Святослав Воеводин - Степная царица

– Испугался меня? – насмешливо спросила Радана. – А вот я тебя совсем не боюсь. Можешь делать со мной все, что хочешь. Если, конечно, догонишь. Ну? Побежали?

– Ты плавать собиралась, – выдавил из себя Танасис.

– Потом поплывем, – сказала она и нетерпеливо топнула ногой. – Ты готов?

– Я ничего не собираюсь с тобой делать.

– Тогда просто догони. Попробуй!

С этими словами, отозвавшимися в лесу эхом, Радана сорвалась с места и помчалась прочь. Подчиняясь неведомой силе, Танасис бросился вдогонку. Они продрались сквозь заросли и выскочили на открытое пространство, наполненное пьянящими запахами луговых трав и цветов. Похоже, Радана знала, куда направляется, потому что не металась из стороны в сторону, а бежала по прямой, энергично размахивая руками и далеко отбрасывая пятки, выпачканные зеленью.

В какой-то момент Танасис стал замедлять бег, опасаясь, что они наткнутся на кого-то в столь непотребном виде, а потом махнул на все рукой и сделал рывок, сразу сократив дистанцию вдвое. Он уже настигал девушку, когда она неожиданно свернула в заросли ивняка и скрылась там, оставив за собой беспорядочно раскачивающиеся ивовые плети. Танасис ринулся следом. Едва не наткнувшись на беглянку, замершую в тени, он остановился, поскользнулся и с размаху сел на сырую землю.

Должно быть, в этот момент он выглядел нелепо и забавно, но Радана не засмеялась. Лицо ее было напряженным и злым, втянутые внутрь губы образовывали прямую тонкую линию под раздувающимися ноздрями.

– Ну что? – спросила она прерывистым голосом. – Доволен?

– Я тебя поймал, – растерянно произнес он.

– Это мы тебя поймали, – раздался голос сбоку.

Танасис повернулся и увидел перед собой сильно повзрослевшего и раздобревшего Мелидона, брата Раданы. С другой стороны к нему приближался Зенан, сын Картиса. Оба парня были одеты только в штаны и держали в руках короткие мечи. Один из них бросил девушке свою рубаху, которую она поспешно натянула.

– Что вам нужно? – спросил Танасис.

Страха не было. Гнева тоже. Была обида, но не на девушку, заманившую его в ловушку, а на себя самого, поверившего ей. Как можно было не подумать о том, что она делает одна в этой глуши? И уж вовсе не стоило забывать про бесславную смерть ее отца. Стала бы Радана заигрывать с сыном женщины, утопившей в проруби отцов всей троицы, которая собралась вокруг Танасиса. Мать рассказывала, что Гелен и Картис сами собирались утопить ее, и Танасис ей верил, но разве можно ожидать того же от детей казненных? Они прихватили мечи явно не для того, чтобы нарубить ивовых веток для плетенок. Поэтому бессмысленный вопрос Танасиса вызвал у них лишь смех.

Но он спросил не для того, чтобы получить ответ. Выгаданные секунды понадобились ему, дабы решить, как действовать. Пока взрослые парни смеялись, Танасис успел осмотреться и взвесить несколько вариантов поведения. После этого тянуть время уже не было нужды. Оно стремительно понеслось вперед.

Раз – и в руках Танасиса появился тяжелый камень, облепленный с одной стороны землей и слизнями. Два – и камень полетел в грудь Зенана, который находился на полтора шага ближе. Три – камень был пойман парнем на лету.

Чтобы проделать это, Зенану пришлось выпустить меч. Не успел клинок толком вонзиться в землю, как Танасис завладел рукоятью. Он увидел расширившиеся зрачки противника и нанес удар снизу вверх, целясь на четыре пальца выше паха. Зенан, обхвативший камень, прижатый к груди, отреагировать не успел. Меч легко вошел в него, так же легко вышел и взлетел в воздух, парируя выпад подоспевшего Мелидона. После этого Танасис рубанул его по лодыжке, заставил отпрянуть и нанес удар примерно туда же, куда ранил первого врага.

Во время короткой стычки он ни разу не посмотрел на потрясенную Радану, которая наблюдала за происходящим округлившимися от страха глазами. Когда же Мелидон и Зенан перестали корчиться и дергаться, он повернулся к ней, сжимая окровавленный меч в правой руке.

– Я не хотела, я не хотела! – взвизгнула она и поспешно сорвала рубаху, выданную ей братом.

Танасис не стал отнекиваться. В этот день он стал не только настоящим воином, но и мужчиной.

После случая на озере Танасис больше никогда не видел Радану. То ли она сбежала из страха, то ли и не намеревалась навсегда оставаться в этих краях. Его это совершенно не волновало и не беспокоило. Он ощутил свою власть над женщинами и не собирался ограничиваться какой-то одной. Все они были такими разными и такими доступными. Обнимай покрепче, целуй посильнее – и любая красавица твоя.

Правда, из-за распутства у юноши появлялось все больше новых врагов. Отцы, братья и женихи обесчещенных девушек ненавидели его и пылали жаждой мщения. Один раз Танасис едва не задохнулся во сне, когда двое неизвестных в звериных масках попытались задушить его подушками. В другой раз ему проломили голову камнем, брошенным из кустов. Коню Танасиса подрезали подпругу, ему самому подбрасывали в постель змей, но удача сопутствовала парню, а происки недоброжелателей только сильней раззадоривали его в поисках новых жертв и их совращения.

И, наконец, терпение соплеменников лопнуло. Однажды вечером Арпата призвала сына в свой шатер. Стояло лето, но все пологи были опущены, потому что она не хотела, чтобы кто-то подслушал их. При разговоре присутствовал Агнис.

– Зачем здесь Верховный? – насторожился Танасис.

– Сейчас узнаешь, – сказала Арпата. – Сегодня у меня были мужчины, явившиеся для того, чтобы вступиться за честь девушек, которых ты соблазнил и бросил.

– Много их было? – поинтересовался Танасис, горделиво отставив ногу.

– Много, – ответила она. – Пять знатных семей объединились, чтобы подать на тебя жалобу.

– Всего пять? Мало! Должно быть гораздо больше.

– Не ерничай! – вскипела Арпата. – Эти люди требуют прилюдно оскопить тебя или же изгнать из племени.

– Почему бы им не сказать все это мне в глаза? – насмешливо произнес Танасис.

– Почему? Они объяснили мне, а я объясню тебе. Ты мой сын, сын царицы. Они не имеют права волосинки на твоей голове тронуть. А слов ты не понимаешь. Дерзишь, в драку лезешь. Как же с тобой сладить?

– Раз не могут сладить, то пусть отвяжутся. Вот и весь сказ.

Тут молчание нарушил Агнис.

– Мальчик, – вкрадчиво произнес он, – ты, кажется, возомнил себя очень сильным и независимым? Пользуешься тем, что тебя не могут призвать к ответу? Такое поведение недостойно царского сына.

– Я не мальчик, – процедил Танасис. – И я уже не просто царский сын. Мне шестнадцать. И мне самому пора сделаться царем.

– Нет, – отрезал жрец.

– Нет, – эхом откликнулась мать.