Зинаида Шишова - Путешествие в страну Офир

– А вам много раз случалось наблюдать, как я смеюсь над вами? – спросила девушка сердито. – И почему вам кажется, что вы неудачник?

– Хотя бы потому, что я так невнятно излагаю свои мысли…

– Вы говорите об этом слишком часто и, на мой взгляд, неискренне. И еще я могла бы добавить, что вы на редкость удачливы, но это завело бы нашу беседу слишком далеко… Пойдем-ка лучше предупредить донью Марию, что «Нормандия» готова к встрече гостьи. Поскольку дядя и маэстре не упустят случая в последний раз оказать маленькую услугу донье Марии и вызовутся ее сопровождать, мешать им не стоит… А вас, сеньор Франческо, – добавила девушка, смеясь, – я все же попрошу дать мне возможность совершить этот «опасный переход», опираясь на вашу сильную мужскую руку. И надеюсь, что вы не обратитесь от меня в постыдное бегство… И еще я надеюсь, что вы вместе с нами будете приняты при императорском дворе…

Франческо мог бы возразить, что на такую высокую честь, как прием при императорском дворе, он не рассчитывает. В Сен-Дье Франческо были вручены письма к Эрнандо Колону с просьбой разрешить подателю сего воспользоваться, если возможно, богатой библиотекой сына адмирала. Имелось у Франческо и письмо к Америго Веспуччи: до Сен-Дье так и не дошло еще известие о том, что тот умер десять лет назад. Веспуччи был возведен в ранг главного лоцмана Португалии. О работе его, о его обязанностях, о жизни его и даже о его смерти слухи не распространялись. Помещение, в котором хранились карты новооткрытых земель, описания путешествий, записки географов и картографов, строго оберегалось. Говорят, что на двери помещения, в котором Веспуччи провел последние годы жизни, было навешано пять замков с очень замысловатыми затворами, а люди, изготовлявшие их, исчезли бесследно. Может быть, это были домыслы невежественных людей, но ведь всему миру известно, что Португалия, так же как и Испания, умеет беречь свои тайны.

Расставание с доньей Марией Пачеко де Падилья нисколько не походило на прощание с «Флердоранж».

У Жана Анго хватило и ума и такта не обставлять с излишней пышностью эту горестную разлуку доньи Марии с родиной.

Постланный ей под ноги ковер был единственным знаком его благоговейного внимания к даме.

…«Геновева» все же на некотором расстоянии сопровождала «Нормандию» до местечка Жоао. Было условлено, что «Геновеву» оповестят, если почему-либо замыслы Жана Анго потерпят неудачу. Так сказал метр Анго, а он слов на ветер не бросает! Если все обойдется благополучно, Анго тут же отправится в свой родной Дьепп. И опять матросы «Геновевы» по-братски прощались с матросами «Нормандии», в точности как неделю назад с командой «Флердоранж».

Франческо выполнил желание сеньориты и проводил ее на «Нормандию», но тут же, распрощавшись, повернул назад.

На душе у него было неспокойно, хотя виноватым он себя не считал: в обществе людей, стоящих несравненно выше его и по рождению, и по уму, и по образованию, он, несомненно, оказался бы лишним.

Однако, как ни был Франческо расстроен, он очень обрадовался, когда пилот позвал его к себе на помощь в среднюю каюту. Дело шло о карте, за которую пилот брался уже в третий раз, и в третий раз карта ему не удавалась.

Промучившись несколько часов над малоизвестными ему очертаниями берегов Северной Европы и Западного материка, Франческо так устал, что его задолго до вечерней поверки стало клонить ко сну. И все же он рад был случаю пополнить свои географические познания и обновить свои картографические навыки. Самым заманчивым в этой работе было то, что пилот, приступая к ней, воспользовался указаниями и Жана Анго и Северянина. За точность своих обозначений пилот поручиться не мог, но ведь и Анго и Северянин ни за что не ручались… Сеньор маэстре пообещал проверить их работу по имеющимся у эскривано картам.

Пристроившись на своей койке, чтобы только чуть вздремнуть, Франческо тут же крепко заснул и проснулся только тогда, когда рядом было громко названо его имя.

Однако то, что происходило в большой каюте, беседой или разговором назвать никак нельзя было. Речь держал один Хуанито, а вокруг его койки собрались любопытные слушатели.

Вот тут-то и следовало бы оборвать противного мальчишку! Но Франческо этого не сделал…

Потом он долго и горестно размышлял над своей оплошностью.

Ведь только когда рассказчик дошел до прибытия своего героя в Кастилию, где его несомненно встретят с почестями при дворе императора Карла Пятого, Франческо, протирая глаза, сказал сердито:

– Ты мог бы примоститься где-нибудь подальше, чтобы не мешать спать добрым людям своими баснями!

И вдруг Федерико, человек положительный и всеми в большой каюте уважаемый, заметил:

– А ведь самое главное ты проспал! Речь-то о тебе – о Франческо Руппи – шла! Что в рассказе Хуанито не обойдется дело без вранья, мы все наперед знали, меня Педро Большой все время в бок толкал… Но уж больно складно врет Хуанито, иной раз и не заметишь, что у него концы с концами не сходятся. А иной раз его сразу можно поймать на вранье. Скажу к примеру. Ты, по словам бесенка, продал шесть отцовских кораблей, чтобы удрать в далекие страны. А тут же тебе пришлось прятаться у какого-то художника, чтобы мать насильно не вернула тебя домой, так как ты в ту пору был еще мальчишкой. А скажи на милость, кто же у такого мальчишки стал бы корабли покупать?! И с портретом твоим у Хуанито неувязка. Ты ведь, по его словам, мальчишкой из дому бежал, не так ли? Значит, художник с тебя, с мальчишки, портрет рисовал? Невеста, стало быть, по портрету в мальчишку влюбилась, что ли? Да и о папе Александре Шестом Хуанито сочинил с запозданием: тот уже давно покоится в земле.

Из боязни, что Федерико начнет подробнее перечислять все несуразности в рассказе Хуанито, Франческо только собрался было остановить его, как старый матрос добавил с улыбкой:

– Но ты, Руппи, не сердись на него. Все же для всех нас этот бесенок – большое развлечение… Не дальше как на прошлой неделе, пока мы с Хуаном-бочаром возились в трюме, Хуанито под большим секретом поведал всем, что я – мавр, что я откупился от святых отцов за пять тысяч золотых дукатов, что деньги эти мне дал взаймы сеньор капитан и что теперь я ему их до самой смерти буду отрабатывать. Но как бесенок ни врет, однако какая-то крупинка правды в его вранье всегда есть… Он слышал, как я сказал сеньору капитану, что рад бы на «Геновеве» до самой смерти служить, разве что меня насильно отсюда погонят… И взаймы сеньор капитан мне вправду деньги давал, но совсем на другое дело. И я их ему давно отработал. Дал мне сеньор капитан действительно пять тысяч, но только не золотыми дукатами, а мелкими мараведи… Вот и о тебе Хуанито врал, врал да вдруг сказал, что ты хорошо обучен граверному делу. И что ты даже какую-то карту на меди вырезал… А ведь нам и сеньор пилот говорил об этом…