Жозе Аленкар - Гуарани

Индеец снова отвернулся. Тогда она кинула кувшин в реку и, сорвав с дерева пахнущий медом румяный плод кардо 64 64 Кардо — плод дерева урумбебы и других кактусовых. Кожура его красная, мякоть — белая, а семена — черные. , приложила его к губам Пери.

Он отверг и этот дар, как перед этим отверг вино. Девушка бросила и его в реку. Она подошла к индейцу и приблизила к его губам свои алые губы, чуть приоткрыв их, словно в ожидании поцелуя.

Пери закрыл глаза и стал думать о своей сеньоре. Мысль его, словно освобождаясь от всего земного, взлетала куда-то высоко, где она была свободна и чиста, где над нею не властны были чувства, способные поработить человека.

Но вместе с тем Пери ощущал горячее дыхание индианки; оно обжигало ему лицо. Он приоткрыл глаза и увидел, что девушка стоит перед ним все в той же позе, ожидая ласки, порыва нежности от того, кого ей приказали любить и кого она нежданно-негаданно полюбила на самом деле.

В жизни диких племен, столь близкой к природе, ни условности, ни предрассудки не сковывают сердечных влечений, любовь у них — полевой цветок, которому, чтобы распуститься, достаточно нескольких часов, капельки росы и одного солнечного луча.

В цивилизованном мире, напротив, настоящее чувство становится цветком экзотическим: оно растет и расцветает только в теплице. Это удел немногих — тех, чьи сердца полны огня, чьи страсти пламенны и упорны.

Увидав в разгаре сражения, что Пери бьется один против всего ее племени, индианка восхитилась. Потом, когда он сдался в плен, она нашла, что он красивее любого из воинов.

Отец предназначил ее врагу, которого должны были принести в жертву. И случилось так, что она сначала залюбовалась им, потом в ней пробудились желания, потом она полюбила — и все это через несколько часов после того, как увидала его впервые.

Но Пери оставался холодным и равнодушным, он не принимал этого мимолетного чувства, которое появилось на свет с началом дня и вместе с этим днем должно было умереть. Он возвращался к неотступно преследовавшим его воспоминаниям. Он был непоколебим.

Повернувшись к ней спиной, он поднял глаза к небу, чтобы не видеть лица индианки, которое тянулось к нему, как иные цветы все время поворачиваются к солнцу.

И вдруг среди листвы он увидел одну из тех полных непосредственной прелести картин, которые открываются в тропических лесах тем, кто наблюдает природу и жизнь самых нежных ее созданий.

Две корришо 65 65 Корришо — маленькая птичка, обладающая способностью подражать голосам других птиц. , крохотные птички, свившие себе гнездышко на ветке дерева, почувствовав близость человека и запах дыма под деревом, решили перенести на другое место свое жилище из соломы и хлопка.

Самец разламывал старое гнездо клювом, а самка переносила соломинки в то место, где им предстояло свить себе новое. Окончив эту работу, они прильнули друг к другу, а потом, взмахнув крылышками, улетели, чтобы унести с собою свою любовь и спрятать ее от посторонних глаз.

Пери с улыбкой глядел на эту идиллию. Неожиданно индианка вскочила и, радостно вскрикнув, указала ему на птичек, которые вспорхнули и улетели вдвоем в лесную чащу.

Пока он пытался понять, что мог означать ее жест, девушка скрылась и тут же вернулась; в одной руке у нее был лук, в другой — камень, заостренный, как лезвие ножа.

Подойдя к пленнику, она мигом разрезала веревку, которой были спутаны его руки, и разрубила мусурану, которой его привязали к стволу. И затем, вручив Пери лук и стрелы, указала ему рукой на лес.

Взгляды и жесты девушки были выразительнее, чем слова ее примитивного языка. Глаза ее говорили:

— Ты свободен. Идем!

Уйдя от пригрозившего ему Жоана Фейо, Лоредано созвал четверых своих товарищей, которым он больше всего доверял, и увел их в кладовую.

Он запер дверь, чтобы никто не помешал ему спокойно обсудить с ними то, что он задумал.

За эти несколько минут он опять переменил составленный накануне план. Слова Жоана Фейо открыли ему глаза: он понял, что среди авентурейро начинает расти недовольство. Однако итальянец не привык отступать перед трудностями и не хотел расставаться с надеждой, которую так давно лелеял в сердце.

Он решил ускорить течение событий и в тот же день привести в исполнение свой замысел; для этого ему достаточно было шести сообщников, смелых и надежных.

Заперев дверь, он провел четверых авентурейро в комнату, смежную с молельней, где Мартин Ваз продолжал пробивать брешь в стене, отделявшей их от дона Антонио и его семьи.

— Друзья мои, — обратился к ним итальянец, — мы в отчаянном положении, у нас нет сил, чтобы защититься от дикарей, и рано или поздно мы все равно должны будем сдаться.

Понурив головы, авентурейро молчали; они знали, что это горькая правда.

— Нас ожидает страшная смерть. Это варвары; они едят человеческое мясо. Они пожрут нас. Наши кости останутся непогребенными.

Выражение ужаса изобразилось па лицах всех четверых. Они затряслись, как в лихорадке.

Лоредано пристально на них посмотрел.

— Но у меня есть средство спасти вас.

— Какое? — спросили все хором.

— Не торопитесь. Я могу спасти вас; но это не значит еще, что я это сделаю.

— Почему?

— Почему? А потому, что за всякую услугу надо платить.

— Чего же вы от нас требуете? — спросил Мартин Ваз.

— Я требую, чтобы вы следовали за мной и повиновались беспрекословно.

— Можете быть спокойны, — сказал один из авентурейро, — за моих товарищей я отвечаю.

— Мы согласны! — вскричали остальные.

— Отлично! Знаете, что мы сейчас сделаем?

— Нет; вы должны нам сказать.

— Так слушайте! Сейчас мы сломаем эту стену. Потом — войдем в комнату фидалго и убьем всех, кто попадется на пути; мы сделаем исключение только для…

— Для кого?

— Для дочери дона Антонио де Мариса Сесилии. Если кто из вас хочет получить другую девушку, берите ее себе, я согласен.

— А что потом?

— Весь дом станет нашим. Мы объединимся с нашими товарищами и нападем на айморе.

— Это не поможет, — возразил один из авентурейро, — вы же сами сказали, что у нас сил не хватит с ними справиться.

— Это верно! — согласился Лоредано. — С ними мы не справимся, но себя сумеем спасти.

— Как? — спросили недоумевающие авентурейро.

Итальянец улыбнулся.

— Когда я сказал, что мы нападем на айморе, я не совсем точно выразился: я имел в виду, что нападут другие.

— Все-таки это непонятно. Говорите яснее.

— Так вот, слушайте: мы разделим наших людей на два отряда, вы и еще несколько человек будете под моим началом.

— Допустим; что же дальше?

— После этого один отряд покинет дом. Будет сделана вылазка. Одновременно остальные откроют огонь со скалы. Это старый способ, и вы, верно, знаете его: атаковать противника сразу с двух сторон.