Михаил Деревянко - Княжеский посох. Историческая повесть о великом князе Войшелке

– До конца лета.

– А давай заклад, – вдруг предложил Войшелк. – Ежели я стану монахом, то исполню любую твою волю. А ежели нет, то быть тебе в моей дружине.

– Не буду я спорить.

– Робеешь?

– Нет.

– Тогда почему отказываешься?

– Потому что сказано: «не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или чёрным».

Задумались дружинники над услышанным, а Войшелк миролюбиво махнул рукой:

– Ладно, время покажет. Ждать недолго осталось. Лучше скажи, куда путь держишь?

– В Новогрудок.

– И я туда же. Ты зачем?

– Проповедовать.

– А я княжить. Давай, подвезу. Увидят тебя рядом с князем и охотнее примут Христа. Кто с властью, тот и прав.

– Не надобно, – поклонился Елисей, – истинная вера не в страхе, а в любви. Да и в монастырь мне надо.

– Ну что ж, неволить не буду, – не стал настаивать юный князь. – Встретимся в Новогрудке.

Войшелк обнял на прощание Елисея, получил от него благословение и умчался с дружиной, словно ветер.

Приняв из рук Миндовга княжеский посох, Войшелк столкнулся с недовольством местной знати. И не удивительно. Статус Новогрудка как стольного города после перехода власти от отца к сыну стал не так очевиден. Вроде бы другого стольного града и не было, и Войшелка величали великим князем, но посадил на стол его Миндовг. Получалось, что Новогрудок – всего лишь одно из княжеств. Вече приняло Войшелка, так как открыто никто не решался выступать против Миндовга после побед над татарами. Однако втайне бояре говаривали, что великий князь зелен и неопытен, что не по Сеньке шапка. Не мало было сторонников и Даниила Галицкого, грезившего о присоединении Новогрудка к своим владениям. Зрели заговоры. Войшелк жестоко расправлялся с противниками, а во время казни с ухмылкой вопрошал:

– Теперь ты убедился, что я могу править?

Юный князь железной рукой навел порядок и усмирил недовольных. Хотя люд и не роптал. Какая разница, кто правит. Лишь бы сумел защитить земли от ворогов. Многие прекрасно понимали, что для того и дали Войшелку Новогрудок. Он же использовал все возможности, чтобы утвердить и показать свою власть, и даже возродил древний обычай, согласно которому невесты накануне свадьбы должны были являться князю. Ему принадлежало право первой ночи. Девицы испуганной стайкой шли на княжий двор, распевая песню-заклинание:

Солнышко, ярче свети,

Княжие очи затми,

Скрой поскорей красоту –

Князь не возьмет ни одну.

Ох, и добрый у нас князь –

Не ударит лицом в грязь.

Войшелк не собирался бросаться на невест. Ему было важна их покорность. Он любезно пригласил девиц за стол, украшенный рыбой, мёдом, свежиной и заморскими винами.

– Ну что, невестушки, всем люб жених?

Девушки захихикали, но дружно ответили:

– Люб, люб.

Лишь одна, самая бойкая на язык, добавила:

– Люб не люб, а рожать надо.

– Что правда, то правда, – улыбнулся Войшелк. – Вы осчастливлены свыше даром являть миру новую жизнь и грешно не исполнить Божью волю.

Юный князь сам удивился, что способен на такие речи. Видно, прекрасные невесты вскружили ему голову, и он продолжал извлекать из себя возвышенные слова:

– Жизнь рождается в любви. А ежели не люб? Как рожать? Кто родится?

Невесты отмалчивались. Они были слишком молоды, чтобы задавать себе такие вопросы. Многие из них ещё в глаза своего жениха не видели и выходили замуж по воле родителей. Какая уж тут любовь. Лишь самая бойкая осмелилась ответить:

– Под одеялом особо не разглядишь. Там любой будет любым.

Невесты вместе с Войшелком непроизвольно рассмеялись. Юный князь понял, что сейчас не имеет никакого смысла наставлять девиц, и стал просто потчевать их вином и весёлыми историями. Вдруг он заметил, что одна из невест сидит грустная, не ест, не пьет и прячет лицо.

– О чем, красавица, кручинишься? – обратился к ней Войшелк.

Девушка не ответила и ещё ниже опустила голову.

– Аль беда какая стряслась? – продолжал вопрошать великий князь.

Та по-прежнему хранила молчание и даже отвернулась.

– Неужто жених не люб?

– Не люб! – вдруг почти выкрикнула грустная невеста и, резко оборотилась к князю. Он вздрогнул. На него в упор смотрела Вилейка.

Войшелк не забыл о ней и собирался в ближайшее время отыскать. Не успел. Княжьи заботы помешали. А теперь поздно. Или нет? Может, ещё можно всё исправить?

Спешно отпустив невест с богатыми дарами, великий князь велел Вилейке остаться. Не смея перечить Войшелку при подругах, она, как только они ушли, посмеиваясь и лукаво подмигивая, с горечью вымолвила:

– Зря ты, великий князь, меня выбрал: я уже испорчена.

– А я не для забав тебя оставил.

– А для чего?

– В жены взять.

– У меня есть жених.

– По доброй воле?

– По доброй воле я с тобой сошлась, а жених по отцовской воле.

Войшелк облегчённо вытер пот со лба бархатным рукавом:

– Тогда дело поправимо.

– Ты думаешь? – недоверчиво взглянула на него Вилейка.

– А кто посмеет противиться княжьей воле? – горделиво вздернул голову Войшелк.

– Я, – едва слышно выдавила девушка.

– Ты? – вытаращил глаза великий князь. – Я тебе не люб?

– Люб, да только не могу я супротив отцовской воли.

Войшелк самоуверенно рассмеялся:

– Мне это предоставь.

– Не ведаешь ты моего отца. Он слова не нарушит никогда.

– Я утром свататься приду и головой клянусь, что станешь ты моей невестой.

Вилейка с трудом сдержала навернувшиеся на глазах слёзы:

– Ох, чует моё сердце, что сватовство не кончится доб-ром.

Она с мольбой обратилась к Войшелку:

– Ты только не гневи отца.

Тот нежно погладил девушку по распущенным волосам:

– Поверь мне: будет всё, как в сказке.

– Дай-то Бог, – всхлипнула Вилейка.

Великий князь взял её за руку:

– Позволь утешить мне тебя, позволь поцелуями и ласками скрасить твою печаль.

– Ну уж нет, – заупрямилась Вилейка. – Коль задумал жениться, то потерпишь до свадьбы. А коль хочешь потешиться, то нечего свататься.

Великий князь тяжело вздохнул и отпустил Вилейку домой, наказав завтра никуда не отлучаться.

Лукша, отец Ярославы, слыл в Новогрудке знатным оружейником. Войшелк без труда нашёл его высокий дом в ремесленной слободе. Знаки солнца в виде вписанного в круг креста катились над фронтоном по краю крыши, словно по небосводу, оберегая жилище от тьмы.

Великого князя явно не ждали. Вилейка не осмелилась предупредить отца о намерении Войшелка посвататься и со страхом ожидала развязки, затаившись в женской половине. Молодой князь явился во всём блеске власти: соболиная шапка, красное корзно и сафьяновые, расшитые золотом, сапоги. Для солидности жениха сопровождали бояре, воеводы и даже митрополит. Не успели сваты войти во двор, как их облаяли собаки.