Жозе Эса де Кейрош - Новеллы

Возвращаясь к горьковскому замыслу «Всемирной литературы» и к собранию сочинений Эсы де Кейроша, оставшемуся в двадцатых годах незавершенным, издательство «Художественная литература» в 1963 году выпустило в новом переводе «Реликвию». Через два года здесь же пятидесятитысячным тиражом был впервые издан на русском языке «Знатный род Рамирес» Еще через пять лет, в 1970-м, издательство включило «Преступление падре Амаро» и «Переписку Фрадике Мендеса» в «БВЛ» — «Библиотеку всемирной литературы», которая выходит трехсоттысячным тиражом. Итак, четвертая книга. Она знаменательна и по мотивам юбилейного свойства: в семьдесят пятом, когда этот сборник готовился к печати, наступила семьдесят пятая годовщина со дня смерти Эсы и одновременно — сто тридцатая со дня его рождения. Как ни различны по числу и весомости круглые даты, но любая из них, настраивая на размышления об итогах, почти обязывает оглянуться назад.

За три четверти века творчество Эсы де Кейроша вливалось как бы тремя волнами в нашу переводную прозу. Впервые его подхватили и понесли в общем потоке дореволюционные русские журналы: на приметные явления европейской литературы они откликались довольно чутко, правда, иной раз переводами столь небрежными, что их верней называть пересказами.

Тщательными разборами опубликованных романов журнальная критика в ту пору не почтила ни память покойного Эсы, ни современного ей читателя; несколько упоминаний в обзорах, скупые сведения «от переводчика» — вот, пожалуй, и вся информация. Но стоит ли упрекать сейчас русскую критику в недооценке португальского романиста, к тому же в те годы, когда ниву отечественной словесности обрабатывал Толстой, когда одновременно с ним трудились Чехов и Бунин, Блок и Белый?.. Как ни глухо отозвалась на романы Эсы тогдашняя критика, вызванное ими эхо не назовешь слабым: среди ценителей нового таланта — Владимир Короленко, Максим Горький.

Новым — советским — этапом в русской судьбе творчества Эсы явилось собрание сочинений, изданные тома которого заметно отличались от дореволюционных публикаций. И не только добротностью переводов. Собрание открывалось предисловием Г. Лозинского [1] Эса де Кейрош. Избранные сочинения, т. 1. Рассказы. М. — Пг., 1923. . Это была первая биография Эсы на русском языке, остающаяся по сей день единственной. В ее составлении Г. Лозинскому помогал близкий друг писателя Ж. Баталья Рейс, занимавший с 1913 по 1918 год пост португальского посланника в Петербурге. Вступительная статья сохраняет поэтому ценность первоисточника.

Отныне Эса де Кейрош, воспринимавшийся на журнальных страницах начала века буднично, с оттенком обыденности, почти неизбежным в русле «текущей» прозы, предстает уже мастером европейского ранга. Правда, несколько равнодушное отношение критики, не включившей Эсу в сферу яростных споров двадцатых — тридцатых годов, при желании нетрудно истолковать как итоговый приговор, не допускающий писателя в храм классиков. Но история искусства предостерегает от поспешности с итогами и приговорами. За первыми волнами в конце концов следует девятый вал.

С 25 апреля 1974 года революционные события в Португалии приковывали к себе внимание мировой прессы. Не проходило, кажется, дня, когда о них не говорили бы радио— и телекомментаторы. Как Испания в период гражданской войны 1937–1938 годов, так Португалия словно переместилась в этот период с Запада к центру Европы. На периферийной вчера еще полосе шла схватка, исход которой был и останется важен для выбора социальных путей страны, для бывших владений метрополии на восставших континентах «третьего мира».

Крах салазаровской диктатуры на пятом десятилетии господства, крах империи, еще удерживавшей на пятом веку хронического упадка последние колониальные рубежи; фронт сопротивления, показавший, как мощны силы народа, — все это события глобальные по масштабу, и потому их исторический смысл непреходящ, как бы ни менялась в период упорной и долгой битвы сиюминутная расстановка сил. Они, эти события, по-новому освещают и прошлое Португалии, и творчество Эсы де Кейроша.

Попробуем перелистать сегодня три вступительные статьи — в том порядке, в каком предваряли они «Реликвию», «Знатный род Рамирес» и 63(127) том серии «БВЛ».

Казалось бы, факты португальской истории, а равно и подробности жизни писателя, отошедшие вместе с XIX веком, должны остаться неизменными? Но сегодня заново воспринимаешь собственные строки о том, что после длившейся четыреста лет народной войны с маврами Португалия отстояла свободу, что ее крестьянство почти не знало крепостной зависимости. Иначе видится и связь этих фактов с бесстрашными экспедициями конкистадоров в заокеанские страны. Газетные сводки словно меняют шрифт на давних страницах истории, повествующих, как, малая среди малых, Португалия вышла на магистраль морских путей, соединивших Старый и Новый Свет, как она стала владычицей обширнейших территорий в Южной Америке, Африке, Индии, как утвердилась на Цейлоне, овладела Малаккой, вторглась в Китай… И как поток колониального золота, хлынувший в метрополию, нес вместе с богатством нищету, обесценивая труд крестьян и ремесленников, но укрепляя имперскую власть — все более паразитическую и чуждую народным интересам.

Пожалуй, с той поры абсолютистско-диктаторская, «салазаровская» Португалия заболела хронически: сначала рахитом, склерозом, а потом и раково-бюрократической опухолью, пожиравшей тело страны.

«Крестовый поход» против демонов революции и коммунизма, объявленный сегодня архиепископом Браги, примасом португальской церкви Франсиску Марией да Силва, заставляет думать, что не ушел окончательно в прошлое XVII век, когда на Португалию легла тень инквизиции, расправлявшейся огнем и железом с еретической — иными словами, со всякой пытливой, независимой мыслью.

Разлад между властью и национально-народными интересами не мог не сказаться на роли Португалии как европейской и мировой державы. Англия, Голландия, Франция постепенно теснили терявшую мощь соперницу. Одна колониальная жемчужина за другой выпадали из имперской короны. В 1580 году войска Филиппа II вторглись в страну. Лишь народное восстание 1640 года положило конец оккупации, не вернув, однако, Португалии былого веса и значения.

Ни XVIII век, несмотря на просветительские реформы, ни XIX, несмотря на вспыхивавшие, но быстро догоравшие костры буржуазных революций, ни либеральные веяния, особенно во второй половине столетия, не изменили политический климат страны, превратившейся в захолустье Европы. Менялась разве что погода.

В резко континентальный климат XX век тоже как будто не внес существенных перемен. Провозглашенная в 1910 году республика оказалась недолговечной: расправившаяся с нею в мае 1926 года диктатура Салазара, кстати сказать, пошедшая в наступление из города Браги, держала страну в оковах до весны 1974-го. И нет сомнений: одной из точек его опоры, так же как точкой опоры антинародного режима Франко, была сила преемственности, сила инерции и традиций, истоками уходящих в глубь прошлого.