Владимир Андриенко - Убить Александра

Тогда жандармы хватали людей без разбора, и среди арестованных было больше тысячи человек. Фон Берга вызвал к себе обер-прокурор Победоносцев и показал списки.

– Что это, Густав Карлович? – спросил он, бросив на стол пачку бумаг. – Вы сами это все читали?

– Нет, Константин Петрович, – признался Берг. – Но вы сами помните о приказе не упустить ничего. Особое совещание при Комитете министров сделало вывод о неизвестности размеров той пропаганды, что развели народники. Вот и было приказано хватать всех агитаторов.

– Но среди этих людей много таких кого агенты схватили только по невежеству и по низкому усердию. Они совсем не стали разбираться. Мы схватим, а там пусть начальство разбирает. В результате из той тысячи к дознанию привлечены 770 человек.

Фон Берг понимал, что при таком количестве подследственных работа затянется на год, а то и более. Так и произошло и в итоге к суду привлекли только 193 человека…

***

Берг отложил рекомендательный лист в сторону. Он стал всматриваться в кандидата. Внешность многое могла рассказать о человеке. Худой и болезненно бледный молодой человек смотрел на него спокойно. В его глазах не было подобострастия и желания сразу приглянуться начальству.

– Значит, вы готовы служить по охране порядка и устоев империи Российской, сударь?

– Готов ваше превосходительство.

– И в каком качестве вы готовы служить?

– Как прикажете и кем прикажете.

– Но что вы умеете? Вы учились в университете. Это я вижу. Но чем можете быть полезны нашей организации?

– Я был письмоводителем у ялтинского градоначальника и основы этой работы знаю хорошо. Также знаком с шифровальным делом, ваше превосходительство.

– Вот как? А это хорошо. Такого рода работник не будет лишним. Но я не могу определить вас вот так сразу на постоянную должность, сударь.

– Я это понимаю, ваше превосходительство.

– Для начала вы станете помощником у делопроизводителя Владимира Николаевича Цветкова в агентурной части 3-й экспедиции. А далее видно будет.

– Спасибо, ваше превосходительство. Вы не пожалеете о том, что приняли меня…

***

Но Берг не был доверчивым болваном и сразу после ухода кандидата вызвал к себе начальника наружного наблюдения.

– Ты вот, что, голубчик. Ты за этим молодым человеком понаблюдай.

– Приставить к нему агента постоянно?

– Именно так. Но найди кого потолковее. Пусть все сделает хорошо. Он не должен узнать, что за ним ведется наблюдение.

– Он вызывает подозрения?

– Нет. В том то и дело, что все у него слишком чисто получается. А я не верю, когда у человека все хорошо. И запросы в университет, где молодой человек учился, и в Крымскую канцелярию, где состоял на службе, я сделаю. Но уверен, что там все будет чисто.

–Дак может он чист, ваше превосходительство? Ведь служба у нас почетная. И многие сей службы ищут. А тут такой бледный молодой студентик за счастье почтет, коли примете его.

– Может и так. Но мне нужно знать, чем этот Клеточников дышит.

– Как прикажете, ваше превосходительство.

– И не вздумай отнестись к этому делу спустя рукава.

– Как можно-с, ваше превосходительство. Все проверим-с. Все его контакты и даже имена шлюх к которым он ходит-с…

***

Фон Берг был дружен со многими влиятельными людьми в Петербурге. Сам обер-прокурор Синода Победоносцев принимал его у себя. Его слово много значило в Третьем отделении, хоть он и не занимал самого высокого положения. Но даже начальники экспедиций прислушивались к нему.

Ныне он хотел поговорить с начальником первой экспедиции генералом Муравьевым. Это был чиновник, которого Берг уважал. А таких в Третьем отделении совсем мало.

– Густав Карлович? – приветствовал его генерал. – Вот неожиданный дорогой гость.

– Явился по срочному делу, Сергей Алексеевич.

– Прошу садись в кресло. Готов помочь.

Берг сел и несколько секунд молчал. Затем он задал вопрос:

– Ты в курсе того, что они снова сплотились в новую организацию?

– Они? Ты о ком говоришь, Густав Карлович?

– О тех, кто был в «Земле и воле». Но ты ведь хорошо понимаешь, о чем я, Сергей Алексеевич. Или станешь мне говорить, что «Земля и воля» разгромлена и никакой опасности более не представляет.

–Не стану, Густав Карлович. Но зачем ты задаешь вопросы, если знаешь ответы?

–Хочу разобраться.

–В чем?

–А в том, что мне кажется. Кому-то там, – он указал пальцем вверх, – совсем не хочется бороться с новой организацией. «Народная воля» их мало пугает. Так?

– Так, Густав Карлович. Пока революционеры из «Народной воли» мало что могут.

– Это не твои слова, Сергей Алексеевич. Такое я уже слыхал от наших начальников. Дескать, напугали мы революционеров. Не скоро головы поднимут. Но они убили Мезенцова! А Мезенцов не был мелким чиновником! Его убийство никто не принял всерьез. По делу 193-х начальство меня постоянно теребило. Обер-прокурор Победоносцев с меня не слазил тогда. А по Мезенцову нет. Хоть бы слово кто сказал. Убили и чёрт с ним.

– И что я должен сказать, Густав Карлович?

– Тебе ведь многое известно, Сергей Алексеевич. Рассказал бы и мне о революционерах.

– Мои люди только начали работать, Густав Карлович.

– Сергей Алексеевич. Я знаю о твоем особом агенте. У тебя есть свой человек среди революционеров.

–Густав Карлович? – Муравьев прикинулся удивленным.

–Я знаю это, Сергей Алексеевич. Мне доносят обо всем, что происходит в этих стенах. Я знаю, про особого агента, о котором нет сведений в картотеке. И нет их по особому распоряжению начальника первой экспедиции. По твоему, стало быть, приказу.

–Густав Карлович, я действую во благо империи.

–Не сомневаюсь в этом, сударь. И не собираюсь мешать. Мне даже не нужно имя твоего агента. Я только хочу знать, он из них? Из революционеров «Народной воли»?

– Да, – ответил Муравьев.

– И ты знаешь, что они наметили своей целью государя императора?

– Я уже докладывал об этом.

– Вот, – сказал Берг. – Вот оно.

– Что?

– То о чем я подумал.

– Никак не могу понять, о чем ты?

– Они не хотят его спасать, – сказал фон Берг. – Они дадут его убить. Им не нужен государь император Александр Николаевич.

Муравьев понял о ком говорит фон Берг. Реформаторская деятельность Александра не нравилась многим в империи. А в последнее время ползут разговоры о скором введении в России Конституции. При дворе сформировалась группировка контрреформ. Им был нужен другой государь на троне империи.

– Ты, вижу, все понял, Сергей Алексеевич?

– Про это никому говорить не нужно, Густав Карлович.

– Они хотят убрать императора руками террористов. Ты понимаешь, что это значит? Новый шеф жандармов Дрентельн действует с ними заодно.