Array Сборник - Кавказ. Выпуск XXX. Кавказский этикет

Крепко призадумались люди, как дальше жить, потому что дальше так жить стало невозможно. Более мудрые из них давно поняли, что нужно вновь учиться взаимной любви, уважению, сплоченности. Нужно заново научиться доверять друг другу и видеть в каждом незнакомом и знакомом человеке свое подобие, а не своего врага.

Что здесь важнее всего? Конечно же, то, как ты строишь свои отношения с близкими, соседями, с дальними знакомыми и вовсе не знакомыми людьми.

Долго опытнейшие из мужей искали верные решения. Но самое главное, наверное, было в самом желании искать, в том, что они хотели прийти к согласию и пониманию друг друга. Кто решится сказать, будто взаимное доверие и понимание сразу и без труда воцарились здесь? Чего не было, того не было. Но зато в самом народе сложились правила и нормы, следуя которым, люди могли стать ближе друг другу, не теряя при этом ничего своего. Это и есть то, что мы называем этикетом.

Не знаю, сколько правды в этой легенде, которую к тому же я пересказал в меру моего разумения, но тысячи лет живут народы Кавказа на этом благословенном кусочке планеты вместе; им недостает земли, их донимают нашествия чужеземцев и стихийные бедствия, случаются порою засухи с неурожаями, эпидемии и землетрясения. Люди здесь говорят чуть ли не на сотне разных языков, поклоняются разным богам. Но ни один историк не засвидетельствовал во всем обозримом прошлом такого случая, чтобы между двумя какими-либо из кавказских народов возникла долгая непримиримая вражда. Так было в течение многих веков.

Конечно же, даже между родными братьями происходят бурные ссоры по всяким важным или мелким поводам – то из-за имущества, то из-за межи, разделяющей их владения, то просто по глупости и легкомыслию. На Кавказе между населяющими его народами тоже, естественно, случались столкновения, непонимание, неприятие. Да и в любом обществе случается, что жители одного конца селения простодушно смеются над жителями другого конца, а те в ответ швыряются камешками. Но до вражды, длительных войн, нетерпимости и до неприятия друг друга не доходило никогда.

А надо сказать, что разные языки имеют подчас совершенно разное происхождение, разные исторические судьбы, приведшие на Кавказ различное видение и понимание одних и тех же явлений. Прибавьте к этому и то, что одни народы исповедовали ислам, другие – христианство, третьи – язычество, четвертые – иудаизм. И, несмотря на это, совсем неплохо друг с другом уживались, как говорится, не перестали есть одну пищу из одного котла.

В этом немалую роль играл, по мнению многих сведущих людей, неписаный кавказский этикет. Конечно же, как все неписаное, этикет имеет в разных местностях свои варианты. Так, грузинское застолье проходит не совсем так, как азербайджанское. В свою очередь, то и другое отличны от адыгского во многих деталях. Чеченцы строят свои взаимоотношения между старшими и младшими или же между мужчинами и женщинами не совсем так, как это принято, например, у осетин. Даже не выходя за пределы Дагестана, можно заметить много различий в обычаях населяющих его народов и народностей. Но если эти же стандарты взаимоотношений, в чем-то несхожие у соседних народов Кавказа, сравнивать с тем, как оно соблюдается у народов, живущих за его пределами, то мы сразу же увидим, что, будучи в чем-то несходными, все же правила и нормы взаимоотношений у разных кавказских народов имеют очень много в такой степени общего, что отличает их от этикетных норм других народов мира. Быть может, особенностью кавказского этикета является то, что он, будучи, по своей сути, общечеловеческим (вернее, таким, что легко понятен человеку любого происхождения, языка и вероисповедания), предоставляет малым группам (маленькому народу или жителям одной местности) свободу некоторого варьирования отдельных частностей. Здесь с древних времен повелось, что никто никого не берется осуждать ни за язык, на котором другой говорит, ни за веру, которую исповедует, ни за блюда, которые предпочитает. Просто каждый старался с пониманием относиться к тому, в какой среде и при каких обстоятельствах что и как принято делать. Говоря проще, внимание обращалось на то, что разных людей сближает, а не на то, что разделяет. И в этом проявилась жизнетворная мудрость, без которой, пожалуй, мудрено было бы сохраниться в окружении разных могущественных соседей со всех частей света.

Но если что вовсе не приветствовалось, так это дикое невежество: за незнание этикета, вернее, за полное неприятие человеческих ценностей все же могли сурово наказать. Правда, голов не отрубали, кровной вражды за такое не объявляли, и даже в темницу не сажали. Конечно, если вы оскорбили достоинство человека даже невольно, это могло повлечь и вражду, и даже кровь, поскольку здесь честь почитали превыше всего. Если же вы никого не задели, но все-таки проявили полное незнание норм и правил поведения на людях, вас наказали бы, но не с помощью кинжала, а, что чаще случалось, с помощью не менее острого оружия, каковым является слово или отношение окружающих. Если, например, грубым невежей оказался молодой человек, то никакая девушка, уважающая себя, не вышла бы за него замуж. Да и родственники ее ни за что на свете не захотели бы породниться с таким парнем. Если же девушка окажется не знакомой с тонкостями обхождения, она могла так и остаться в девах. Стоило человеку один раз оплошать, и это могло обойтись ему утратой уважения со стороны окружающих. Совсем же плохо оказывалось тем, чьи имена попадали в смеховые сатирические куплеты, или тем, кто становился персонажем малых афористических изречений – пословиц, поговорок, прибауток. Имя такого человека становилось нарицательным, а сам он – всеобщим посмешищем. Иногда «герои» таких изречений или песенных смеховых куплетов бывали вынуждены покидать родные места и поселяться на чужбине, чтобы избежать всеобщего осмеяния и унижений.

Рассказывают, что один незадачливый воришка по имени Зулкарней (не хочу называть его фамилии), убегая от сложенной о нем смеховой песни, добрался из Кабарды до нынешней Адыгеи, а расстояние между ними – несколько сот километров. Но, услышав и там долетевшую до тех мест песню о себе, он благоразумно махнул рукой, возвратился на родину, стал упорно трудиться, учиться и достиг немалых успехов. Его история закончилась на редкость благополучно, но иногда дурная слава одного могла испортить и его собственную судьбу, и жизни близких ему людей.

Что же это за такие нормы и правила, которые и варианты допускали, и в то же время столь сурово карали тех, кто от них отступал? Как я уже упомянул, главное заключалось, видимо, в том, что, по сути своей, они общечеловеческие и, хотя доподлинно не повторяют уложений какого-либо западно-европейского или восточного этикета, все же оказываются им родственными по сути и духу. Так, например, в любом большом сообществе людей, наверное, возникают проблемы взаимоотношений между старшими и младшими, мужчинами и женщинами, между незнакомыми людьми, между сослуживцами, между гостем и принимающим его хозяином. Мало того, видимо, в любом обществе правила хорошего тона предписывают уважать старших, почтительно относиться к женщине, быть предупредительным и радушным по отношению к гостю. Только у разных народов и в разных частях земли это выражается по-разному.