Владимир Шигин - Упоение властью. Револьвер, спирт и кокаин. 1917 год

Стремясь сохранить свое влияние на матросов, Совнарком предпринимал меры для дальнейшей большевизации матросской массы. Так 20 ноября 1917 года Совнарком, под председательством В.И. Ленина, обсудил вопрос об оплате большевистских лекторов, которые не очень охотно соглашались ехать к буйным матросам. В ответ на это матросы стали сами вызывать к себе интересных им лекторов, среди которых были и левые эсеры, и анархисты, одновременно отвергая навязываемых сверху. Если выступление нравилось, то выступающих щедро одаривали продуктами, а не понравившиеся могли и расстаться с жизнью. Отказываться от матросских «приглашений» было нельзя. Так в своих воспоминаниях В.В. Маяковский, не стесняясь, рассказывает, как он, вприпрыжку, мчался к потребовавшим его к себе матросам гвардейского экипажа. Уже в пролетке поэт лихорадочно дописывал свой знаменитый «Левый марш», который, по его мнению, должен был понравиться радикально настроенным матросам. Ожидания Маяковского оправдались, «Левый марш» матросам понравился, и поэта щедро одарили тушенкой и мукой. А вот его коллега Н.С. Гумилев, не поняв, куда он попал, начал читать матросам стихи о царе, за что едва не поплатился жизнью. Спасло Гумилева только редкое самообладание, которое понравилось матросам, и они снисходительно простили «смелого контрика». Едва успела избежать расстрела и выступавшая перед матросами «поэтесса-беспредметница» Нина Хабиас (Н. Оболенская). Войдя в раж, Хабиас призвала собравшихся матросов к… всеобщей революционной однополой любви. Те призыв не оценили и тут же решили извращенку расстрелять. Но пока голосовали, стрелять ли ее прямо на сцене, или вывести в подворотню, перепуганная Хабиас дала деру.

В 1936 году на экраны Советского Союза вышел фильм «Депутат Балтики», рассказывавший о единении революционных матросов с интеллигенцией Петрограда. Сюжет фильма был таков. Уже в первых кадрах матросы между делом расстреляли какого-то спекулянта, а затем ворвались в дом к всемирно знаменитому профессору Полежаеву, требуя от того припрятанной муки. При этом матросы ведут себя предельно нагло, ногами пинают двери, швыряют на пол рукописи. Главный матрос Куприянов (здоровенный бугай с двойным подбородком), кричит профессору о голоде. При этом матросы небрежно покуривают буржуйские сигары. Увы, у профессора, занимающегося общей физиологией растений, муки в доме нет. Расстроенные матросы уходят, но потом неожиданно решают послушать научную лекцию и требуют профессора к себе на минный заградитель «Амур». Разумеется, тот послушно приходит. На «Амуре» в это время жизнь бьет ключом – матросы рубятся в домино и пляшут веселый танец «Крокодила»: «По улице ходила большая крокодила! Она-она здоровая была…» Но тут появляется профессор и матросы, забыв о «крокодиле», затаив дыхание, начинают случать лекцию об общей физиологии растений. Лекция производит на матросов такое неизгладимое впечатление, что они щедро одаривают профессора здоровенным караваем хлеба и несколькими головками сахара. При этом, судя по размеру, каравай явно не казенный, а только что конфискованный у контры. Довольный профессор возвращается домой и вдвоем с женой играет на рояле. Что касается матросов, то они, проникшись любовью к общей физиологии растений, тут же решают избрать головастого профессора депутатом в Петросовет. Узнав об этом, профессор, ощущает себя счастливым человеком и дает гневную отповедь бывшим соратникам-ученым, которые его от этой затеи отговаривают. В финале картины недавний профессор, а ныне депутат Петросовета, с трибуны провожает матросов на фронт против «немецких белогвардейцев», выкрикивая революционные лозунги… Возможно, что именно так в идеале и виделось девятнадцать лет спустя единение революционных матросов с петроградской интеллигенцией, но реальность была, увы, несколько иной… Примечательно, что в 1917–1918 годах среди матросов распространилась мода на смену фамилий и имен, чтобы лучше соответствовать своему новому высокому положению. Так, матросы 2-го Балтийского экипажа в декабре 1917 года массово подали прошение на смену своих имен и фамилий: «Шинкарев» на «Орлов», «Козьма» на «Владимир» (возможно, как у В.И. Ленина), «Скалдетский» на «Гром» и т. п. Соответственно месту матросов в революции шел процесс их внедрения в новые властные структуры. В результате всего этого матросский радикализм получил новый мощный канал влияния на ход политических процессов в стране.

Сегодня среди политиков существует модное выражение, введенное некогда Питиримом Сорокиным – «социальный лифт». Под этим выражением подразумевается стремительное перемещение людей из низшего слоя общества в более высший. Во все времена самые быстрые социальные лифты действовали во время революций. Не являлась исключением и российская революция 1917 года. Именно революционные социальные лифты вознесли на головокружительную высоту и революционных матросов. А как же без них? О примере П.Е. Дыбенко мы уже много говорили выше, но председатель Центробалта не был исключением. Революционные лифты закидывали высоко вверх и других матросов, причем зачастую совершенно не соответствовавших своим новым должностям.