Сесил Скотт Форестер - Лейтенант Хорнблауэр. Рука судьбы

– Ни одной серьезной атаки, так вы сказали? – спросил Эдрингтон.

– При мне не было ни одной, сэр.

– Вот как? – Эдрингтон посмотрел на другой берег реки. – И здесь то же самое. Ни одной серьезной попытки захватить брод. Почему они показываются время от времени, но не нападают?

– Я думал, они напрасно жгут порох, сэр, – сказал Хорнблауэр.

– Они не дураки, – фыркнул Эдрингтон, вновь внимательно всматриваясь в противоположный берег. – По крайней мере, не будет вреда, если мы примем, что они не дураки.

Он повернул лошадь и легким галопом поскакал к основной части своего отряда. Здесь Эдрингтон отдал приказ капитану, который при его появлении вскочил и вытянулся по струнке. Капитан в свою очередь прокричал приказ, его солдаты встали и построились в ровную неподвижную шеренгу. Еще два приказа, и они повернули направо и зашагали в ногу, держа ружья в точности под одним углом. Эдрингтон наблюдал за ними.

– Прикрытие с фланга не помешает, – сказал он.

С берега послышалась канонада, и они обернулись к реке: по дальней стороне вдоль болота быстро шла пехотная колонна.

– Та же колонна возвращается, сэр, – сказал ротный командир. – Или другая точно такая же.

– Маршируют взад-вперед и изредка палят, – сказал Эдрингтон. – Мистер Хорнблауэр, поставили эмигранты дозор со стороны Киброна?

– Со стороны Киброна? – Хорнблауэр был захвачен врасплох.

– Черт, вы что, слов не понимаете? Есть там дозор или нет?

– Не знаю, – вынужден был сознаться Хорнблауэр.

В Киброне стояло шеститысячное эмигрантское войско, и держать с этой стороны дозор казалось совершенно излишним.

– Тогда передайте мои приветствия генералу французских эмигрантов и скажите, что я советую ему поставить на дороге сильный отряд, если он до сих пор этого не сделал.

– Есть, сэр.

Хорнблауэр повернул лошадь на дорогу, идущую к мосту. Солнце палило над опустевшими лугами. Изредка гремела канонада, но в синем небе над головой пел жаворонок. Въезжая на последний склон, за которым дорога спускалась к мосту, Хорнблауэр услышал пальбу; ему почудились крики и стоны. То, что он увидел, въехав на гребень, заставило его натянуть поводья и остановить лошадь. Все поле было полно беглецами в белых мундирах с синими портупеями – они в панике бежали в его сторону. Среди беглецов мелькали скачущие галопом всадники, их обнаженные сабли вспыхивали на солнце. Слева скакал целый кавалерийский эскадрон, а еще дальше, со стороны ведущей к морю дороги, сверкал строй штыков. Он быстро приближался.

В эти несколько кошмарных секунд Хорнблауэр осознал истину: революционеры прорвались между Киброном и Мюзийаком и, отвлекая эмигрантов маневрами с той стороны реки, захватили их врасплох неожиданной атакой с фланга. Одному Небу известно, что произошло в Киброне, сейчас некогда было гадать. Хорнблауэр с трудом заставил лошадь повернуться и ударил ее в бок каблуками, торопя в сторону британцев. Его мотало и бросало в седле, и он отчаянно цеплялся, страшась, что вылетит из седла и попадет в плен.

Он подскакал, британцы обернулись на стук подков. Эдрингтон держал свою лошадь под уздцы.

– Французы! – хрипло выкрикнул Хорнблауэр, указывая назад. – Они идут!

– Ничего другого я и не ожидал, – сказал Эдрингтон.

Прежде чем сунуть ногу в стремя, он выкрикнул приказ. К тому времени, когда он был в седле, весь Сорок третий полубатальон построился в шеренгу. Адъютант Эдрингтона скакал к берегу, чтобы отозвать стоявших там солдат.

– Французы, я полагаю, наступают крупными силами: конница, пехота, пушки? – спросил Эдрингтон.

– Пехоту и кавалерию я видел, сэр, – выговорил Хорнблауэр, пытаясь успокоиться и вспомнить. – Пушек не видел.

– А эмигранты бегут, как зайцы?

– Да, сэр.

– Вот и они.

За холмиком показались несколько синих мундиров. Французы бежали, спотыкаясь от усталости.

– Я полагаю, нам следует прикрыть отступление, хотя они и не стоят того, чтобы их спасать, – сказал Эдрингтон. – Смотрите!

Отряд, который он отправил охранять фланг, стоял на вершине небольшого холма. Солдаты построились в каре, красное на зеленом фоне. Отряд всадников подскакал к холму и закружился вокруг него водоворотом.

– Хорошо, что я их там поставил, – спокойно заметил Эдрингтон. – А вот и рота Мэйна.

Вернулся отряд, стоявший у брода. Слышались отрывистые приказы. Две роты повернулись кругом. Сержант-майор, держа в руках саблю и оправленную серебром трость, ровнял строй, словно на плацу.

– Я полагаю, вам следует остаться со мной, мистер Хорнблауэр, – сказал Эдрингтон.

Он направил лошадь между двумя колоннами, Хорнблауэр отупело следовал за ним. Еще один приказ, и полубатальон медленно двинулся через долину, сержанты отсчитывали шаг, сержант-майор следил за дистанцией. Повсюду, выбиваясь из сил, бежали эмигранты. Вот один из них, задыхаясь, рухнул на землю. Потом справа за холмом возникла цепочка плюмажей, цепочка сабель – кавалерийский полк рысью скакал вперед. Хорнблауэр увидел, как взметнулись сабли, как лошади перешли в галоп, услышал крики атакующих. Солдаты в красных мундирах не двигались. Затем раздался приказ, и полубатальон неспешным шагом перестроился в каре. Верховые офицеры оказались в середине. Атакующие всадники были не более чем в сотне ярдов. Один из офицеров начал низким голосом отдавать приказы – нараспев, словно распоряжался некой торжественной церемонией. По первому приказу солдаты сняли с плеч ружья, по второму все враз щелкнули открываемыми полками. По третьему подняли ружья и прицелились.

– Слишком высоко! – сказал сержант-майор. – Ниже, эй, седьмой номер.

Атакующие были уже в тридцати ярдах. Хорнблауэр видел передовых всадников в развевающихся за плечами плащах. Они держали сабли наголо.

– Пли! – скомандовал низкий голос.

Раздался грохот – все ружья выстрелили одновременно. Каре окуталось облаком дыма. Там, куда смотрел Хорнблауэр, несколько десятков людей и лошадей лежали на земле, некоторые в предсмертных судорогах, некоторые без движения.

Кавалерийский полк разбился о каре, словно волна о скалу, и, не причинив вреда, пронесся вдоль его флангов.

– Неплохо, – сказал Эдрингтон.

Вновь зазвучал низкий речитатив; словно марионетки на одной веревочке, стрелявшие только что солдаты перезаряжали ружья. Все враз скусили патроны, все враз забили заряд, все враз, одинаково наклонив голову, выплюнули пули в ружейные стволы. Эдрингтон внимательно смотрел, как кавалерия беспорядочной толпой собирается в долине.

– Сорок третий, вперед марш! – приказал он.

Тихо и торжественно каре разделилось на две колонны и продолжило прерванный путь. Отряд, охранявший фланг, присоединился к ним, оставив на холме убитых лошадей и людей. Кто-то крикнул «ура!».