но именно поэтому так и поступаю. Разве с моей семьей обошлись справедливо? Выбрав самого благородного из рыцарей, я хотела, чтобы моя жестокость только удвоила несправедливость.

Она присела на постель и нежно провела ладонью по его груди.

— Должна вам признаться: в дни нашей с вами близости мне приходилось испытывать мгновения слабости. Однажды мне даже показалось, что я смогу полюбить вас. Но этого не произошло. Просто потому, что у меня больше нет сердца. Мне вырвали его в Пруссии, когда мне было шесть лет!..

***

На следующий день Маго действительно пришла разбудить его с бокалом в руке.

— Вставайте, мы едем на Гревскую площадь.

После тяжелого сна Франсуа с трудом приходил в себя. У него раскалывалась голова. Что с ним случилось накануне? Ему никак не удавалось вспомнить.

— Что происходит?

— Вчера вы выпили больше, чем следовало. Теперь проглотите это. Помогает от утреннего похмелья.

Франсуа опустошил содержимое бокала, который протягивала ему Маго. Он смутно осознавал, что происходит нечто очень важное, но что? Напрасно он пытался вспомнить, в то время как Маго вытаскивала его из постели и одевала. В конце концов, он спросил:

— Зачем мы едем на Гревскую площадь?

— Чтобы присутствовать при казни монахов.

— Монахов?

— Бенедиктинцев Пьера и Ланселота. Должно быть, немало вы вчера выпили, раз все забыли!

Действительно, в этот день на площади должны были четвертовать двух монахов, королевских лекарей, которые, проявив преступную неосмотрительность, объявили, что на короля навел порчу его брат, герцог Орлеанский. Они тут же были осуждены за оскорбление величества.

Франсуа попытался было собраться, но ничего не мог поделать. Ему казалось даже, что после пробуждения разум его не прояснился, но, напротив, притупился еще больше. Франсуа без сил упал на кровать. Маго подняла его за плечи и встряхнула.

— Не засыпайте. Пойдемте

— Мне не нравятся подобные зрелища.

— Все равно, вы пойдете ради меня. Вставайте!

Она протянула ему руку, и он, покорный любовнице во всем, повиновался. Маго улыбнулась…

Немного спустя они оказались среди возбужденной толпы. Маго д'Аркей сияла, поддерживая Франсуа, едва стоящего на ногах. Время от времени ей приходилось встряхивать своего спутника, чтобы он не упал.

Казнь должна была состояться в полдень. Появились Пьер и Ланселот. Одетые только в рубахи, они стояли на телегах. Первый с большим достоинством молился, второй метался из стороны в сторону, завывая, как зверь. Их заставили спуститься, сорвали одежду и, уложив на двух коротких помостах, кубах со стороной в метр, закрепили железными скобами.

Руки и ноги, свисающие с помостов по четырем углам, привязали к лошадям. Пьер читал молитвы, Ланселот продолжал выть. Двое палачей хлестнули животных, которые рванули в разные стороны. Для Пьера все закончилось быстро. То ли он оказался менее крепким, чем его товарищ, то ли Господь внял его молитвам, но его члены оторвались почти одновременно. Маго со звериной радостью захлопала в ладоши.

Четыре другие лошади по-прежнему рвались в разные стороны, выбиваясь из сил. Напрасно их нахлестывали плетками — руки и ноги Ланселота держались крепко, и несчастный, испытывая нечеловеческие страдания, испускал чудовищные крики. В какой-то момент лошади, привязанные к ногам жертвы, рванулись в противоположную сторону, и конечности умирающего стало буквально выворачивать из туловища.

Маго трепетала от возбуждения, ноздри ее раздувались.

В этот момент Франсуа окликнули:

— Отец…

Он обернулся. Перед ним стоял Луи.

— Мне сказали, что я найду вас здесь.

Внезапно Луи заметил Маго.

— Кто вы?

— Его подруга. А вы?

— Его сын… Отец, я здесь. Отец, вы меня не узнаете? Что с вами?

Вместо Франсуа ответила Маго:

— С некоторых пор с ним случаются провалы в памяти, помутнение сознания. Возраст, сами понимаете…

В это мгновение палачи, из сочувствия к жертве или просто устав ждать, решили положить конец мучениям Ланселота. Они разрубили мышцы рук и ног, которые разлетелись в разные стороны. Над толпой разнесся дикий крик. Это орал окровавленный кусок мяса.

Маго живо потянула за собой Франсуа, который пошел как сомнамбула и так и не сказал сыну ни слова. Тот последовал за ними, держась на расстоянии.

***

Франсуа проснулся в своей спальне. Сколько прошло времени? Он не смог бы этого сказать. У изголовья кровати стоял Луи.

— Как вы себя чувствуете, отец?

— Луи! Но…

— Вы вне опасности. Должен сообщить вам одну вещь: госпожа д'Аркей только что арестована и отвезена в Шатле.

Франсуа выслушал эту новость, не слишком осознавая ее смысл.

Луи продолжал:

— Ее обвиняют в разврате и в том, что она прибегала к магии. Если будет доказано, что она воздействовала на короля, ее ожидает участь Пьера и Ланселота.