Давид Фишман - Книжные контрабандисты. Как поэты-партизаны спасали от нацистов сокровища еврейской культуры

«У Велфке» было два зала. Первым, где находился бар, пользовались извозчики, местные бандиты, представители виленского еврейского уголовного мира. Второй зал посещали супружеские пары и деятели культуры – актеры, писатели, интеллигенты и их именитые гости. Случалось, что если бедный писатель не мог оплатить счет, за него это делал кто-то из уголовников из первого зала.

Во втором зале по радио звучала музыка, имелась площадка для танцев. Владелец, Велфке, дружески приветствовал каждого гостя, кочуя из первого зала во второй.

Самым почетным завсегдатаем заведения Велфке был темпераментный актер, выступавший на идише, Абрам Моревский, прославившийся ролью хасидского Миропольского ребе в «Дибуке». Моревский ужинал здесь после каждого спектакля. Крупный мужчина с отменным аппетитом – и еще более отменным самомнением – он заказывал по пять-шесть основных блюд и набрасывался на них, точно голодный волк. Поговаривали, что Моревский платит Велфке по часам, а не за каждое отдельное блюдо.

Если вы приехали в Вильну и не побывали «У Велфке» – значит, вы не видели города [27] Daniel Charney, A litvak in poyln (New York: Congress for Jewish Culture, 1945), 28–29; Dawidowicz, From That Time , 121–122; Jonas Turkow, Farloshene shtern (Buenos Aires: Tsentral-farband fun poylishe yidn in Argentine, 1953), 192–193. .

После перерыва Шмерке менял регистр и показывал гостям современные виленские еврейские учреждения культуры. Они шли по Немецкой улице, сворачивали на Рудницкую, здесь он подводил их к Еврейской реальной гимназии и Еврейскому музыкальному институту – у них был общий просторный двор. Реальная гимназия была замечательной виленской еврейской средней школой, одной из немногих школ в Польше, где химию и физику в старших классах преподавали на идише. В Музыкальном институте обучали игре на разных инструментах, а также вокалу с упором на классику. Здесь ставились оперы на идише, в том числе «Травиата», «Кармен», «Тоска», «Мадам Баттерфляй» и «Аида».

Дальше вперед, через Завальную до Квашельной, в типографию и редакцию издательства Клецкина – самого престижного из всех мировых издательств, выпускавших книги на идише. В 1890-е годы его основатель и директор Борис Клецкин принимал активное участие в печатании подпольной литературы для главной еврейской социалистической партии, Бунда. Он изобрел типографский станок, который можно было спрятать внутри специально сконструированного обеденного стола. Когда в 1905 году в Российской империи была введена свобода печати, Клецкин решил перейти на легальное положение и занялся выпуском коммерческой литературы. При этом идеалистического отношения к книге как инструменту совершенствования мира он так никогда и не утратил. Помогало ему то, что о личном заработке он мог не беспокоиться: его кормила торговля недвижимостью, лесом и древесиной – дело, унаследованное от отца.

Издательство Клецкина выпускало качественные собрания сочинений, например полное собрание И.-Л. Переца, отца современной литературы на идише, в девятнадцати томах. Клецкин стал светским наследником типографии Ромма, где вышло классическое двадцатитомное издание Талмуда, известное как «Вилна шас». Кроме прочего, Клецкин печатал произведения известных европейских писателей – Максима Горького, Чарльза Диккенса, Томаса Манна, Кнута Гамсуна и Ромена Роллана – в отличных переводах. Помимо этого, выходили и научные книги: классическая история хасидизма Семена Дубнова (в переводе с иврита) и «Иудейские войны» Иосифа Флавия (в переводе с древнегреческого).

В 1925 году Клецкин перенес штаб-квартиру своей книжной империи в Варшаву, а виленское отделение превратил в филиал. При этом издательство сохранило название «Виленского издательского дома Бориса Клецкина», тем самым отдавая дань своему происхождению. Читателей часто озадачивало, что, открыв книгу, они видели на титульном листе одновременно и «Виленское издательство», и «Варшаву». Впрочем, этот оксюморон имел смысл. «Вильна» оставалось кодовым словом для обозначения высокой еврейской культуры. «Виленское издательство» было клеймом высочайшего качества [28] См. статьи в Literarishe bleter (Warsaw) 13, no. 40 (27 ноября 1936 г.). .

Последнюю остановку в экскурсии Шмерке делал на улице Вивульского, у здания Института изучения идиша, ИВО (акроним «Идишер висншафтлехер организацие») – современного научного центра, где методы гуманитарных и социологических исследований применялись к изучению еврейской жизни. Институт был основан в 1925 году, организационные заседания проходили в Берлине, однако слава и центральное положение Вильны буквально вынудили основателей выбрать именно этот город для головного отделения института. Филиалы находились в Берлине, Париже и Нью-Йорке.

Основной движущей силой ИВО был блистательный ученый по имени Макс Вайнрайх. Бывший активист Бунда, он окончил курс Санкт-Петербургского университета, где изучал историю, языки и литературу. В период революций 1917 года увлекся политической журналистикой, потом получил докторскую степень по лингвистике в немецком Марбургском университете. Идиш не был его родным языком (родным был немецкий), но Вайнрайх стал лучшим его знатоком и ярым поборником. Что касается личных качеств, в Вайнрайхе сочетались черты чопорного немецкого профессора и близкого к народу бундиста. Помимо прочего, он был почти полностью слеп на один глаз – результат антисемитского нападения в 1931 году.

ИВО издал почти 24 тысячи страниц научной литературы в области языкознания, литературоведения, истории, фольклористики, экономики, психологии и образования. Кроме того, институт ревностно занимался собиранием библиотеки и архива. Поскольку денег на приобретение раритетов у него не было, ИВО бросил клич добровольцам, «замлерам» (собирателям), чтобы они присылали материалы из своих общин. К 1929 году, всего через четыре года после основания института, на него уже работало 163 группы собирателей по всей Восточной Европе – а в сущности, по всему миру. Они присылали в Вильну народные песни, идиомы, сказки, которые записали у родных и друзей; афиши, плакаты и театральные программки, которые, как правило, просто выбрасывались, а также редкие рукописные общинные летописи и документы, обнаруженные на чердаках синагог. Поощряя добровольцев к такой деятельности, ИВО вовлекал широкие массы в научный процесс.

Просторное здание института, выстроенное в 1933 году, находилось по адресу: улица Вивульского, 18, на тихой обсаженной деревьями улице вдали от суеты городского центра и узких неопрятных переулков старого еврейского квартала. Здание было чистое, светлое, при нем имелось замечательное хранилище. Шмерке с удовольствием бы стал студентом одной из академических программ ИВО, запущенных в 1935 году, но его бы не взяли: у него не было аттестата о среднем образовании.