Андрей Щегольков - Старк Георгий Карлович. Воспоминания о службе на крейсере «Аврора» (1903–1912 гг.).

© Филиал ЦВММ на крейсере «Аврора», 2020

© Центральный военно-морской музей, 2020

© ИПК «Гангут», 2020

Старк Георгий Карлович

В один из холодных дней марта 1950 года в Париже хоронили русского адмирала Георгия Карловича Старка. В часовне церкви «Русского дома» адмирал лежал в белом кителе, в погонах с черными орлами, при полной колодке орденских лент. Гроб был покрыт большим адмиральским флагом, принадлежавшим родственнику покойного, тоже адмиралу Владимиру Александровичу Развозову.

Кем же был контр-адмирал Г. К. Старк, какой след оставил он в истории военно-морского флота России, и крейсера «Аврора» в частности?

Родовые корни Старков глубоко шотландские, хотя в семье считали, что «они из шведов». Многие поколения рода Старков были связаны с морем, поэтому по семейной традиции Георгий (рождения 1878 г.) был определен в 1891 году на воспитание в Морской корпус Петербурга, по окончании которого в 1898 году был произведен в мичманы.

В 1899–1902 годах молодой офицер плавает на крейсерах 1 ранга «Генерал-адмирал», «Герцог Эдинбургский», «Князь Пожарский», а в 1903 году назначается на должность минного офицера крейсера «Аврора», с которым флотская служба связала его без малого на девять лет.

К этому году корабль завершил послепостроечные испытания, вступил в состав боевых кораблей Балтийского флота и начал подготовку для перехода на Дальний Восток, куда ранее убыли однотипные с «Авророй» крейсера «Паллада» и «Диана».

По прибытии на новое место службы Г. Старк стал вести дневниковые записи, представляющие, на наш взгляд, значительный интерес.

Крейсер новый, неудачной серии русских легких крейсеров. Командир ― капитан 1 ранга Иван Васильевич Сухотин, очень хороший моряк, всю жизнь проведший на Дальнем Востоке, хорошо его знающий, но никогда не плавающий на новых судах и в составе эскадры. Для ценза его надо было назначить на корабль 1 ранга, и поэтому его назначили командиром «Авроры». Старший офицер ― капитан 2 ранга Б…, но о нем лучше ничего не говорить. Мой начальник ― старший минный офицер В…, да ещё старший доктор ― сплошная экзотика.

Через несколько дней после моего вступления на корабль мы ушли в плавание. Командиру было дано предписание с маршрутом, в котором были указаны время переходов, стоянок и порты следования.

Крейсер Аврора 1903 год

На словах начальник Главного морского штаба контр-адмирал Рожественский сказал, что положение на Востоке очень серьезное и что он требует точного исполнения маршрута.

В Портланд, несмотря на очень снежную погоду в Немецком море, мы пришли по расписанию, следующий порт Алжир тоже по расписанию, но тут мы получили распоряжение, что мы входим в состав отряда судов, идущих на Дальний Восток.

Начальник отряда контр-адмирал Вирениус приказал нам идти в Специю, где стоял в доке его флагманский корабль. В Гибралтарском проливе его корабль наскочил на банку и теперь должен был в доке делать починку. Если бы мы шли по расписанию и из Алжира пошли в Порт-Саид, то около 1 января мы были бы в Порт-Артуре.

«Цесаревич» и «Баян», которые были впереди нас, ещё не пришли в Артур, когда мы были в Алжире.

Так как «Ослябя» еще не был готов, то Вирениус перенес свой флаг к нам и с нами пошёл в Бизерту, где предполагался сбор всего отряда. Броненосец «Ослябя», крейсера «Аврора», «Дмитрий Донской», «Алмаз», 7 больших и 4 маленьких миноносца.

В Бизерте мы простояли около месяца и только во второй половине декабря тронулись дальше. Нам приказано было зайти по пути в Пирей, чтобы принять электрические лебёдки для задней стрелы, а главное, некоторые части для рефрижератора.

В Пирее мы простояли рождественские праздники. 27 декабря у нас была ёлка, которую посетила королева и бывший с ней великий князь Георгий Михайлович. Он говорил нам, что война, по его мнению, совершенно неизбежна, и притом в ближайшее время.

В Пирее у нас произошла смена старших офицеров: капитан 2 ранга Б. (Барщ???) заболел и был помещён в госпиталь, а к нам был назначен старший офицер канонерской лодки «Кубанец» (стационар в Греции) капитан 2 ранга Александр Порфириевич Курош ― хороший строевой офицер, но недостаточно образованный и очень самонадеянный. Он очень обиделся на то, что назначили его, а он уже закончил ценз.

В Порт-Саиде мы застали всю нашу армаду и ещё два парохода добровольного флота: «Смоленск», новый 20-узловый пароход с боевыми грузами для Порт-Артура, и «Саратов» ― 18-узловый пароход с грузом 6 000 тонн угля.

В Порт-Саиде меня назначили старшим минным офицером. Первое время в должности минного офицера мне было трудно. Школьные тетради не дают ответа на многие практические вопросы. После встречи с броненосцем «Ослябя» стало легче, так как там старший минер был лейтенант Дмитрий Сергеевич Макаров, много старше меня, мой преподаватель в минном классе. Я стал к нему обращаться за разрешением вопросов жизни. Он же дал мне своего старшего минного унтер-офицера Иваночкина, его надо было произвести в кондуктора, а на «Ослябе» не было вакансий. Этот Иваночкин был ближайшим моим помощником все шесть лет моего пребывания в должности минного офицера.

В Порт-Саиде с нами вместе стояли японские крейсера «Нисшин» и «Касуга», строившиеся в Генуе на заводе Ансальдо для аргентинского правительства и купленные японцами. Оба были под японскими военными флагами, команда смешанная. Башенная артиллерия установлена, средняя на «Косуге» установлена, на «Нисшине» нет.

Конечно, мы могли бы их утопить, но время было мирное.

Из Суэца мы пошли в Джибути, каждый корабль отдельно, причем при каждом было по 2 или 3 миноносца.

Через два дня после прихода в Джибути мы получили телеграмму о начале военных действий.

Адмирал на «Ослябе» был в середине Красного моря. По прибытии в Джибути адмирал получил телеграмму их Петербурга, что все корабли должны вернуться в Кронштадт и там вступить в состав 2-й Тихоокеанской эскадры. Нам тогда казалось, что нужно, отказавшись от старого «Дмитрия Донского» и миноносцев, с «Ослябей», «Авророй», «Смоленском» и «Саратовом» идти на Восток и там действовать в зависимости от обстановки, но на это ни наш адмирал, ни командиры не были способны. Я их не виню, виновата была вся система флота, которая убивала во всех нас личную инициативу. В лучшем случае были хорошие моряки, но военных моряков почти не было.