Михаил Попов - Белая рабыня

— А кто же еще, — ответил рассудительный майор, — пришлось бы допускать слишком невероятное совпадение.

— Но тогда это подлость, которой просто нет названия в человеческом языке!

— Лично я никогда не доверял этим испанским мерзавцам. — Оксман относился к числу тех, кто осуждал шашни губернатора с этим смазливым кастильцем, и теперь он не удержался от этого замечания.

Сэр Фаренгейт почувствовал заключенный в словах майора яд, но одергивать его в подобной ситуации не счел нужным.

— Нам нужно немедленно отправляться в погоню, -вскочил Энтони со своего бочонка, — он не мог уйти слишком далеко.

— Какая погоня, сынок… — Губернатор обвел рукою горизонт. — В море не остается следов.

— Но надо же что-то делать!

— Нужно выяснить, что же все-таки там произошло, на берегу. Исходя из тех сведений, которые мы получим, мы и составим план действий.

Энтони молчал, тяжело дыша, пальцы руки, которою он впился в эфес своей шпаги, совершенно побелели.

— Я не меньше твоего мечтаю немедленно броситься в погоню, поверь мне.

Произведенное на берегу следствие не много добавило к самым первым сведениям, полученным от коменданта форта. Бриджфорд был разграблен зверски, но неосновательно, то есть, судя по всему, действовал опасливый налетчик или не обладавший большими силами. Скорей всего, это была не акция регулярных испанских сил, а вылазка одинокого капера. Что еще характерно, нападавшие не скрывали своей испанскости и даже всячески напирали на это обстоятельство. Акция, стало быть, носила еще и провокационный характер. Это было интересно сэру Фаренгейту как губернатору. Как отцу ему ничего существенного узнать не удалось. Сраженный горем Бенджамен упомянул о том, что Элен, против обыкновения, решила в тот вечер взять с собой свою камеристку. Из этого можно было заключить,. что она чего-то опасалась или по крайней мере что-то предчувствовала. Хотя, если бы она точно узнала, что ей угрожает какая-то опасность, она бы просто никуда не поехала.

После нескольких часов работы в следствии наступил перерыв. Подошла очередь главной свидетельницы — Лавинии Биверсток. За нею послали. Отец и сын то и дело набивали свои трубки. Вставали и прохаживались по кабинету. Вечерело. Бенджамен зажег подсвечники, изображавшие Артемиду и Актеона.

Наконец послышались быстрые, решительные шаги и шорох платья. Явилась Лавиния, строгая, мрачная, даже немного осунувшаяся.

— Я понимаю, мисс, — негромко начал губернатор, — что вы совсем недавно перенесли сильное потрясение, но, надеюсь, вы понимаете, что мы не можем отложить наше разбирательство.

— Спрашивайте.

Губернатор выпустил большой клуб дыма.

— Скажите, зачем вам понадобилось устраивать этот праздник в бриджфордском доме, а не здесь, в Порт-Ройяле?

— Не знаю, что вам ответить. Захотелось сменить стиль, захотелось разнообразия. Я понимаю, что это звучит неубедительно, но другого объяснения у меня нет.

— Приглашали ли вы к себе дона Мануэля?

— Да, вернее, он сам напросился и мотивировал свою просьбу желанием попрощаться. Ему необходимо было отплыть в тот же вечер.

Сэр Фаренгейт выпустил еще один клуб дыма.

— Не показалось ли вам, мисс, что-либо странным в его поведении? Или, скажем, не удивило ли вас то, как внезапно пришло к нему желание отплыть, ведь ему пришлось прервать ремонтные работы на своем корабле?

— Извините, милорд, но даже в этой ситуации вы должны согласиться, что разбираться в таких вещах, как корабельные работы, не моя обязанность.

Губернатор, не торопясь, выбил трубку о каминную доску.

— Говоря проще, мисс, мне хотелось бы узнать; вы поняли, в чем была главная цель его появления на вашем празднике?

— Разумеется, — просто сказала Лавиния, — он хотел пообщаться с Элен. Вы слишком долго подводили меня к этой теме, так что не будем больше терять времени.

Энтони встал со своего кресла и тоже выбил трубку.

— Я давно заметила, что этот испанец увлечен Элен, можно сказать, даже очень увлечен, так что его желание появиться у меня на празднике меня ничуть не удивило. Меня удивило другое.

Сэр Фаренгейт сел обратно в свое кресло, глаза его сузились.

— Меня удивило и даже поразило то, что, судя по всему, и Элен приехала в тот вечер ко мне с целью увидеться с доном Мануэлем!

— Что вы такое говорите, мисс?! — закричал Энтони.

Лавиния внимательно посмотрела на него и продолжала:

— Более того, убыла она с моего стилизованного итальянского бала вместе с ним и, самое главное, по доброй воле!

— Я вам не верю! Не верю! Я не верю вам! — исступленно повторял Энтони.

— Вам трудно в это поверить и вам верить в это еще к тому же не хочется, но я говорю то, что видела собственными глазами.

— Такие вещи нужно доказывать, — упавшим голосом сказал сэр Фаренгейт.

Лавиния распустила и мгновенно сложила свой веер.

— У меня, разумеется, нет никаких доказательств из тех, что обыкновенно требуются в суде. Хотя бы потому, что не мое дело, извините, собирать подобные доказательства. Повторяю, я сообщаю вам только то, что видели мои глаза и слышали мои уши. Несколько раз дон Мануэль подходил к Элен, они говорили о чем-то, поэтому была его дуэль с Джошуа Стернсом, который пытался вмешаться…

— Во что вмешаться?

— Он тоже неравнодушен к Элен, вы легко это можете проверить — он жив и лежит у себя дома в полумиле отсюда.

— Не нервничайте, мисс, давайте продолжим, — поднял руку сэр Фаренгейт, — итак, была дуэль…

— Да, дон Мануэль ранил Джошуа и сразу же покинул мой дом.

— Без Элен?

— Сначала да. И это, на мой взгляд, легко понять, это было бы слишком вызывающе. Хотя здесь можно строить любые предположения. Но фактом является то, что, когда все гости разъехались, Элен пожелала остаться у меня, хотя вы знаете ее нрав — она не любит задерживаться в гостях. Кроме того, впервые в своей жизни она приехала на бал с камеристкой. Что это, как не проявление доброй воли, как не согласие бежать с тем, кто явится за нею ночью?

Энтони откинулся в кресле, теребя перевязь своей шпаги.

— Я не верю, не верю, — тихо повторял он.

— Действительно, — сказал сэр Фаренгейт, сохранявший внешнее спокойствие, — слишком громоздким получается все это предприятие с похищением. Встреча в столь людном месте, как бал, и потом этот погром в Бриджфорде…

— Не я составляла этот план, милорд, и не я отвечаю за его изъяны. Нападение на городок могло понадобиться для того… ну, не знаю для чего. Запутать следы, чтобы вознаградить свою команду. Скажем, ему нечем было платить команде…

— Да! — воскликнул пораженный последним соображением Энтони. — Конечно, у него, должно быть, не было денег. Он захватил Элен, чтобы потребовать выкуп.