Евгений Донтфа - Что мне сказать тебе, Мария-Анна

– Дай свою руку.

Он пододвинулся к столу и протянул ей правую руку. Она взяла его ладонь, погладила её, рассматривая изуродованные пальцы.

– Так странно, – улыбнулась она. – Я уже держала однажды эту ладонь, только тогда она была совсем маленькой, с такими милыми тонкими пальчиками, и мне казалось что ты самый счастливый ребенок на свете. И вот сорок лет пролетели как один день и я снова держу её. И знаешь я чувствую что тот счастливый малыш он по-прежнему еще здесь, в тебе. Не призывай смерть, пусть этот ребенок проживет всё что ему положено. Смерть всесильна и неизбежна, но у жизни есть своя мудрость, постарайся её понять.

– Я должен съездить к нему, Риша. Должен.

– Хорошо. Что я могу поделать? – Она улыбнулась. – Вы мужчины никогда по-настоящему не взрослеете. Твоему сердцу навсегда так и осталось четырнадцать лет.

Он улыбнулся.

– Прекрасный возраст. Я не против в нем остаться.

Она отпустила его руку и пододвинула в его сторону кожаный кошель.

– Но деньги возьми. Пригодятся.

Он немного помолчал, о чем-то раздумывая, затем спросил:

– Послушай, а ты и правда могла бы помочь Роберту, если бы он оказался у тебя в руках?

Она взглянула на него с удивлением.

– Ты это о чем?

– Ну ты сказала что наверно могла бы понять от чего эта его странная болезнь.

Она помедлила с ответом, разглядывая его.

– Я думаю перво-наперво мальчишку нужно вырвать из Фонтен-Ри и всех тех людей что его там окружают. У меня знаешь ли сильное предчувствие что от одного этого ему сразу же полегчает.

Он нахмурился.

– Что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, что если ты где-то в каком-то месте долго и мучительно болеешь, то первое что тебе нужно сделать это уйти из этого места.

Он внимательно посмотрел на неё и затем почти торжественно произнес:

– Риша, ты не представляешь как я счастлив найти в моем возрасте настоящего друга. Еще буквально час назад я был один на всей этой земле, а теперь у меня есть ты.

Она усмехнулась.

– Ну четырнадцать лет это вполне подходящий возраст чтобы заводить себе друзей.

Он улыбнулся.

– Научи меня быть мудрым.

Она с улыбкой отрицательно покачала головой.

– Нет, мой друг, четырнадцать лет это еще слишком рано, чтобы учиться мудрости. Поступай так как тебе велит твоё сердце и будь что будет.

Немного помолчав она вдруг сказала:

– Слушай, совсем забыла спросить, тебя сейчас как звать-величать-то?

– Да всё так же, Гуго Либер.

– Гу-го Ли-бер, – медленно повторила она, словно пробуя имя на вкус. Потом передернула плечами: – Брррр-рр, ну и имячко.

20.

На следующее утро в охотничий домик примчался Шон Денсалье, граф Ливантийский. Он пребывал в весьма прескверном расположении духа. Ему определенно не нравилось, что его, Верховного командора, озадачивают такой ерундой как конвоирование во дворец какого-то бродяги. И сейчас его раздражало всё: и сонный Родвинг, и не выказывающий никакого почтения Жан, и повязка на лице Гуго.

– На кой черт она вам? Я же уже видел вашу неприятную физиономию.

Гуго, который напротив, был в хорошем настроении, улыбаясь под черной тканью платка, смиренно произнес:

– Такова воля нашей государыни. Смею ли я ослушаться?

Командор ничего не ответил, повернулся к одноглазому смотрителю и велел немедленно подать лошадей. Видя как тот нетороплив, граф разразился бранью в адрес Жана, но это не возымело никакого действия. Смотритель продолжил исполнять повеление всё так же неспешно.

Граф обратился к Гуго.

– Сначала мы заедим в казармы в Руша-Ролен. Там вы облачитесь в протиктора. Получите всю форму, оружие, плащ, сапоги, всё как полагается. Её Величество не желает что бы ваше появление привлекло чье-либо внимание. Соответственно во дворце вы будете вести себя как подобает протиктору. Это понятно?

– Да, Ваше Сиятельство.

Шон с сомнением поглядел на собеседника.

– Вам известны нормы и правила поведения для протикторов, церемониалы обращения с Её Величеством и прочее?

Граф явно задал этот вопрос умышленно, но Гуго спокойно ответил:

– Да, Ваше Сиятельство.

– Интересно, откуда же вам это может быть известно? – Торжествующе спросил командор. – Простому-то рыбаку из Бретонии.

Гуго пожал плечами.

– Дело нехитрое. Быть верным своей королеве до самого конца и исполнять любую её волю. Думаю вам это знакомо.

– Повязку по прибытии в Руша-Ролен вам придется снять. Она будет привлекать к вам внимание.

– Как скажете, Ваше Сиятельство.

Шон неприязненно взглянул на Гуго и сказал:

– Можно вашу руку?

Гуго протянул ему правую руку. Могучая длань героя Азанкура крепко стиснула худую ладонь недавнего узника Сент-Горта.

Граф, холодно глядя в глаза Гуго, продолжил всё сильнее сжимать его руку.

– Я не знаю зачем ты понадобился королеве, – тихо проговорил Шон, – но я печёнкой чувствую, что ты негодяй и проходимец. Пусть ты какой-то хитростью и завоевал её доверие, но это еще ничего не значит. Я тебе ни на грош не верю. И буду следить за тобой. Если ты попытаешься причинить ей какой-то вред или как-то нажиться на болезни Его Высочества, я тебе все кости переломаю. Медленно. Одну за одной. Гуго Либер.

Боль в зажатой ладони стала невыносимой, Гуго терпел сколько мог, но было очевидно что его кости сейчас и правда затрещат и сломаются. Граф обладал невероятной силой.

– Прошу вас, Ваше Сиятельство, перестаньте, – умоляюще произнес Гуго, чувствуя как его ладонь пылает от боли, набухает, немеет и кажется что кости, буквально упираясь друг в друга, вот-вот рассыпятся.

Граф продолжил еще несколько секунд, Гуго уже начал изгибаться и морщиться, пытаясь не закричать, и затем отпустил и резко направился к своей лошади.

Гуго, тяжело дыша, смотрел на едва не покалеченную ладонь, осторожно пытаясь шевелить ею.

Родвинг наблюдал всю эту сцену и когда она завершилась с презрением отвернулся.

Взбираться на лошадь и ехать верхом для Гуго было непросто, и спина, и колени, а теперь еще и правая ладонь начинали ныть, гудеть и отзываться болью на любое неосторожное движение. Шон Денсалье заметил это, но не придал никакого значения. А даже напротив, задал бешенный темп скачки, который окончательно измотал и измучил Гуго. И когда в Руша-Ролен Гуго спустился с лошади, ему пришлось крепко схватиться за седло, дабы боль в спине не переломила его.

В сопровождении Шона, Родвинга и одного из солдат местного гарнизона он прошел к длинному бараку, в котором за чем-то вроде прилавка его встретил лоснящийся толстый господин, который по повелению Верховного командора выдал Гуго полный комплект формы протиктора.

Гуго, уже без повязки на лице, облачился, при помощи Родвинга, в выданную одежду: тонкую льняную рубашка, прочные бриджи, короткие мягкие сафьяновые сапоги, роскошный черно-фиолетовый дублет с нашитыми на него резными металлическими пластинами выкрашенными в черный цвет и сверкающим золотыми нитями вензелем Дома Вальрингов, поручи, поножи на шнуровке, плечевые ремни, широкий пояс и длинный темный плотный плащ, окаймленный серебряным галуном. Покончив с одеждой, лоснящийся толстый господин, явно недовольный тем что его отрывают от приятного безделья по средине дня, хмуро спросил: