Альберто Васкес-Фигероа - Испанец. Священные земли Инков

По толпе измученных людей, наблюдавших эту сцену, прокатилась волна недовольного ропота.

Алонсо де Молина посмотрел на своего капитана, а тот, в свою очередь, посмотрел на него, словно желая загипнотизировать, – и отвел взгляд, зная, что он способен убедить его, не произнеся больше ни слова.

Затем старик повернулся к Бартоломе Руису [1] Руис, Бартоломе (1482–1532) – испанский мореплаватель и конкистадор. Был кормчим у Христофора Колумба, позже принимал участие в завоевании Перу. , словно тот и правда был его последней надеждой, и, поколебавшись несколько секунд, отважный андалузский штурман, сделав три широких шага, пересек нелепую черту.

За ним шагнули еще несколько человек, а затем и Алонсо де Молина, который сам толком не понял, что его толкнуло на подобный шаг и каким он стал по счету, пятым или шестым, потому что с тех пор миновало уже больше года, детали потеряли значение, и наверняка уже никто не вспоминает, что там произошло на пустынном острове Эль Гальо и сколько было их – мечтателей, в очередной раз доверившихся сумасбродным фантазиям старого Писарро [2] Писарро, Франсиско (1471/76–1541) – испанский конкистадор, завоеватель империи инков, уроженец города Трухильо в Эстремадуре. .

Все уже давно вернулись на север, в нищету и покой своих домашних очагов в Панаме, Санто-Доминго, Испании или Никарагуа, а он, вероятно, единственный человек, в чьих ушах до сих пор звучат слова незадачливого капитана, рассчитывавшего завоевать гигантскую империю, опираясь лишь на горстку голодных безумцев.

Если бы тогда, в то хмурое утро, он представлял себе то, о чем сейчас начал догадываться – в отношении размеров и мощи империи, которую Писарро упорно пытался захватить с помощью своего поредевшего войска, – патетическая сцена показалась бы ему еще более нелепой, и он испытал бы не жалость и восхищение последним всплеском отваги своего неуемного предводителя, а рассмеялся бы прямо тому в лицо, чтобы сбить с него эту идиотскую самоуверенность.

– Кортес [3] Кортес, Эрнан (1485–1547) – испанский конкистадор, завоевавший империю ацтеков в Мексике. же смог.

Да он уже тысячу раз слышал этот тщеславный довод и еще тысячу раз прибегал к нему сам – чтобы убедить себя или убедить сомневающихся, – но теперь считал его вконец исчерпанным: сколько можно? – и смехотворным. И с каждым разом он представлялся ему все более несостоятельным, чем дальше он проникал в глубь этого мифического королевства, о котором рассказывали одни небылицы.

То были другие времена, и другие люди сопровождали Кортеса в его авантюре в мексиканских землях, а главное – они там наверняка имели дело совсем с другим народом, ведь невозможно даже себе представить, чтобы с таким ничтожным войском он сумел бы хотя бы слегка потревожить такую организацию, как инкская.

Он обвел взглядом толстые стены просторного помещения, в котором провел ночь, и вновь восхитился великолепной техникой обработки камня: каждый был подогнан к соседнему с математической точностью, – совершенно очевидно, что даже самым прославленным итальянским каменотесам ни за что не достигнуть подобного мастерства.

Затем он вспомнил великолепие города Тумбеса; колоссальные инженерные сооружения оросительной системы прибрежных равнин, а еще утонченную красоту керамики, тканей и украшений – и снова пришел к заключению, что ни Кортес, ни Альварадо [4] Альварадо, Педро (1485–1541) – один из предводителей испанских конкистадоров, завоевавших Центральную Америку. , ни Бальбоа [5] Нуньес де Бальбоа, Васко (1475–1519) – испанский конкистадор и первопроходец. Первым пересек Панамский перешеек и вышел к Тихому океану. , и ни один из современных великих капитанов не отважился бы даже на попытку завоевать империю вроде этой.

И тем не менее он был уверен, что упрямый Франсиско Писарро еще вернется.

Чтобы в очередной раз столкнуться со своей злосчастной судьбой – кто бы сомневался, – но при этом, как всегда, решительно настроенный одержать великую победу, в чем небеса ему упорно отказывают. Невольно поверишь, что в его жилах течет не красная кровь, как у доброго христианина, а черная отрава, ибо такой человек ляжет в могилу не раньше, чем огнем и мечом впишет свое имя в память человечества.

В его возрасте старикам там, в Убеде, только и требуется, что луч солнца по утрам да стакан доброго вина в середине дня, ну еще скамейка у входа в дом, чтобы впитывать взглядом проходящих девушек и последние крохи жизни, а этот несгибаемый нескладный эстремадурец все еще стремится выиграть тысячу сражений, возвести сотню городов и завоевать для своего короля миллион покорных подданных.

Да, Писарро вполне способен бросить вызов смерти и побороть ее, если от этого зависит, оставит ли он свой след на земле или нет.

Алонсо де Молина, который родился в благополучной семье и в юности был окружен любовью и заботой родных: мало того, что они пошли на жертвы ради того, чтобы оплатить его учебу в Севилье, Толедо и Риме, так еще и сумели смириться с тем, что он забросил книги и ввязался в военную авантюру, – тем не менее лучше многих понимал, что этот бедный неграмотный свинопас, незаконнорожденный сын дворянина сомнительного происхождения, как никто другой нуждается в том, чтобы выделиться среди современников.

Для Писарро завоевание империи уже стало единственной надеждой оправдать жизнь, от которой он получал лишь удары и унижения, а будущее не предлагало другого выбора, кроме полной победы или самого черного поражения.

Старик вернется, чтобы победить или умереть, только вот он, Алонсо де Молина, научившийся ценить старого брюзгу и упрямца, не желает снова становиться свидетелем его несомненного провала.

Он услышал шум голосов в соседнем помещении, затем уверенные шаги, приближающиеся к толстой занавеске, и опустился на циновку как раз в момент, когда появился человек – приземистый, но с энергичным и надменным выражением лица, одетый в разноцветную тунику, сандалии из тонкой кожи; грудь пришедшего украшал отличительный знак «кураки» [6] Курака – политический и административный глава провинции в инкской империи. .

Несколько секунд они молча рассматривали друг друга; на вновь прибывшего явно произвела впечатление внешность высоченного существа со светлыми глазами и густой бородой, хотя его, несомненно, предупредили, что она необычна.

– Я Чабча… – наконец произнес он, усаживаясь на каменную скамью и приваливаясь спиной к стене. – Чабча Пуси, курака Акомайо [7] Акомайо – одна из провинций в регионе Куско. , и меня прислали за тобой.

– И куда отвести?

Тот ответил не сразу, словно ему было нужно время, чтобы свыкнуться с тем, что странный человек говорит на его языке, да еще таким голосищем, который переполняет грохотом просторное помещение из темного отполированного камня.