Ника Марш - Крепкие узы. Как жили, любили и работали крепостные крестьяне в России

Бракосочетание же девушки-дворянки с крепостным и вовсе считалось из ряда вон выходящим. Прежде всего потому, что в этом случае она могла… лишиться свободы. Этнограф Серафим Шашков описал изумительный случай в XIX веке – как помещица Акулина Ф., молодая вдова, пошла под венец с собственным крестьянином. Ей бы следовало для начала дать вольную будущему мужу, но женщина об этом не подумала. А вскоре продала своих крепостных другому помещику: все шесть имевшихся у нее душ, вместе с домочадцами. То есть получилось, что Акулина продала саму себя: ведь она тоже была семьей крепостного! Обнаружив, что натворила, помещица обратилась к уездному дворянству и в итоге добилась свободы для себя и супруга. Но дворянином, согласно законам империи, она его сделать не могла.

Более ранняя история о продаже дворянина в крепостные случилась в конце XVIII века и была рассказана помещицей Елизаветой Петровной Яньковой своему внуку. Позже она вошла в книгу «Рассказы бабушки. Из воспоминаний пяти поколений», которые были изданы в 1885 году. А случилось все так:

Симбирский дворянин Степан Егорович Кротков считался человеком крутого нрава и очень скупым. Детям своим выделял буквально самое необходимое и беспрестанно отчитывал их за лишние расходы, а иногда не гнушался и выпороть. Но любовь к экономии такими методами помещик привить детям не смог. Один из младших Кротковых часто нуждался в деньгах (он стал завзятым игроком), а когда об этом узнал отец, то прогнал беспутного транжиру.

Степан Егорович и подумать не мог, что сын решится на месть. А он сговорился с другими братьями и без ведома отца продал одну деревеньку. А передавая новому владельцу список крепостных душ, внес туда еще одно имя: своего батюшки! Таким образом, Кротков-старший оказался про- данным.

« Можно представить себе удивление старика: он и знать не знает, и ведать не ведает, и вдруг оказывается, что его имение продано… И из дворянина на старости лет в подушный список крепостных крестьян. Это было очень гласно в свое время, и, как ни просто было в ту пору продать и купить имение, старик едва выпутался из беды, и, ежели бы он не смилостивился над своим сыном, тому не миновать бы ссылки за подлог и ужасный поступок с отцом. Сначала старик и слышать не хотел о прощении сына, так он был на него раздражен.

– Издыхай он, окаянный, в кандалах, Иуда, продавший отца родного.

Однако потом сестры уломали старика и склонили его выручить брата из беды. Кроткову это дело дорого стоило; он выгородил сына, но видеть его не хотел и сравнительно с братьями дал ему самую ничтожную часть из своего имения…

Чтобы наказать своих сыновей за их дерзость и чтобы они не выжидали корысти ради отцовской смерти, старик… женился на молодой девушке, дворянке, но бедной, на Марфе Яковлевне… Марфа Яковлевна оказалась очень хорошею женой, мужа-старика уважала и покоила до его кончины, была ко всем несчастным очень сострадательна и много сделала добра» [5] Рассказы бабушки: из воспоминаний пяти поколений, записанные и собранные ее внуком Д. Благово / [подгот.: Т. И. Орнатская]; предисл. Д. Д. Благово. – 3-е изд. – М.: 2014. – 471 с. – Прим. ред. .

Таких ситуаций, впрочем, старались не допускать. Принцип: «равный – с равными» действовал не во всех случаях, но считался приоритетным. Так что, когда в 1878 году Юзефина Сарнавская пошла под венец с Прокофием Тимошенко, это долго обсуждали в Браницах. Девушка была дочерью управляющего огромным поместьем, а вот Прокофий – бывшим крепостным. К слову, их сын Степан стал всемирно известным ученым, профессором Мичиганского и Стэнфордского университетов. А не позволил бы отец дочери пойти за любимым – не было бы работ по сопротивлению материалов и важных открытий в строительстве.

А в случае графа Шереметева разрешение на брак следовало получать у… государя. И Александр I его дал. Пусть на свадьбе графа и крепостной было всего 2 свидетеля, Николай Шереметев и Прасковья Жемчугова были счастливы. Их история – одна из самых невероятных за весь период крепостного права. Бывшая актриса, дочь кузнеца, вошла в богатейшую семью России!

Конечно, Прасковья Жемчугова не могла знать, что ей уготовано. Есть легенда, что мадам Ленорман предсказала Жозефине Богарне [6] Жозефина де Богарне – первая жена французского императора Наполеона I. – Прим. ред. , что та станет «больше, чем королева». А Прасковья, как и все девушки того времени, хотя и загадывала желание на святки, ни разу не сумела заглянуть в будущее. Если бы она только знала!

Прасковья родилась в Ярославской губернии, в середине лета 1768 года [7] Точная дата рождения Прасковьи вызывает у ученых вопросы. – Прим. авт. . Фамилию отца дословно не сохранили до наших дней. Известно было, что он занимался кузнечным делом. Позже, когда Шереметев был уже страстно влюблен и готов на все, он придумал легенду для Прасковьи: она-де из польских дворян Ковалевских, когда-то попавших в плен к русскому князю Черкасскому. Почему Черкасскому – объяснялось просто. Прасковья и ее семья были частью приданого… Варвары Черкасской, которая вышла замуж за одного из Шереметевых.

В семь лет подвижную и приятную лицом девочку взяли в подмосковную усадьбу Кусково, где содержали крепостной театр. У Прасковьи был приятный голос, она обнаружила музыкальные способности, и ее принялись обучать всему, что в тот момент считалось необходимым для актрисы. Во-первых, итальянскому и французскому языкам, на которых пели в большинстве опер, во‐вторых, игре на клавесине и арфе. Уроки Прасковье давала сама Елизавета Сандунова, известная в ту пору театральная дива! Девочке пророчили большое сценическое будущее…

И – угадали! Уже первое выступление Прасковьи в 1779 году посчитали очень успешным. Она была великолепна в опере Гретри: обаятельна, естественна, словно родилась для сцены. Двумя годами позже, в опере Монсиньи «Дезертир, или Беглый солдат», талант крепостной актрисы заиграл новыми гранями. Очень скоро после дебюта ей придумали творческий псевдоним: Жемчугова. Она и была жемчужиной среди остальных, девушкой столь большого и неоспоримого таланта, что о Прасковье начали говорить. Посмотреть на новую звезду в Кусково приезжала сама императрица Екатерина II. И, покоренная, как и все, игрой молодой актрисы, подарила ей с барского плеча бриллиантовый перстень [8] Крепостной театр Шереметевых прекратил свое существование в 1804 году. – Прим. авт. .

Ей уже дарили дорогие подарки – восхищенные гости Шереметевых, но больше всех – их сын и наследник Николай. Граф не скрывал своего увлечения девушкой, и на это смотрели благосклонно: дело молодое. Но когда в 1790 году, после смерти отца, Николай заявил о готовности жениться, озадачены были все.