Диана Ван дер Клис - Хлеб наш насущный

– Однако, мы не можем обратиться к кумиру за советом, он лишён возможности оказать нам посильную помощь или найти правильное решение нашей проблемы. Потому что в реальной жизни его не существует! – вступил в спор Паттерсон.

– Кого не существует? – нервно переспросила Адель.

– Кумиров не существует. Существует только образ, созданный десятками людей: авторами сценария, режиссёрами, стилистами, программистами, даже видим мы этого героя глазами оператора! В результате на экранах просто пиксели, цветовые пятна, которые двигаются и издают разные звуки. – спокойно ответил Майкл.

– Хорошо, что вы не затронули музыку и оставили нам выбор эмоционального восприятия. – вздохнула Адель.

– Должно же что-то остаться для души. – улыбнулся Майкл.

– Вы типичный хитрый лидер, только не публичный, а такой себе, теневой вожак. – с иронией сказала Адель.

– Так не бывает. Лидер должен быть на виду. Дело в том, что во мне нет тщеславия и я не страдаю эксгибиционизмом. Это у макак и бабуинов принято собираться вокруг вожака и смотреть как он лупит более слабых, демонстрируя свои половые признаки всему стаду. Я не стану публично показывать силу, для этого в моём арсенале есть более атлетические особи. – ухмыльнулся Майкл.

– Ну Майкл! Вы слишком утрируете. Адель имела в виду, что вы вызываете доверие, а это главное качество лидера. – уточнил профессор.

– Те, кто реально влияет на ход истории, часто остаются в тени. – добавила Адель.

– Многие считали, что влиятельные люди, лидеры нации – это политики, которые делают громкие публичные заявления, дают людям надежду, что именно их методы управления приведут к миру и процветанию народов, а в итоге мы получали войны, безработицу, голод, вымирание огромного количества людей по причине экспериментов, которые проводились поистине влиятельными людьми, о существовании которых никто даже не догадывался. – сказал Паттерсон, вслушиваясь в эхо своего голоса, разносящегося по туннелю.

– Я тоже об этом думала. Мне кажется, что политика стала пережитком древних цивилизаций, в частности древнего Рима и древней Греции. Наконец-то нам не приходится голосовать за тех, кого мы не знаем и к кому не имеем никакого отношения. Все мы теперь такие себе индивидуалисты. – выразилась Адель.

– Нам не то, что политики не нужны, нам и семьи теперь стали не нужны. Зачем окружать себя какими-то людьми и выслушивать их мнения. Каждый действует в рамках своей программы под страхом отключения. После всемирной катастрофы многие понятия ушли на дно истории. Теперь людьми управляет глобальная цифровая программа, благодаря которой исчезли границы, стёрлись национальности. Все мы теперь говорим на одном языке и этот язык не нуждается в патриотизме, потому что это язык человечества. – уверенно произнёс Майкл.

– Ведь исторически, лидером становился тот, кто сильнее, у кого была власть и армия. Вы только вдумайтесь, силой никогда не удавалось искоренить народные волнения, а только лишь погасить их. Тогда лидерам приходилось идти на хитрость. Не хватало компонента добра для покорности. Народ нуждался в добрых чудесах, жизнь была драматично коротка и полна лишений. Появились священные тексты, которые не подлежали сомнению, ведь они были продиктованы самим богом или богами. Священные тексты подробно описывали чудеса, которые невозможно было объяснить или доказать. А зачем озадачиваться, ведь всё и так предельно ясно. Случилось, где ни будь чудо и были этому свидетели, грамотные люди описывали их с таким расчётом, что бы все поверили и передавали эту информацию из поколения в поколение. Никто же не утруждался и не проводил расследование на месте происшествия чуда. В ходе истории никогда не было «Полиции чудес». За чудеса просто казнили без суда и следствия. Казнили очень жестоко, лишь потому что, невозможно было в короткие сроки распространить опровержение настолько же быстро и эффективно, насколько быстро и эффективно разлеталась народная молва о чуде. Вот тогда лидеры взяли себе это на вооружение. Если народ желает чудес, то эти чудеса можно сделать инструментом контроля. Лидерам пришлось публично объявить не только о том, что чудо свершилось, но и о том, что весь народ может смело праздновать эти события, без страха быть казнёнными или осуждёнными. – задумчиво рассуждала Адель, не обращая внимание на заскучавших собеседников.

– Адель, а у вас есть кумир, помимо моей скромной персоны? – расплывшись в улыбке спросил Майкл.

– Видите, мистер Кауман, тщеславие у вас всё-таки ярко выражено. К счастью, у меня нет кумиров, но я с детства восхищаюсь Герхардом Зольдом. Потрясающий актёр. Сильный, мужественный и мудрый. Ну по крайней мере в рамках сюжета и его ролей. – ответила Адель.

– Прекрасно, что вы уловили наш посыл. Браво! – зааплодировал Майкл.

– То есть, вы хотите сказать, что я клюнула на вашу наживку?

– Зольд, несомненно, достойный герой нашего времени. Его образ был тщательно продуман и разработан, исходя из запросов общества. – с довольным видом сказал Майкл.

– Если бы вы ответили, что восхищаетесь молодым Альбертом Энштейном, я бы тоже зааплодировал. В вашем возрасте, Адель, он уже открыл теорию относительности. А что совершил ваш Герхард Зольд? Пару раз улыбнулся вам с экрана? Эйнштейн начал улыбаться в камеру и показывать язык, когда ему было семьдесят два года и он уже был Нобелевским лауреатом с тридцатилетним стажем. – раздражённо сказал профессор, косо поглядывая на Адель.

– История не должна беспокоить человека. Только настоящее имеет смысл. – с достоинством ответила Адель.

– Так вас всё-таки запрограммировали, о несчастные вы дети! – взвыл профессор и залпом осушил бутылочку с виски.

– Наш эфир служит исключительно гуманным целям, мы стараемся уберечь людей от информационной зависимости, а не раздражать их событиями из истории или бесполезного потока тревожных новостей. Вот тогда на экранах и появляются фильмы с участием Зольда, как долгожданный праздник, так называемая разгрузка для ума. – добавил Майкл.

– Вот-вот. Чистим мозг. Информация должна носить исключительно практичный характер, для поддержания ровного психического состояния каждого человека в обществе, без сожалений о прошлом и беспокойстве о будущем. – поддержала его Адель.

– В мире бесконечное количество информации. Вы только представьте себе, что значит руководить информационным Щитом Мира. Для того чтобы заполнить эфир, я должен без сна и отдыха контролировать весь творческий процесс, вместе с тем следить за алгоритмами работы искусственного интеллекта, чтобы он не начал делать свои выводы по поводу и без повода. Разорваться я не могу. Очень устаю, просто уже нахожусь на грани нервного истощения. Аудитория требует пищи для ума. Всем нужны новости, сенсации, открытия, страсти, риск, азарт, подавай им весь спектр чувств и эмоций! Потребление информации принимает катастрофический характер.– с досадой в голосе сказал Майкл. – Когда в целях безопасности был закрыт свободный доступ к информации и его открыли только тем, кто имел отношение к научной деятельности, некоторые умельцы начали изобретать несанкционированный способ доступа. Даже страх отключения не мог остановить эту волну интереса. Тогда система «Щит Мира» приложила все усилия успокоить общество и создать новое поколение людей, которое не знает истории войн и насилия. Люди должны научиться читать и концентрировать внимание с нашей подачи. Виртуальная информация без войн и насилия сформировала относительно спокойный фон общества. – оправдывался Майкл.