Илина Григоричева - Секреты фарфоровой куклы

– Вы не могли бы подождать… всего минуту…

– Конечно, ваша милость, – почтительно ответил Гарсиа и из скромности отвернулся.

Отец Фредерик окинул взглядом комнату, в которой они с Эльзой провели много лет. Вещи уже вынесли, и она как будто осиротела.

Остались лишь каминные часы, которые он забирать не захотел, тем самым символизируя для себя начало нового времени и другой, быть может еще более тяжелой, но все же новой жизни. «Хоть и не было у нас богатства и должного положения в обществе, но мы были счастливы здесь. Теперь никто уже не вернет мне это время», – скорбно подумал он и сказал вслух:

– Идемте, молодой человек.

На улице его ждала крытая повозка, уже заполненная их вещами. Отец Фредерик сел в нее не оборачиваясь. Гарсиа посадил туда же своих друзей и Клауса, а сам прыгнул на козлы вместо кучера, и повозка тронулась.

Вечером следующего дня Дерек спешил домой. «Как они там, на новом месте? – тревожился он, представляя сколько недовольства выкажет его отец, – он стал настоящим брюзгой». Но Дерек любил своего отца, а потому старался всегда угождать ему. Вот и сейчас он нес приличную, по его мнению, сумму денег, заработанную всего за один день. По такому случаю он успел забежать в лавку старьевщика и купить давно присмотренного там, почти нового деревянного коня-качалку для Клауса.

Придя в пансион миссис Астер, он уплатил ей еще за месяц вперед, хотя до этого заплатил за два. «Никогда не знаешь, будут деньги или нет – так надежнее», – подумал Дерек, решив, что с этой суммы сможет отправить еще кое-что в Дрезден для Вильгельмины и теток отца Урсулы и Бенигны, которых он никогда не видел, но с болезнью отца и эта обязанность – высылать родственницам хоть какое-то содержание, тоже легла на его хрупкие плечи.

Зайдя в их теперь комнаты, он заметил, что отец уже более или менее обустроился, разложил вещи. Видимо напуганный долгим переездом, Клаус с радостным криком бросился к брату навстречу.

– Это тебе, – сказал Дерек и поставил на пол коня-качалку.

Клаус вначале даже замер от восхищения, зато когда брат усадил его на коня и начал раскачивать, малыш зашелся восторженным визгом. Отец Фредерик сердито покачал головой и застонал:

– Мы что же, теперь богачи? Тратить деньги на баловство, когда иной раз в доме есть нечего!

– Не преувеличивайте, отец, – улыбнулся Дерек, – сегодня, например, на ужин у нас будет жаркое!

– Какое-такое жаркое, – продолжал брюзжать отец.

– Самое что ни на есть лучшее! Сейчас я спущусь на кухню к миссис Астер и сам приготовлю его. С нами еще и Гарсиа будет ужинать, – весело ответил сын и побежал вниз по лестнице.

– Тьфу, – раздраженно сплюнул отец Фредерик, при мысли, что в который раз придется сидеть за столом с католиком.

Поужинав, Дерек принялся внимательно рассматривать их комнаты. Они состояли из просторной гостиной, где он рассчитывал принимать музыкантов, и двух маленьких смежных спален: одной для отца и другой для него с Клаусом, из которой вела лестница на небольшой чердачок. Оглядев, таким образом, все вокруг Дерек пришел к выводу, что их новое жилище не так уж плохо.

С тех пор прошло чуть больше года. Дела юного фон Лансдорфа шли неплохо. Помимо написания музыки, в основном он зарабатывал тем, что давал уроки детям из богатых семейств. Дерек иногда неприязненно вспоминал, как год назад его рекомендовали к дочери одного виконта, но та, увидев Дерека, отказалась. Отец даже кричал на нее:

– Хочешь учиться музыке или тебе нужен тайный кавалер? Отвечай!

Избалованная девица отвечала:

– Тайный кавалер не нужен, но учитель должен быть симпатичным!

Не дожидаясь, чем закончится их перепалка, Дерек ушел. «Была бы еще сама красавица, а то…» – обиженно думал он. Зато новый знатный покровитель Дерека граф Джерси с дочерьми, оценили его талант по заслугам. Да и не только они, а также граф Фальмут, граф Берлингтон и герцог Чандос. Двое последних, правда, все-таки отдавали предпочтение Генделю. Гендель писал одну оперу за другой, а у молодого фон Лансдорфа душа не лежала к ней. Тем более, отец Фредерик непрестанно твердил сыну, что если тот осмелится взяться за подобное и переступит порог обители сатаны (так он называл театр), то он – его несчастный отец, сразу умрет.

Опера тех лет – опера-сериа, то есть серьезная опера, возникла в Италии. В Англии отечественной оперы, как таковой, не существовало. Композиторы, певцы, музыканты в основном были итальянцами. Сюжетами для такой оперы служили легенды о рыцарях, похождения языческих богов, античные мифы и тому подобные персонажи.

Основой для оперных либреттистов служила классическая драма, но, вообще-то говоря, драматические достоинства в такой опере были на последнем месте – смысл ее заключался в пении. И хотя Гендель жил некоторое время в Италии, его опера для англичан была немного тяжеловесна, как и вся его музыка. Их привлекала в музыке итальянская легкость и это, в отличие от Генделя, прекрасно понимал Лансдорф.

К тому же он, родившийся в Англии, гораздо лучше недавно приезжего немца Генделя знал вкусы англичан. Дерек писал в основном церковную музыку, но наряду с ней симфоническую, а также многочисленные фуги, токкаты, сюиты, органные прелюдии, оратории на евангельские темы и разную концертно-инструментальную музыку.

Граф Джерси предлагал Лансдорфу для проживания часть своего особняка в центре Лондона, но он отказался, зная и помня о том, как поступили с их семьей через два года их переезда из Дрездена. Дерек не любил от кого-то чрезмерно зависеть и предпочитал справляться с трудностями самостоятельно, никогда не влезая в долги. Юношу частенько угнетала мысль, что будучи дворянином, сыном барона, ему приходится быть на положении слуги у английских аристократов. Но оставалось только смиряться, так как нужно было содержать семью.

Однако гордыня не была его отличительной чертой. У него имелась редкая во все времена добродетель – принимать судьбу спокойно и безропотно, а окружавших его людей такими, какие они есть, чем никогда не смог бы похвастаться его отец. А еще, в отличие от отца, Дерек не испытывал совершенно никакой ненависти ни к католикам, ни к евреям, ни ко всем тем остальным, которых отец Фредерик считал исчадиями ада, но скрывал это от него, дабы не вызывать его негодования по этому поводу.

У Дерека было трое довольно близких друзей неблагородного происхождения, о которых упоминалось выше – Алонсо Гарсиа, Эндрю Пирсон и Энтони Дрэнк. Фон Лансдорф, общаясь с ними на равных, хотя и держался прямодушно и честно, но в силу своего скрытного характера был весьма сдержан и строг во взглядах. А друзья любили Дерека, иногда, правда, посмеивались над его пуританским нравом, но всегда точно знали, где находится грань, которую переступить нельзя.