М. Картер - Последствия

– Господи, нет, нет. – задрожавшим голосам лепетала Лера. – Ты – призрак, моя фантазия. Я тебя не боюсь. Ты исчезнешь, ты не настоящий. Ты ничего мне не сделаешь…

Вжавшись в стену, она зажала лицо и уши руками, продолжая бормотать. Фантазия же к этому времени, опираясь о стену, доковыляла до Леры и прикоснулась к её бедру, так как выше поднять руку не удалось из-за стягивающего плечи бинта. Лера пискляво взвизгнула, отскочила и трясущимися руками, перерывая сумку, достала из неё перцовый баллончик, направила его на Вячеслава Владимировича, отчаянно вжав кнопку распыления в корпус, выпустила его содержимое, тряся рукой, будто рисуя звезду. Ей удалось попасть в глаза учёного, после чего к крику женскому присоединился и мужской голос. И Лера, поняв, что обезвредила напугавшего, побежала к углу здания.

Ударившись о стену, Вячеслав Владимирович проскользил до земли, сел, согнув ноги, уткнулся глазами в колени и начал их растирать. Учёному показалось, что прошло не больше минуты…

«Вообще-то две. Я засекал.»

… как вдалеке послышалось чьё-то приближение.

– Интерн? – воскликнул Вячеслав Владимирович, повернув распухшее лицо в сторону шума.

– Вот, вот ведите он, он! – вопила Лера.

– М-да, он.

Закрытые веки Вячеслава Владимировича просветились белым пучком фотонов ручного фонаря.

– Он… Вячеслав Владимирович… физик… тот, которой с ножом. – перешёптывались вдалеке, пока мужчина, снова опустив глаза на колени, вытирал слёзы.

Охранник, которого Лера с трудом уговорила вылезти из-за стола, с осуждающей жалостью поднял Вячеслава Владимировича, прикрикнул на собравшуюся за ним толпу, которая, помедлив, раздвинулась, и понёс его в университет, невысоко приподняв. Именно понёс, ведь обладал более могучим в плане объёма телом, и весу имел в два раза больше учёного.

– Ты же сама мне написала. – лепетал Вячеслав Владимирович, наклонив голову.

В толпе отбрасывались язвительные шуточки, кто-то напоминал забывчивым о личности мужчины, некоторые говорили о своём и следовали за толпой из интереса к окончанию события, на бывшего преподавателя же никто не обращал внимания и не отзывался на его бурчание.

В университете мужчину умыли, потом посадили на стул у дверей входа, где Вячеслав Владимирович пробыл до прибытия главного врача госпиталя. За время ожидания у поста охраны успели побывать все находившиеся в данный момент в университете лица, даже те, которые уходить ещё не собирались, а специально спустились со своих высотных кабинетов, недовольно-презрительно покачать головой и возвратиться к прерванным новостью появления бывшего преподавателя сплетням, не забыв упомянуть и увиденное на первом этаже. Среди физиономий Вячеслав Владимирович не заметил Леру, уведённую всепреданнейшей подругой её Маргаритой в общежитие.

Павел Анатольевич Давыдов, всё такой же упитанный, как и при их последней встрече с утра, вошёл в университет через два часа после оповещения его о появлении Вячеслава Владимировича на бывшей работе. Не останавливаясь у сбежавшего, Павел Анатольевич, ведомый остановленным им преподавателем, ушёл, как послышалось учёному, «к директору университета». Возвратившись минут через восемь, мужчина подошёл к сбежавшему госпитализированному.

«Нет, ну я не могу оставить вас без наиважнейшей информации о том, как же без препятствий и лишних формальностей разрешилось дело. Вскользь замечу, что в этот раз автор точно отмерил время в восемь минут. А согласие их (ректора и главного врача) было в обоюдной выгоде. Ни университет не заявлял о сбежавшем из госпиталя Вячеславе Владимировиче, ни заведение для реабилитации душевно больных – о недостаточной безопасности территории учебного корпуса. А мужчину, половина лица которого для многих была не узнаваема, представили то ли сумасшедшим беспризорным, то ли заблудшим к университету из травматологического отделения пьяницей; его принадлежность оставили на фантазию ректора, главное, чтобы что-то отдалённое от госпиталя и сферы образования.»

Во время установки мужчины на пол, около Павла Анатольевича засуетился охранник и, не доверяя убеждениям главврача, хотел было сбегать к ректору, он она, облокотившись на широкие каменные перила лестницы, пристальным взглядом остановила отходившего от своего поста тяжеловеса, вынудив его помочь Павлу Анатольевичу довести Вячеслава Владимировича до автомобиля. Тело было вложено в ту же позу, в которой учёный в благоговении лелеял радость воссоединения с аппаратом, на то же место за водителем, после чего премиальная конструкция покинула парковочное место с закреплённым на нём необычным синим знаком.

– И что тебе не понравилось?

Вячеслав Владимирович грубо молчал.

– Я для госпиталя спрашиваю. – смягчился Павел Анатольевич, но также настойчиво продолжил. – Ну? Соседи не понравились? Раздражал кто-то? Или на свободу захотелось?.. Прими ещё поздравления.

– В честь чего? – не удержался резко спросить Вячеслав Владимирович.

– Ты первый, кому удалось сбежать.

– До меня никто и не пытался. – он утверждал.

– Были, конечно, были. Но ты единственный из них, кто вышел за пределы территории.

– Вышел?

– Пешком, да. До университета за пару часов дошёл? Кстати, зачем?

Вячеслав Владимирович не отвечал.

– Вот приедем, положим тебя в изолятор на несколько недель – на обследование, изучим твой феномен, заодно и подлечишься.

В неопределённой весёлости Павла Анатольевича Вячеславу Владимировичу отражалась часть Интерна, но что-то всё же отличало этих мужчин: в словах его бывшего водителя, вывел учёный, было больше «правды», он говорил мыслями; а главный врач что-то «таил» и недоговаривал.

– … раскрывать маршрут твоей прогулки мы не будем. Ты, я надеюсь, понимаешь, что и от тебя никто не должен об этом узнать. – Павел Анатольевич затвердел, и продолжил мечтать. – Из РАН, может быть, кто-нибудь придёт…

приедет. Не такие же они помешанные как ты. Откроем у тебя какие-нибудь способности, Нобелевскую премию получу…

– Пешком… пешком, – бурчал Вячеслав Владимирович, – я ехал… на машине.

– добавил так же груба, но смешавшись.

– Пешком, пешком.

– Нет, я помню, как меня… А, это вы узнать хотите, кто мне помог! – обрадовавшись найденной уловке, ухмыльнулся Вячеслав Владимирович, к которому начала закрадываться мысль сомнения в происхождении собственных воспоминаний. Он бы театрально потряс пальцем, да рука не поднималась.

– А кто тебе помог?

– Так я и… никто. – заигравшись, учёный забыл об обещанной конфиденциальности.

– И на камерах никто.

– А камеры у вас всегда работаю? – вспомнив прошлую ночь, поинтересовался Вячеслав Владимирович.