Зинаида Шишова - Путешествие в страну Офир

Но, как выяснилось, ему была предложена не менее ответственная, но более чистая работа в средней каюте.

Он сердито уселся за стол, доска которого уже была приподнята для черчения.

– Оказывается, и вас, сеньор Франческо, перерядили, и, возможно, таким же обманным образом? – Этими словами встретил его на пороге средней каюты сеньор Гарсиа. – Но вы, вероятно, еще не открывали своего сундучка? Сейчас он полон тончайших шелковых сорочек и другого белья… А под бельем имеется второй, будничный наряд… Для меня тоже сшиты два. Сеньорита упросила меня надеть этот, чтобы, как она выразилась, «вы не чувствовали себя одиноким»… Но мне думается, сделано это, чтобы мы оба привыкли к новым одеяниям до того, как нам придется так нарядиться уже в Испании… Я-то не собираюсь в Палосе сходить на берег. Сеньоритой безусловно руководили самые добрые чувства, но как мне не хватает моей милой штопаной курточки! Да и сама сеньорита потратила столько трудов, приводя ее в порядок!

Только теперь Франческо обратил внимание на то, что сеньор эскривано выглядит необычно: под его черным бархатным камзолом была надета черная же, шитая золотом куртка, штаны на нем были тоже черные, а шелковые чулки и широкие туфли были не хуже тех, что носил сеньор капитан, а может быть, и его императорское величество Карл Пятый. Да сейчас – и сам Франческо…

– Цвет вашего костюма, не говоря уж о покрое и качестве, подобран отлично, – с одобрением разглядывая Франческо, произнес сеньор Гарсиа. – Этот зеленый камзол придает какой-то особый оттенок вашим серым глазам!

Все это произошло день назад, а сейчас Франческо был озабочен тем, чтобы поскорее найти приют на ночь.

– Стойте-ка! – вдруг проговорил его спутник. – Ведь тут неподалеку, в переулке, имеется харчевня из не очень посещаемых… Держит ее как будто наш гентец.

– Будут ли мне предложены переперченные испанские блюда пли гентские сосиски, меня не беспокоит… Только бы мы вдобавок к ужину получили и ночлег…

– Получим безусловно! – заверил спутник.

Хозяин харчевни по-испански говорил плохо, но понять его можно было.

– Я здесь и за повара и за служанку, а жены и детей я сюда пока еще не взял, – говорил он. – Если бы я держал и повара и служанку, то прогорел бы в первый же месяц. Вся моя надежда на то, что сюда собирается прибыть сам его императорское величество. Тогда верхние мои комнаты будут набиты до отказа. Я не хочу сказать, что у меня поселится сам Карл Пятый или его свита, но ведь императора сопровождают мелкие людишки, которым не будет предложено гостеприимство в более удобных вентах…

Франческо мог бы сказать, что Карл Пятый уже прошлой ночью прибыл в Палос и что он, Франческо, один из «мелких людишек», сегодня присутствовал на приеме в отведенных императору покоях, даже больше того – ему было предложено гостеприимство в отличной венте. Однако он, рассчитав свои денежные возможности, отказался, несмотря на все уговоры сеньориты и сеньора капитана. И, распрощавшись, захватил только свой оставленный в венте сундучок.

После ужина, прошедшего в дружественной беседе, чему способствовало некоторое количество вина, поданного хозяином, соседи по койкам решили устраиваться на ночь.

– Ого, можно подумать, что ваш сундучок полон золота, – сказал сосед Франческо, помогая тому задвинуть сундучок под койку. – Я, конечно, шучу, но если здесь хранятся какие-нибудь ценности, следует быть осторожным: я, обойдя сейчас снизу доверху весь дом, ни на одной двери не обнаружил ни замков, ни каких-либо других запоров. Да и двери здесь никуда не годятся!..

– Очевидно, тут останавливались люди, у которых нечего было красть, – заметил Франческо с улыбкой. – Ценностей или золота у меня в сундуке нет. Только одежда и бумаги… А тяжел он потому, что выточен из красного дерева. Это подарок нашего корабельного плотника… Кстати, мы так долго беседуем, а до сих пор не познакомились как следует… Я зовусь Франческо Руппи…

Франческо ожидал, что и сосед его тут же назовет себя, но тот помедлил некоторое время.

– Наши немецкие имена трудно усваиваются. Особенно испанцами и итальянцами… Вы итальянец, как я понимаю… Франческо Руппи… А я при крещении был наречен Иоганном… Родом я из семейства Фуггеров… Кстати, Фуггеры и помогли Карлу получить императорский престол… Вообще-то Фуггеры – фамилия довольно известная в Испании, – добавил собеседник Франческо, – но все зависит от того, к какой ветви этого рода человек принадлежит. Я лично к этому богатому дому имею очень малое отношение…

– Вы говорите «в Испании», – задумчиво произнес Франческо. – Насколько я знаю, – и далеко за пределами Испании… Торговый дом Фуггеров! Да кто же о нем не слыхал! Они, на мой взгляд, обладают властью не меньшей, чем император…

– И не меньшей, чем папа, хотите вы сказать? – спросил Фуггер.

Франческо чувствовал, что сказал лишнее.

– Папская власть превыше всего, – произнес он серьезно.

– Да, конечно, вы правы. Притом папа, надо вам сказать, никогда этой властью не злоупотребляет, – заметил его собеседник. – А люди, которые удостоены чести быть его приближенными, постоянно чувствуют благожелательное и заботливое к ним отношение его святейшества… Ну, пожалуй, нам пора подумать об отдыхе.

Франческо, кивнув головой, разостлал свою постель. Не очень уверенный в ее чистоте, он снял только туфли.

Фуггер тоже откинул одеяло, взбил подушки и приготовился лечь, не раздеваясь. Но вдруг снова подошел к столу, чтобы смести с него крошки и убрать грязную посуду. Лампу он попытался поставить на подоконник. Но тот был слишком узок. Лампа могла свалиться.

– Занавеску отдерните, – посоветовал Франческо. – Хотя трудитесь вы зря. Завтра хозяин наведет здесь порядок лучше, чем мы с вами…

Но Фуггер беспорядка, очевидно, не переносил. Покончив с уборкой, он накрыл грязную посуду полотенцем, снова поставил лампу на место и занавеску задернул.

– Франческо Руппи… – произнес он в раздумье. – Я правильно произношу ваше имя? Или предпочтительнее называть вас Франциск Руппиус, именно так, как указано – ха-ха! – в папской грамоте?

Франческо уже засыпал и всего, что говорил его сосед, не расслышал.

А Фуггер снова, точно про себя, продолжал:

– Я, кстати, очень внимательно рассмотрел, что и как написано в этой папской грамоте… Боже мой, до чего же неумело прилеплена к ней и к шелковому шнуру печать! Как я понимаю, вы меня не узнали…

Франческо уже спал.

Однако когда Фуггер очень громко закричал: «Пора! Ко мне!» – Франческо вскочил с постели.

На крик Фуггера в комнату вошло пятеро здоровеннейших мужчин.

– Возьмите его! – приказал Фуггер. – Наденьте ему на ноги и на руки эти украшения… Нет, всего пеленать его не следует: и мне и сеньору Руппи будет удобнее, если мы усядемся рядом за стол и вдвоем рассмотрим содержимое его сундучка… Впрочем, – вдруг заметил он, зевая и вежливо прикрывая рукою рот, – сегодня мне выдался на редкость трудный день… А завтра к кардиналу я должен явиться хорошо выспавшимся… Молодцы! – сказал он, видя, как его подчиненные справляются с Франческо. – А вот вам еще кляп… Завтра мы с ним займемся серьезной беседой, тогда я эту штуку у него изо рта выну. А пока, сеньор Франческо, давайте все-таки отдохнем! Разрешите, я помогу вам лечь… Да, друзья мои, – добавил он, видя, что его подчиненные собираются покинуть комнату, – зайдите к хозяину и предупредите, чтобы он под страхом отлучения от церкви сюда не входил… Впрочем, очень запугивать его не следует. Просто скажите, чтобы он наверх ни сегодня, ни завтра не поднимался, пока я сам его не позову. Гентец гентца всегда поймет!