Зинаида Шишова - Путешествие в страну Офир

– А я думаю, что убийца зовет их к себе не из хороших побуждений… Поверьте мне, – сказал хозяин дома.

– Человек этот при смерти и безоружен, – возразил отец Энрике. – Большой нам грех будет, если мы не постараемся облегчить его последние минуты… Педро Маленького уже поздно разыскивать. А вас, сеньор Руппи, я доведу до домика Катаро, но затем покину – сегодня будут отпевать бедную Марию…

Рыжий Катаро был действительно «в своем уме», и память его «не помрачилась».

– А-а-а, красавчик Руппи! – сказал он входящему Франческо. – А где же тот маленький дурак? Да ты и сам… – начал было Рыжий, но, закашлявшись, выплюнул огромный сгусток крови. – Передашь ему, что «Геновева» ваша отчалила уже больше месяца назад… Вот… – и вытащил из-под подушки смятую, испачканную в крови бумагу. – Строжайший наказ этого… – Рыжий снова сплюнул кровь, – этого поляка-капитана… – Больной снова закашлялся. Кровь залила подушки и одеяло. Красная лужица уже добиралась до скамьи, на которой сидел Франческо.

– Может быть, тебе следует выпить воды или вина? – спросил Франческо.

Но Катаро только отмахнулся и, снова выплюнув кровь, сказал тихо:

– Подожди… Сейчас пройдет… Наказ капитана… Я-то неграмотный, но люди прочитали… Не выполнили мы наказа. И все трое – я, ты и Педро Маленький – уже давно списаны с «Геновевы»… Возьми, прочитай.

Но Франческо не взял эту испачканную в крови бумажку.

– Может быть, выше поднять подушку? – спросил он. – И ты помолчи немного, отдохни.

– Знаю я, почему мне надо помолчать, – уже не проговорил, а прохрипел Катаро. – Сеньорита-то твоя тю-тю! Улетела твоя птичка, и даже помета от нее не осталось!

Франческо с первых же слов Рыжего понял, о чем тот захочет говорить с ним перед смертью. Он уже сейчас мог бы подняться и уйти, но удержало его не только обещание, данное отцу Энрике…

– Бери, читай! – Вытащив из-под подушки узенькую полоску бумаги, прохрипел Рыжий. – Руку-то своей красотки знаешь?

Нет, почерка Ядвиги Франческо не знал. И эта узенькая полоска бумаги была смята, выпачкана в крови, как и та, первая, с приказом капитана, но ее из рук умирающего он взял.

«Ядвига», – прочитал Франческо. Перевернул бумажку. На обороте ее ничего не было написано.

– Тю-тю, говорю, твоя красотка! – хрипло расхохотался Рыжий и тут же захлебнулся кровью.

«Если он еще будет разговаривать, то умрет у меня на глазах», – подумал Франческо.

– Помолчи, Рыжий, – сказал он. – Полежи спокойно. Я знаю наперед, что ты можешь сказать, поэтому зря не старайся.

– Буду стараться и помру старательно, – уже не хрипел, а сипел Рыжий. – В старых девках кому охота засидеться, вот дядюшка ее и решил… Сплавить хотел сеньориту… За простого матроса… Мальчишку подучили… Басни про императора и папу…

Кровь хлынула изо рта Рыжего. Он замолчал.

«Что сейчас я должен сделать? – спросил себя Франческо. – Дать ему распятие, что висит на стене?»

Рыжий сначала побледнел, потом как-то посинел. Черные круги явственно обозначились у него под глазами…

Удивленно Франческо наблюдал, как постепенно бледнеет и даже молодеет лицо Рыжего… Дыхания Катаро он уже не слышал и оглянулся по сторонам, нет ли где зеркала…

Но Эстебан Катаро был еще жив.

– Глазам было больно от золота, – вдруг ясно и раздельно произнес он. – Больше месяца снилось мне оно, это проклятое золото! Я пересыпал его пригоршнями… во сне… – Умирающий, так и не открывая глаз, повторил медленно с передышками: – Глазам… было больно… от золота… Во… сне…

Франческо наконец решился и снял со стены маленькое костяное распятие. Катаро открыл глаза.

– «Ныне отпущающи» хочешь мне устроить? – спросил он насмешливо. – Нет, красавчик, я еще не до-го-во-рил! Дя-дюш-ка ее…Матроса этого… уже… приодел… Денег ему надавал… Обидно… Такую красотку… за матроса… – Катаро сплюнул кровь прямо на ноги Франческо. – Еще… не… все… Я доскажу… Но вот… пришло… известие… из ихней страны… Полонии… Польши… У ней… жених… там… в ихней… Польше… имеется… – Катаро снова закашлялся. – Полсада перекопал… Наяву… А во сне… думал… ослепну… Глазам было больно от золота. – Вдруг очень ясно и отчетливо произнес Катаро. – Вот и ринулась «Геновева» на всех парусах… Считай, что и свадьбу уже сыграли… – Катаро закрыл глаза.

Больше он их уже не открывал.

Франческо вернулся к своей работе в библиотеке. Уже вечерело. Что-то в его лице обеспокоило Эрнандо.

– Рыжий говорил о чем-нибудь с вами? – спросил он. – Хотя, как я понимаю, он был уже без памяти… Умер он, надеюсь, не при вас. Потом вы, вероятно, поспешили в церковь, где отпевали бедную Марию Катаро? Все это от начала до конца ужасно!

– Умер он при мне, – сказал Франческо. – Только я, к сожалению, не сложил его руки на груди, как полагается. А когда вспомнил, они уже закоченели. Над ним-то я и просидел много часов. Глаза перед смертью он закрыл сам.

– О «Геновеве» он упоминал? – допытывался Эрнандо. – Простите, что я так расспрашиваю вас… Но вы ведь очень близкий мне человек.

– Благодарю, – ответил Франческо. – Катаро сказал, что «Геновева» больше полутора месяцев назад отчалила со всем экипажем в Польшу. Педро Маленького, Катаро и меня уже давно списали с «Геновевы».

– Я знаю, но… – Эрнандо недоверчиво покачал головой. – Все эти сведения надо проверить… Если другим путем мы о «Геновеве» не сможем узнать, я обращусь к императору… Впрочем, есть еще один способ: тот трактирщик, что пообещал вам и Педро Маленькому достать лошадей, вероятно, сможет расспросить своих постояльцев из Палоса о «Геновеве»… У него ведь много всякого народа останавливается.

Про себя Эрнандо решил, что заплатит трактирщику и за тех лошадей, которыми не воспользовались, и за сведения…

Франческо только сейчас вспомнил о заказанных лошадях.

Не договорившись с Эрнандо, он с утра отправился к любезному трактирщику и заплатил ему за несостоявшуюся услугу.

– А что, надобность в поездке в Палос уже миновала? – осведомился трактирщик. – Тут у меня как раз сидят купцы из Палоса. Если вам нужно что-нибудь туда передать, милости прошу, заходите, я к вашим услугам… Уедут они недели через две, не раньше… Да что это я, с ума спятил, что ли?! – вдруг закричал трактирщик. – Зачем же вы мне платите, сеньор?! Вы не взяли лошадей, так взяли другие… На хороших лошадей всегда большой спрос. Прошу вас, возьмите обратно свой дублон! – и покатил золотой по столу прямо к Франческо.

– Пусть он останется залогом на будущее время, – сказал тот и вдруг крепко-крепко пожал руку трактирщику.

«Что это, они разбогатели сразу или умом тронулись? – размышлял трактирщик. – Во второй раз сегодня мне ни за что деньги суют!»