Сергей Медовый - Железный Гулаг

Дополнительный эффект улицы создавали три двухэтажных жилых здания, отштукатуренные и с плоской крышей. Ведь, мало кто себе может представить высокие дома, построенные в помещении. В левой части жилой половины станции стояли два барака рядом друг с другом торцом к нам. Они имели свой общий двор со скамейками столиками и небольшой спортивной площадкой, где присутствовали бильярд и два теннисных стола. У боковой левой стены ближе к центральной дороге, расположился клуб, а справа от бараков баня. Особенно поражали взгляд в этой части, возведённые в специальных коробах и ухоженные, клумбы с натуральной травой и цветами. Я сначала подумал, что они искусственные. Станция, расположенная на такой глубине, и не просто адаптированная под людей, а построенная с удобством, и, я бы даже сказал со вкусом, не могла не удивлять.

В правой части жилой половины после перпендикулярной дороги шли вдоль стены медпункт и третий двухэтажный дом. Он стоял фасадом к центру, и в его дворе так же в коробах росли плодовые деревья. Ну чем не улица! Здесь же находилась и столовая, расположенная симметрично клубу, только у боковой стенки справа. Эта часть, мало загруженная строениями, служила как бы ещё и центральной площадью. Получался очень компактный симпатичный городок. Все коммуникационные трубы, кабеля шли под самой крышей и спускались строго по вертикали к строениям. Людей, кроме нас не было видно.

– Пойдём, – бригадир повёл меня к двум корпусам.

– А зачем всё железом залили? – спросил я, постукивая каблуком по полу, проверяя его на прочность.

– Это, Лёха, и есть «железный лёд», о котором я говорил. Он естественный, его никто не делал. И потолок такой же, но с отверстиями, как огромное сито. Правда, по составу отличается. Увидишь на выезде. Ты же знаешь, что земля круглая? Вот. То ли Бог, то ли сама природа, то ли инопланетяне сделали что-то вроде двухсотметровой пустой ниши в нашей планете, для чего, никто точно не знает. Мы в ней сейчас находимся и стоим на идеально ровном железном шаре, только меньшем, чем сама земля. Понимаешь, у каждого сооружения есть каркас, вот и у нашей планеты эта конструкция типа железного скелета.

– Почему же тогда лёд?

– О! Пол под нами уникальный. Чудо просто. Хотя здесь всё чудо.

Саня остановился, достал из сумки термос с чаем и открыл крышку.

– Вот смотри, – он вылил содержимое на пол, и … чай исчез. Он, как будто впитался в землю, лишь пятно осталось.

– Учёные делали отверстие, хотели толщину измерить, кстати, обрабатывается легко, как латунь примерно, весь день сверлили, утром пришли, а дырки нет. Затянулась, как вода при морозе. Поэтому и назвали «железным льдом». На досуге, делать нечего будет, молотком стукнешь посильнее и увидишь: прямо на глазах выровняется. А столбы под электро-кабели просто вставляют в просверленные лунки, и через пару часов их трактором не сдвинешь. Здесь кроме гравитации и давления, все не так, как на земле. Снизу из глубин через пол выделяется чистый азот, но он не совсем обычный: то ли лёгкий, то ли без плотности совсем. Учёные наши объясняли, но я так до конца и не понял. Азот проходит через отверстия в потолке на поверхность, и там уже соединяясь с кислородом, создаёт полноценный воздух. Кстати «железный лёд» и углекислый газ поглощает. Да! Зажжённую спичку поднеси поближе, и пламя немного наклоняется. Некоторые вообще думают, что он живой.

– Невероятно! А что с потолком? Если ты говоришь, двухсотметровая ниша по всей окружности, то на чем он держится? Здесь же ничего нет… кроме азота.

– Есть. Через два дня поедем на работу, сам увидишь подпорки. Пару тройку штук попадутся по пути. Мы их турами называем. Они на шахматную ладью похожи, только метров четыреста в диаметре. Наши профессора говорят: они стоят там, где вулканы и разломы на земле. Вообще, Лёша, я не верю в участие здесь природы, мне кажется всё это рукотворное. А там хрен его знает.

– А как же тектонические плиты?

– Тектонические плиты – вымысел геологов. Деньги, вложенные в науку как-то надо оправдывать, вот и придумали ересь всякую. Вернее плиты есть над нами, гранитные и базальтовые, но они не везде, и уж, во всяком случае – не основа земной коры. Раньше тоже утверждали, что земля на трёх китах стоит… и верили. Если сейчас рассекретить это предприятие, то сотни наших учёных нобелевские премии получили бы. Столько открытий здесь сделали – науку перевернуть с ног на голову можно. Пошли уже.

Не успели мы пройти несколько шагов, как вдали справа в кирпичной стене открылись ворота, и на территорию въехал поезд.

– «Трамволёт», – Саня снова остановился и с гордостью стал пояснять, – это мы ему кличку дали, работает на электродвигателях, как трамвай, а летает быстрее любой машины. Двести тридцать километров в час – легко, а некоторые водилы и до трёхсот разгоняют, сопротивление местной атмосферы в несколько раз меньше, чем на земле, а общее давление в норме. Парадокс! Здесь таких около тридцати разных размеров.

«Трамволёт» представлял собой симбиоз автомобиля и поезда, метров двадцать в длину, достаточно высокий, на двенадцати резиновых колёсах и с дугообразным токоприёмником на крыше, присоединённым к тросу, которого я раньше не заметил. Делился он на две одинаковые части: передняя, закрытая с кабиной водителя, похожая на вагон электрички и кое-где с пассажирскими окнами, задняя – платформа с двумя обыкновенными цистернами. Расстояние между ними почти отсутствовало. Смотрелся он непривычно. Сегодня, конечно, я бы не удивился, увидев что-то подобное, но тогда в сравнении с «зилами», «кразами» и «газонами» это чудище казалось фантастикой.

«Трамволёт» тихо проехал недалеко от нас и повернул к шахте. Я обратил внимание на металлическое колесо, прикреплённое шарниром к днищу машины и катившееся по полу. «Наверное, нулевая фаза», – пришло мне в голову; «железный лёд», он ведь – железный.

Глава 11.

Первый этаж барака состоял из двух секций на тридцать человек каждая. Двухъярусные койки в два ряда шли вдоль стен с окнами. Занавески, крашеные полы, недавно побеленный потолок, всё смотрелось чисто и ухожено. Почти на всех подоконниках красовались цветы в горшках. Между кроватями стояли тумбочки. Большинство спальных мест были не застелены: матрас, подушка и одеяло. В секции тихо играла музыка, исходящая из радиоприёмника над дверью. Два человека в дальнем углу играли в шахматы, один, ближе к нам, лёжа читал книгу.

– Сколько вас здесь! – с командной ноткой в голосе спросил бригадир, скорее, желая обозначить своё присутствие, чем получить ответ.

Все трое обернулись. Мужик лет пятидесяти, постриженный под машинку, в одной майке и трусах, отложил книгу и сел на кровати. Оглядев меня с головы до ног, он сказал: