Виктор Бурсин - Времена забытых лет

– За сколько такую можно сейчас продать? У тебя такие были?

– Думаю, около тысячи рублей, не больше, учитывая отличное состояние, ибо нумизматической ценности практически не имеет, – поучительно объяснил Николай.

Друзья внимательно осмотрели придорожную траву, но ничего, кроме гнутой подковы не нашли. Пристально рассмотрев находку, Николай сказал:

– Подкова-то ручной работы, видишь следы от молота. Я встречал такие в антикварных лавках, только те были ржавые, а эта, как вчера из кузницы. Мне здесь все больше и больше нравится. Дай-ка я привяжу на ветку целлофановый пакет, как ориентир, пройдемся тут внимательнее, когда вернемся.

В приподнятом азартном настроении путники пошли дальше. Дорога обогнула небольшой лесок и пошла среди сжатых полей. В конце пашни показалась большая деревня.

Еще с километр друзья прошли бодрым шагом по пыльной дороге и очутились возле крайнего дома. Взору путешественников предстала удивительная деревня. Вдоль широкой улицы раскинулось около тридцати больших дворов. Все дома были рубленные, ничем не обшитые, а просто конопаченые мхом. Их окна напоминали подслеповатые тусклые глазницы, так как вместо стекол узкие рамы были затянуты чем-то мутным и непрозрачным, напоминающим парниковую пленку, а в некоторых окнах была натянута холщовая ткань. Центральные дома выглядели более зажиточными: они стояли на больших валунах, а их крыши были покрыты тесом. Крытые дранкой избы на окраине выглядели заметно меньше и проще, венцы лежали прямо на земле и кое-где уже начали подгнивать. В конце улицы, на горе, виднелась деревянная двухэтажная церковь с небольшой колокольней.

– Какая интересная и в тоже время странная деревня. Посмотри, у них на крышах нет труб. Такое ощущение, что здесь съемочная площадка какого-то семнадцатого века, – заметил Николай.

– А почему именно семнадцатого, откуда такая историческая точность?

– Видишь, все дома без труб, а сверху под крышей следы сажи, значит, топят по-черному. Ты не слышал, в наших местах сейчас ничего исторического не снимают? – спросил Николай у товарища, разглядывающего крайний дом.

– Я за местными новостями не слежу, но объявления о наборе в массовку бородатых мужиков не встречал. Да, вон, посмотри, мужик какой-то копошится за изгородью, в образе как раз той эпохи, сейчас у него и расспросим.

Они направились к крайнему небольшому дому, который находился в стороне от остальных деревенских построек за большим прудом. Это был старый рубленный четырехстенок с крышей из дранки, в окнах натянуты промасленные холсты, двор огорожен изгородью, виднелись еще сараи, видимо, хозяйственного назначения.

Сам персонаж, к которому с радости устремились наши друзья, был действительно весьма интересен. Небольшого роста коренастый мужичек, совершенно неопределенного возраста, с нестриженными волосами, которые выбивались из под серой войлочной шапки, и неаккуратной бородой. Одет в длинную холщовую серую рубаху с поясом, холщовые штаны, онучи и лапти.

– Здравствуйте, уважаемый. У вас тут кино снимают? – приветливо заговорил Андрей.

Мужик не спеша внимательно оглядел пришедших, и с прищуром ответил:

– Здоровеньки, дорожники 1 1 Дорожник (устар., разг.) – путник, идущий издалека. , вы откеда а́кие малохольные?

– С Москвы пешком идем, папаша, – шутливо бросил Андрей.

– Из шляхтичей 2 2 Шляхтичи – польские мелкопоместные дворяне. что ль? – с явным недоверием спросил мужик.

– Из хохлов, пришли тебя поработить. Кончай эту комедию, скажи, где тут телефон и далеко ли до города, – с раздражением сказал Николай.

– Не ведаю про этаких, и слова у вас диковинные, неразумительные. Скажусь про вас старосте, а он пущай решает, куды аких, к воеводе иль обратно в Москву.

– А сам-то ты кто тогда? И как деревня эта называется?

– Посмотри сколь дворов, не деревня у нас, а цельное село – Брусничное, Кирилловского монастыря, но по грамоте кликают Спасское. А звать меня Гаврилка Непотяговский, сын Степана Непотяговского.

– Не далековато отсюда будет до Кириллова, ничего не попутал? – недовольно спросил Андрей.

– Ешо как далече, два по десять поприщ 3 3 Поприще – старорусская путевая мера (около 750 метров). до Вологды, а тама ешо докуль раз семь как до Вологды. Монастырь большой и богатый, сам Иоан Васильевич надарил ему деревень по всей округе, – важно заметил мужик.

– Если он и играет, то весьма недурно, – шепнул на ухо Николай.

– Скажи-ка, Гаврилка, а кто сейчас воеводой на Вологде? – спросил, улыбаясь, Андрей.

– Так, Одоевский Иван Иванович, с прошлой весны как махнул князя Вадбольского Семена Васильевича.

– А в каком году Семен Васильевич заступил?

– Так считай, за год до тогось, значит,– подумав несколько мгновений, Гаврилка сказал: – 7119 лету от Рождества Христова.

Андрей и Николай переглянулись и отошли в сторону поговорить.

– Мужик подкованный попался, датами и именами так и сыплет, играет первоклассно. Чем бы его подловить? – Андрей посмотрел на Николая.

– Сейчас денег ему дам, он роль сразу сменит. Учись.

Николай достал из кошелька пятисотрублевую банкноту и протянул мужику:

– Гаврилка, или как там тебя по жизни, довези нас до Вологды, кончай ломать комедию, ты и так нас немало удивил, просто уже не до шуток, полдня на ногах и без еды.

Мужик с любопытством взял банкноту, повертел ее в руках, даже понюхал. Было ощущение, что деньги он видит в первый раз.

– Чудная вещица, баская 4 4 Баская (устар., разг.) – красивая. , на кой ляд она мне, – и протянул обратно.

Друзья вновь отступили на пару шагов посоветоваться.

– Что-то я совсем запутался, какие-то странные вещи происходят. Эта яма, старинная копейка, подкова ручной работы, телеги, дома под дранкой без труб, воеводы, Гаврилка этот в образе своем… Понимаешь, к чему я? – напряженно говорил Андрей, близко наклонившись к Николаю, чтоб их никто не услышал.

– Ну, так сыграть сложно. Ведь этого не может быть, это только в фантастических книгах и в фильмах – перемещения во времени или в измерении, не знаю как правильно. Кстати, какой это год, если он говорит, что сейчас 7121? – спросил Николай.

– Похоже, он по Византийскому календарю считает, Юлианский с Григорианским еще, видать, не вступил. Как раз недавно с дочкой писали школьную работу, там разница, дай Бог памяти, то ли пять тысяч пятьсот, то ли чуть больше, не помню точно. То есть сейчас 1605 – 1620 по нашему календарю. Что у нас было в это время, вспоминай.

– Смута была точно, что еще-то? Пойдем обратно, а то приведет еще мужиков, – кивая на Гаврилку, сказал Николай.

Они вернулись обратно, мужичек по-прежнему смотрел на них с недоверием. Начал Андрей: