Эрнст Скотт - Люди тайны

Отталкиваясь от этой основы, Эрнст Скотт отважно путешествует в завораживающем царстве исторических догадок. Его метод образен и недогматичен. В сущности, он спрашивает: предположим, теория «вмешательства» в историю верна – где тогда в истории последних двух тысячелетий могли бы мы найти свидетельства этого вмешательства? А за этим следует эрудированный и аргументированный экскурс в историю культуры, с уникальными ссылками на Каббалу и суфийскую традицию. Я прочел рукопись этой книги сразу после «Войны и цивилизации» Арнольда Тойнби [13] Arnold Toynbee, War and Civilisation , Royal Institute of International Affairs, London, 1950. и нашел, что их воздействие на меня во многом схоже. Профессор Тревор Ропер однажды назвал Тойнби «читателем чайных листьев», и можно утверждать, что его «Изучение истории» [14] Arnold Toynbee, Study of History , O.U.P., Oxford, 1935–61. – скорее великолепный образец образных рассуждений, нежели опыт исторического исследования. Но меня его видение не только потрясает и воодушевляет – оно оживляет историю, как некогда, когда я был ребенком, для меня оживил доисторическую эпоху «Затерянный мир» Конан Дойла [15] A. Conan Doyle, Lost World , John Murray, London, 1979. . И здесь, читая о короле Артуре, о секретах алхимии, о масонах или ассасинах, я вряд ли мучился вопросом: «Верно ли это с исторической точки зрения?» Я просто наслаждался смелым размахом рассуждений автора, как до сих пор наслаждаюсь двойным мороженым на ярмарке. Тем не менее, уже потом, оглядываясь назад, я обнаружил, что лишь в редких случаях я был расположен оспаривать его умозаключения, да и то по поводу частных моментов.

Сейчас, прочитав книгу дважды, я так и не знаю, являюсь ли я «убежденным». Знаю только, что считаю ее неотразимым интеллектуальным приключением, которое настолько же выше обычных образцов оккультно-спекулятивной литературы, насколько «Мученичество человека» Уинвуда Рида [16] W. Winwood Reade, The Martyrdom of Man , Watts, London, 1932. выше обычного школьного учебника истории. Если бы автор родился на свет несколько веков назад, гореть бы ему на костре как еретику. Но его реальным преступлением было бы не выражение еретических и опасных идей, а то, что он выражает их так ярко и убедительно.

Комета пересекает небо, энергией своего полета взбудораживая землю и умы людей.

Сталкиваются астероиды, разбрасывая свою материю по просторам космоса.

В водах океана тонет континент, а со дна океана встает остров. Пустыня становится новым морем, плодородная земля – пустыней.

Нации, целые расы возникают, угасают и исчезают, оставляя о себе только легенду, отмечающую их место и их уход.

Совершенно случайное, абсолютно произвольное воздействие и столкновение слепых, ничего не значащих сил?

Или же все происходит умышленно и преднамеренно, и за этим стоит причина и смысл, проявляющие себя в масштабах некоего настоящего момента времени и превосходящие все, что только можно себе представить?

До недавней поры в умах людей было мало сомнений относительно ответа. Все происходит согласно намерению . На уровне человеческой жизни намерение может выглядеть благоприятным или враждебным, но на каком-то уровне, на какой-то ступени оно сопряжено с ясной целью.

Даже если намерение безжалостно, в его существовании никто никогда не сомневался. «Змея проглотила Солнце» и «Бог дал, Бог взял», – эти наблюдения разделены тысячелетиями, но они выражают одно и то же: Кто-то или Что-то проявляет Волю, из чего можно заключить, что Замысел, Высший Судия, правит всем.

Так оно и было для бесчисленных поколений людей.

Затем на протяжении нескольких последних веков нам навязали новую картину, и основное предположение, которое – сознательно или инстинктивно – около 20000 лет поддерживало человека, было сдано в утиль.

Случилось так, что западная наука принялась исследовать природные феномены с определенной (сейчас она представляется произвольной) точки зрения и обнаружила, что силы, порождающие явления, можно обособить. Она открыла также, что существует возможность вызывать эти силы, воспроизводить явления и предсказывать результат.

Неожиданно во Вселенной не осталось места для цели. Феномены прекрасно работали в бесцельном вакууме и, по принципу «бритвы Оккама», требующего произвольно не привносить элементов, ненужных для объяснения того, что должно быть объяснено, – ребенка весело выплеснули вместе с водой.

Оказалось, что Вселенная – это механическая система тяг и рычагов. Нет свободы воли, поскольку все предопределено заранее. Нет случайности. Там, где механические законы абсолютны, – нет места ни тому, ни другому.

Если известна система координат вкупе с достаточной информацией по поводу одного события, то все грядущие события становятся предсказуемыми. Вселенная либо истощится, либо взорвется. Но чтобы предвидеть, что именно произойдет, мы пока еще не накопили необходимых данных.

Если очень много обезьян будут долго плясать на достаточно большом количестве пишущих машинок, в конце концов они напечатают полное собрание сочинений Шекспира. Статистически это неизбежно.

Все наблюдаемые явления и сама жизнь становились – а теперь и обязаны были стать – случайными результатами действия бессмысленных сил, действия, происходящего без вмешательства чего бы то ни было, кроме абсолютной механистичности, ставшей единственной основой природы. Суть жизни объяснялась очень просто. «Высшие» формы жизни развивались из «низших», поскольку механизмы, присущие более ранним ситуациям, несли в себе неизбежность ситуаций последующих.

Понравилось бы это нашим суеверным предкам или нет, но Вселенная оказалась именно такой. Разум разгадал окончательную тайну, показав, что на самом деле никакая это не тайна. Призраков в машине нет.

По ряду причин это освобождение от предыдущих предположений сопровождалось эйфорией. Уильям Оккамский, мыслитель XIV века, вступив в сотрудничество с веком ХХ, упразднил Бога, и ученые, дерзкие в своей вновь обретенной свободе, ощутили себя отцами-основателями нового будущего для человечества, нового миропорядка: здравого, рационального, просвещенного, несуеверного. Все неприемлемые гипотезы прошлого были объявлены ошибкой и сметены тем, что Уэллс в 30-х годах ХХ века назвал «братством эффективности, франкмасонством науки».

Сейчас, когда оглядываешься на открытия даже прошедших трех или четырех десятилетий, этот взгляд кажется поразительно наивным. И тем не менее поколения, породившие его, заслуживают похвалы за свою честность. Они были верны своим светочам и не имели причины подозревать, что какое-то время спустя человеческий покой будет нарушен, оттого что другие путеводные огни забрезжат на горизонте.