Зинаида Шишова - Приключения Каспера Берната в Польше и других странах

Сопровождаемый заверениями в любви пана Вацлава, благодарными взглядами Збигнева и Митты и низкими поклонами хозяина, Коперник удалился. Вскоре его примеру последовала и молодежь; Збигневу и Митте ведь тоже предстояли сборы в дорогу.

– А теперь, Адольф, давай я обниму тебя по-настоящему, так как этого заслуживаешь! – выждав, пока все удалятся, воскликнул пан Вацлав. – Ты истинный друг нашей семьи, и я не сомневаюсь, что Вандзя будет с тобой счастлива!

– Хотелось бы мне услышать это от самой панны Ванды, – с кислой миной освобождаясь от объятий пана Суходольского, заметил Куглер.

– Э-э, ты не привередничай! – так и вспыхнул пан Вацлав. – Я дал за нее слово, а слово Суходольского – кремень! Берешь ты самую красивую девушку в Гданьске… Да что в Гданьске – пожалуй, и в Кракове мало кто может с нею сравниться! Милая, воспитанная, образованная, шляхтянка с кости и крови. [61]Да твоему отцу или деду и во сне такое не снилось! Небось в купцы-то вы из ремесленников, а может, из хлопов вышли?

Продолжи пан Суходольский такой разговор, не видать бы, пожалуй, ему денег Куглера как собственных ушей, но, к счастью, он вовремя опомнился.

– Ну, да ладно, – виновато усмехнулся он, – не попомни моих глупых речей, Адольф! Правду говорит моя пани Ангелина: беда, когда шляхетская кровь мне в голову бросается…

Куглер, сидя за своим столом, молча писал, изредка, точно подсчитывая что-то в уме, поднимая глаза к потолку.

– Вот, – сказал он, присыпая написанное песком, – я, выяснив свои финансовые дела, решил, что могу ссудить моему будущему тестю десять тысяч талеров. А это бумага, которую вам придется подписать…

– Вексель? Обязательство? – спросил пан Вацлав, охотно принимая из рук Куглера гусиное перо. – Но что-то ты раньше, Адольф, не требовал от меня никаких обязательств… Ладно, показывай, где мне проставить подпись!

Купец с некоторым пренебрежением следил, глядя через плечо пана Вацлава, как тот царапает неумелой рукой пергамент, выводя свои закорючки. Ясновельможный пан был не шибко грамотен.

– Да прочитали ли вы хотя бы бумагу, которую подписываете? – спросил Куглер в сердцах. – Вот уж действительно чисто шляхетское пренебрежение к делам! Какие могут быть обязательства между такими близкими людьми?! Каноник Коперник принимает меры для защиты жизни и свободы членов вашей семьи, а я принимаю меры для защиты вашего имущества… Отец Миколай правильно сказал: «У отцов инквизиторов длинные и цепкие руки». Пока вы будете возбуждать встречную жалобу против монахини и ее брата, святые отцы поспешат наложить секвестр на ваше имущество. А что к святым отцам попало, то и пропало… Попробуй, сними потом секвестр! Вот я и получил от вас расписку в том, что ваше имение Сухой дол поступает ко мне во владение до тех пор, пока вы не выплатите мне причитающиеся с вас десять тысяч талеров.

Пан Вацлав растерянно посмотрел на него.

– Сухой дол?! – воскликнул он. – Да там три мельницы, лучшая в округе конюшня, луга, лес. Не много ли Это за десять тысяч, Адольф?

– Бог мой, неужели вы не понимаете, что это только формальность? Мог бы я потребовать в залог только одни мельницы, или эту вашу хатку в Осеках… Но я обязан поработиться как о своей будущей супруге, так и о её семье! Если – пускай бог милует! – нагрянет инквизиция и вздумает оттягать ваше главное достояние, Сухой дол, я тут как тут – наложу на имение руку, а святые отцы останутся с носом!

– Так-то оно так, – пробормотал пан Суходольский, – но я сразу ничего не соображу…

«Сначала подписываешь, а потом соображаешь!» – подумал Куглер.

– А может, пан Вацлав не верит в честность своего будущего зятя? – спросил он сухо, протягивая пану Вацлаву его расписку. – Прошу тогда уничтожить этот документ, но потом уже не бежать ко мне за помощью, если что случится!

– Что ты, что ты, Адольф! – сказал пан Вацлав, отодвигая расписку на угол стола. – Я всегда верил тебе, а сейчас тем более верю! Ты ведь – и месяца не пройдет – станешь мне таким же сыном, как… – «как Збигнев» у него язык не повернулся сказать, и, чуть замявшись, пан Вацлав закончил: – как любой другой зять в шляхетском семействе.

Заметил или не заметил эту заминку будущего тестя Адольф Куглер, но расписку его он, свернув трубочкой, спрятал в ящик стола, а ящик запер на замок.

О том, что происходит в семье Суходольских, Каспер прежде всего узнал от отца Миколая, а через день и Адольф Куглер сообщил ему о беде, нависшей над этим беспечным домом. Он отыскал молодого человека в Осеках, где тот поселился по соседству с Францем и Уршулой.

– Повлияйте на них, пан Каспер! – говорил купец с горячностью. – Прав отец Миколай: железо нужно ковать, пока горячо! Его величество король наш Зыгмунт настроен сейчас против Рима и с радостью поддержит старого шляхтича… А какие настроения будут у короля через месяц, никто не знает!

Куглер зазвал к себе на ужин Каспера специально для того, чтобы тот уговорил пана Вацлава действовать.

– Ради этого, – признался купец огорченно, – мне пришлось нарушить данное вам слово и оповестить Суходольских о вашем приезде…

«Ну, чем скорее, тем лучше!» – решил Каспер, стискивая зубы.

Здесь же, в гостиной Куглера, Каспер впервые после долгой разлуки встретился с Миттой. Для них обоих это был трудный день.

Когда Каспер в сопровождении бледного и вдруг точно похудевшего Збигнева появился в комнате, Митта, вся вспыхнув, поднялась с кресла и сделала ему навстречу несколько шагов.

«Так встречают человека много старше себя или умудренного большим житейским опытом, – промелькнуло в голове у Каспера. – Впрочем, я, конечно, и старше и опытнее этой бедной, милой и ни в чем не повинной девушки».

Он молча склонился в низком поклоне.

– Я очень рада вас видеть, пан Каспер…

– Я – тоже, панна Митта…

– Я должна вам объяснить, пан Каспер, почему я… Не думайте обо мне очень скверно… Когда пан Збигнев…

– Не надо, Митта, – прервал ее Каспер. – Не надо никаких объяснений. Мы старые друзья, и не к лицу нам оправдываться друг перед другом. Я все понимаю, Митта, и полон самого подлинного уважения к вам…

– Но я… я причинила вам такую боль и обиду…

Каспер усмехнулся.

– Вечной боли не бывает, Митта… Вот прошло всего несколько дней, и я… – Каспер хотел сказать: «И я уже начинаю к ней привыкать», но закончил фразу иначе: – и я, Митта, уже почти ее не ощущаю. Что же касается обиды, то вы взводите на себя напраслину: я нисколько на вас не в обиде!

Слезы выступили на глазах у девушки.

– Каспер, много лет назад я дала вам слово. И я должна его сдержать или уйти в монастырь, – так говорит отец Януарий, мой исповедник. А о батюшке моем позаботятся паны Суходольские… Я должна либо выполнить данную вам клятву, либо уйти в монастырь. Одно или другое… Сегодня я сообщила Збигневу свое решение, но он умолил меня дождаться вашего прихода. Я сделаю так, как вы мне подскажете.