Зинаида Шишова - Путешествие в страну Офир

Заложив руки за спину (денег, мол, я ваших не возьму!), трактирщик обратился к сеньору Эрнандо:

– Вы, сеньор, видать по всему, люди богатые, а может, и знатные, хотите, наверно, прощупать меня – жулик я или не жулик… Так признаюсь: может, я иной раз отлично вижу – человек спьяна сует мне больше, чем надо, и деньги все же принимаю: уйдет он с деньгами и все равно их где-нибудь пропьет. Но чтобы я так, ни за что, у людей деньги брал – нет, этого за мной не водится! Вы с тем, кто сегодня ранехонько в трактир слетал, сговорились, что ли? Он мне тоже золотой всучил… А я сдуру деньги принял, но тут же одумался. А он дублон взять обратно не хочет – это, мол, останется в залог на будущее… В первый раз такое вижу!

– Все дело в том, – пояснил сеньор Эрнандо, – что мы с моим гостем разминулись… Оба мы были обеспокоены тем, что, заказав лошадей, не уплатили даже задатка… Но ни о чем мы не сговаривались и проверять вас нам и в голову не приходило! Я просто не знал, что гость мой уже вручил вам «залог на будущее время». Он, как мне думается, не хотел меня вводить в расход, вот и поторопился в трактир до меня… В Палос он решил, вероятно, отправиться сушей, а не морем. Вот когда моему гостю придется ехать в Палос, вы окажете ему неоценимую услугу, раздобыв хорошую лошадь… Скажите, а о корабле «Геновева» мой гость у вас не осведомлялся?

Трактирщик отрицательно покачал головой.

– А останавливаются у вас, хотя бы изредка, приезжие из Палоса? Мне хотелось бы с кем-нибудь из них поговорить…

– Милости прошу! Я ведь и вашему гостю сказал: «Если вам надо что передать в Палос, здесь у меня палосские купцы долго пробудут»… Да я и сейчас кого-нибудь из них, если вам нужно, кликну.

…Купец, как большинство купцов, оказался человеком любезным и словоохотливым. Он собственными глазами видел, как корабль «Геновева» снялся с внешнего рейда Палоса. Видел он и немолодого сеньора, который махал рукой вслед отъезжающим… На берегу в народе толковали, что этот красавец корабль отправляется далеко-далеко, в какую-то страну Полонию или иначе – Польшу… Господи, сколько же сейчас этих новых стран пооткрывали!

«Значит, все же Катаро сказал Франческо правду… В каких выражениях, могу себе представить… Он безусловно откуда-нибудь узнал, что „Геновева“ ушла в Польшу, – думал Эрнандо, подходя к своему дому. – Но если на „Геновеве“ не дождались Франческо, все остальное не имеет значения…»

Друг его, как всегда, с утра уже сидел в библиотеке.

«Когда же он успел „слетать в трактир“?» – удивился Эрнандо, но вопросов Франческо не задавал.

– Я повстречался с одним знакомым, прибывшим из Палоса, – сообщил он. – Человек этот собственными глазами видел, как отчаливала «Геновева», и, по его словам, отчалила именно в Польшу… Значит, этот Рыжий, Катаро, вам не солгал.

Франческо поднял глаза от карты.

– Милый мой и заботливый друг, – сказал он, – я не стану рас обманывать, уверяя, что я счастлив. Это не то слово. Но я свободен, Эрнандо! Я перестал наконец думать о невозможном и невыполнимом… Спасла меня работа. Библиотека, полки с книгами и рукописями – все это дорогое и привычное помогло. На душе стало как-то спокойнее. Надолго ли, не знаю… Помните, я рассказывал вам об открытом мне в Генуэзском банке счете? Эти деньги мне завещал мой дорогой наставник – сеньор Томазо, имея в виду, что я не стану подыскивать себе работу, а смогу получить настоящее образование. Образования, как вы знаете, я так и не получил. Но в память моего друга и учителя решил заняться воспитанием очень способного, на мой взгляд, мальчишки Хуанито… Не помню, говорил ли я вам о нем… Более всего меня тревожит, что капитан Стобничи увез с собою этого смышленого мальчугана. А ведь мы с сеньором Гарсиа, обсудив эту мою задачу, оба пришли к заключению, что, возвратись в Геную, я сниму со своего счета сумму, необходимую для всего нами задуманного… Пожалуй, и это меня несколько тревожит.

Эрнандо внимательно следил за лицом своего друга… То ли тот действительно несколько успокоился, то ли огромным напряжением воли заставил себя казаться спокойным.

– Для того чтобы получить из банка вклад, нет необходимости в вашей поездке в Геную. Я постараюсь повидать сеньора Ричи, он представляет Генуэзский банк в Севилье. Через него вы свяжетесь с Генуей и через него же получите деньги, – сказал Эрнандо. – И все же мне думается, что в память сеньора Томазо вы сможете облагодетельствовать если не Хуанито, то другого, не менее смышленого мальчугана…

– Да, конечно… смогу… – произнес Франческо неуверенно.

В эту ночь по распоряжению Эрнандо Франческо постелили в опочивальне хозяина.

– Франческо необходимо выспаться после всех этих переживаний, – пояснил сеньор Эрнандо старому Хосе и тут же попросил садовника угостить Франческо своей удивительной настойкой из семи трав.

Наступила тишина. Даже в кухонном домике погасли огни. «Сеньорита Ядвига, следовательно, обманула императора, – вспомнился разговор Эрнандо с Карлом Пятым. – Ну, бог простит: сделано это было, вероятно, ради самого Франческо, поскольку дядя ее, капитан Стобничи, пока что пользуется явной благосклонностью Карла. А вот друга моего, как мне думается, она никогда не обманывала и не внушала ему несбыточных надежд… Хотя…»

Тот разговор, который сейчас пришел Эрнандо на ум, касался в основном самого Франческо. Но что-то тогда же император говорил и о сеньорите… Необходимо все это точно восстановить в памяти.

Эрнандо, приставив скамейку, снял с четвертой полки свой, как свидетельствовала надпись, «Дневник, дополняющий характеристику исторических личностей». Сюда же были занесены его беседы с императором, которые, как он полагал, пригодятся будущим историкам. Карл Пятый, со всеми его недостатками и достоинствами, принадлежал, по мнению младшего Колона, к особам, несомненно заинтересующим любящих историю людей.

Вот сейчас, при слабом свете фонаря, Эрнандо мог во всех подробностях восстановить свою тогдашнюю беседу с императором.

…Случилось это примерно через месяц после приезда Франческо в Севилью. Явившись в библиотеку поначалу с огромной свитой, Карл уединился с Эрнандо в опочивальне.

Франческо, ни о чем не подозревая, был, как всегда, погружен в работу. А в опочивальне разговор шел именно о нем.

Вначале поговорили о новых книгах, о мужестве и злоключениях Магеллана, однако причину этого внезапного визита Эрнандо понял после того, как разговор перешел на Франческо. Император сообщил, что он уже беседовал с одним исландцем о достоинствах Руппи и о том, что не исключена возможность (конечно, после сугубой проверки) направить Руппи доверенным лицом императорского двора в Рим. Однако такая возможность после происшествия в палосской харчевне отпала. Любопытно, что несчастье, случившееся в харчевне, имело своей подоплекой желание папы держать своего человека в Испании.