Людмила Евграфова - Тень Гамаюна

Алина приоткрыла дверь своей комнатки. Ей нужно было в туалет, но будить хозяев не хотелось. Пройти, если только очень тихо, чтобы никого не потревожить.

Она накинула халат, который ей вчера благословила Елизавета Матвеевна, вышла в столовую, посмотрела на часы, висящие на стене. Половина девятого утра. Ничего себе! В доме не было ни звука, Елизаветы Матвеевны на кухне тоже не было. Алина открыла входную дверь и зажмурилась от яркого солнца. Рекс, вольготно развалившийся на крылечке, приветственно махнул ей хвостом. Алина потрепала его за ухом и спустилась в сад.

По дорожке, выложенной гравием, она направилась к маленькому домику с нарисованной на дверях кошкой. Елизавета Матвеевна объяснила вчера, что кошку Николай нарисовал для того, чтобы мыши и кроты боялись. Мыши, действительно, исчезли, а вот кротам нарисованный кот был, что называется, «до лампочки». Потому что они слепые! Все это, естественно, было шуткой, но шутка Алине понравилась.

У клумбы с веселенькими разноцветными настурциями она увидела хозяйку. Цветы пустили длинные усы во все стороны и совсем закрыли дорожку. Елизавета Матвеевна пыталась сделать им «благородную стрижку».

– Доброе утро, – поприветствовала Алина хозяйку.

– Доброе утро, деточка, – ответила ей женщина, – как ваша нога?

– Спасибо, вроде бы легче.

– Хорошо, что все обошлось.

– Да, хорошо.

Алина решила, что следует поблагодарить за доброе отношение славную матушку вчерашнего ее спасителя.

– Спасибо вам за приют, за теплое отношение, – сказала она, – здесь так замечательно, спокойно, но мне неудобно обременять вас и дальше своим присутствием.

– Никуда я вас не отпущу, – твердо ответила ей Елизавета Матвеевна, – даже и не помышляйте! Что в Питере пыльном делать? Да и выходные сейчас. Побудьте у нас пока, подышите воздухом, отдохните. Станьте нашей гостьей! И Николай рассердится, если вы уедете! Нет, нет, оставайтесь, пожалуйста, мы будем рады. В нашем доме так редко появляются молодые девушки, я уж и забыла, что нынче девушек волнует. Вот вы мне и расскажете!

– Елизавета Матвеевна, мне так неловко, навязалась на вашу голову!

– Про голову – это вы хорошо сказали, говорят, ни один волосок с головы, без воли Господа не упадет. Значит, и вы здесь не по своей воле оказались, а по воле Пославшего вас. Что должно было случиться – случилось. Сюда привела вас судьба!

– Нет, что вы, глупость моя и рассеянность меня привели…

Елизавета Матвеевна выпрямилась:

– Вижу, у вас какая – то тяжесть на душе. Что с вами приключилось? Не хотите об этом рассказать?

– Не знаю…это просто…да ерунда это все.

– Ладно, пойдемте в дом, завтракать пора. Николай к холодильнику записку прикрепил, чтобы разбудила я его в девять часов. Он в Старую Ладогу собирается на раскоп, там какие – то археологические ценности нашли.

– Он кто, археолог?

– Он доктор искусствоведения, – гордо произнесла Елизавета Матвеевна, – материальной культурой Древней Руси занимается.

– Я так и подумала, когда он сказал, что ученый. На физика Николай совсем не похож и на ботаника тоже. Скорее – артиста напоминает.

– Это он в прадеда, знаменитого художника, пошел. Красавец был, судя по фотографиям.

– Кто это там обсуждает меня? – раздался с лестницы голос, и перед женщинами предстал Боголюбов, обнаженный по пояс, с полотенцем на плече.

– Доброе утро, сыночек, – сказала ему матушка. Он поцеловал старушку и спросил Алину:

– Как вы себя чувствуете?

– Алиночке надо еще побыть у нас. Слабенькая она, – не дав вымолвить слово, быстро ответила за Алину Елизавета Матвеевна.

Уловка матери была Николаем замечена, но он, кажется, ничего против дальнейшего присутствия Алины в их доме не имел. Матушке скучно одной, пусть пообщается. Ему все равно через час на раскоп надо ехать.

Завтракали овсяной кашей, вареными вкрутую яйцами и кофе с молоком. Это была традиция, а против традиций Николай никогда не возражал.

– Ты, Коленька, вчера долго не спал? – спросила сына Елизавета Матвеевна.

– Нет, не очень, часа в два заснул. Знаешь, мама, во Франции сохранилась старая тетрадь моего прапрадеда, Иллариона Петровича. А Николя Бонфонтена русская история совсем не интересует, он дитя своего времени. Отдал мне эту тетрадь. «Может быть, найдешь что – нибудь интересное для себя», – сказал. Ты не поверишь, что я в ней обнаружил!

– Какие – нибудь редкие рисунки?

– Нет.

– Переписка? Ценные документы?

– Именно. Очень ценный литературный архив. Знаешь, кто герой этого литературного архива?

– Так сразу не могу сообразить.

– Князь Андрей Боголюбский.

Елизавета Матвеевна ахнула, покачала удивленно головой, повернулась к Алине и сказала:

– Коленька не потерял надежды доказать, что род наших Боголюбовых идет от самого князя Андрея Боголюбского.

– Мама сильно упрощает проблему, – улыбнулся Николай, – но, в принципе, можно попробовать, кроме всего прочего, проверить и эту версию. Но это трудно, почти невозможно, – пояснил Николай, – ведь у князя не осталось в России потомков.

– Почему? – спросила Алина.

– В трагедии, что произошла с ним, лежит какая – то злая воля, неотвратимый рок. Все, что делал князь, подчинено было одной этой воле, этой идее! В нескольких словах идея звучала так: На Руси должен быть только один правитель! Нужно покончить с раздробленностью русской земли! Войны Андрея за расширение и укрепление суздальских земель, которые он проводил, имея перед собой пример отца – Юрия Долгорукого, лишили его наследников. Старший сын Изяслав погиб в 1164 году в первом походе Андрея на волжскую Булгарию. Средний, Мстислав, умер вскоре после разорительного похода на Киев. Оставался младший сын Юрий, который сидел в Новгороде, но князь Андрей был обеспокоен и удручен положением вещей, поскольку идея старшинства при наследовании престола обессилела, и сам Андрей княжил, воспользовавшись избранием. Он почему – то не верил, что Юрий сможет удержать престол. И, действительно, после смерти Андрея, дядя Юрия Андреевича Всеволод Большое Гнездо сразу же изгнал его при помощи новгородского вече и тот бежал в Грузию.

– А что он там забыл?

– Как ни странно, в Грузии жили его родственники, потомки Владимира Мономаха, дети Изяслава Мстиславовича Киевского, злейшего врага Долгорукого, с которым дед без конца боролся за престол. После смерти Изяслава, вдова его, грузинская царевна Русудан, уехала на родину, понимая всю тщетность борьбы за власть. Причина вторая, а возможно, и первая: Давид – Строитель, дед будущей царицы Тамар, правивший во времена Мономаха, был женат на дочери половецкого хана Атрока – Гурандухт. Он призвал на службу всю орду половцев, во главе с тестем. Из кипчаков был составлен отряд царских телохранителей. Юрий, сын Андрея Боголюбского не был чужим в грузинской земле. По бабушке и матери, он, как и Тамар, на две трети был половцем, то есть кипчаком.