Кирилл Денякин - Невешайнос и перстень Звездочёта

Но вернёмся во двор Клема. Вэн последний раз взглянул в глаза своей невесте, поцеловал её и сказал:

– Ну, нам пора. Как только доберусь, пошлю тебе первого голубя, а за несколько дней до приезда – второго. Ты тоже пошли мне голубя месяца через два. Не тоскуй, я думаю, что всё будет хорошо. До свидания, моя радость! Храни тебя, Господь!

– И тебя тоже, – отвечала Лана.

Вэн вскочил в седло, солдаты тоже и небольшой отряд двинулся в путь. Всё семейство лесника и Геллона, а так же Тала махали ему вслед.

Через несколько дней прилетел почтовый голубь с подробным письмом, и тут Невешайнос убедился, как правы были дядя Клем и Вэн, которые, хотя и по другой причине, были категорически против его намерения отправится через Тилюдию вместе с Вэном. Вэн сообщал в этом письме, что едва они переехали мост и проехали по тилюдовской земле несколько сот шагов, как их окружили человек пятьдесят всадников, вооружённых мушкетами и арбалетами, которые были наведены на Вэна и его спутников. Командовавший отрядом капрал с красным шарфом на шее, назвавшийся Бартоком («Атаман» заметил тут Невешайнос) потребовал объяснений. Когда же Вэн предъявил ему охранную грамоту Тилюда, капрал заявил, что он неграмотный и грамота ему ни о чём не говорит.

– Лучше выдайте нам хорошо известного вам Невешайноса, – заявил Барток, – и после этого можете ехать куда хотите.

– Невешайноса я, действительно, знаю, – сказал Вэн, который понимал, что скрывать это нет никакого смысла. – Но у нас его нет, он живёт у вас в Тилюдии, а где – не знаю, ищите его у себя.

– Хорошо, сейчас мы его найдём, – сказал Барток и велел своим солдатам проверить, не носит ли кто-нибудь из спутников Вэна парик или приклеенные усы. Вэн дал своему отряду команду не сопротивляться, чтобы избежать столкновения. Ведь на стороне тилюдовцев был слишком большой перевес в силах – пятьдесят человек против семи.

Но напрасно тилюдовцы дёргали солдат Вэна за усы и волосы. У всех всё было настоящее, Невешайноса они, конечно, не нашли. Когда Вэн сказал, что он сообщит об этом беззаконии «великому королю и могущественному волшебнику Тилюду Десятому», Барток, дерзко усмехаясь, заявил:

– Хоть самому Господу Богу!

Вэн, действительно, заехал в Диропию и пожаловался Тилюду Десятому, что его подданные не считаются с охранной грамотой своего короля. Тилюд сначала возмутился, а потом рассмеялся и сказал, что и Барток и все его солдаты – неграмотные, поэтому обвинять их нельзя.

В этом месте при чтении письма Невешайнос заметил:

– Вот врёт-то, а ещё король! Мне ведь атаман – а это и есть Барток – сам говорил, что они прочитали записку, посланную дядюшкой Теренсом. А тут неграмотными стали!

Дальше Вэн писал, что и при выезде из Тилюдии его отряд был задержан группой солдат под командованием Трёхпалого. На этот раз они не проверяли, настоящие ли у солдат волосы и усы, но зато залезли в переметные сумы и чуть не отобрали у Вэна почтовых голубей. Грамота Тилюда и тут не помогла, т.к. все объявили себя неграмотными. Клем заявил после прочтения письма:

– По-моему эта охранная грамота от Тилюда – просто ловушка, с помощью которой Тилюд хотел заманить тебя, Тул. Нельзя поверить, что в обоих отрядах не было ни одного грамотного солдата, не говоря уж о капрале. Ведь Тилюд знал, что Вэн провожал тебя до границы с Тилюдией, знал он и куда ты едешь, вот он и решил, что Вэн повидает тебя в Приморском королевстве и, возможно, ты захочешь воспользоваться этой грамотой, чтобы под её защитой пройти через Тилюдию. Видишь, как верить этому рыжему бандиту, а ты хотел отправиться с Вэном.

– А я и говорю, что ему верить нельзя, – воскликнул Тул. – Я и клятве егоотца на Библии не верю. Знал он, где Звездочёт, жив он или нет.

– Ну уж это ты слишком, – возразили в один голос Клем и Анна. – Как можно врать на Библии?

– От Тилюдов всего можно ожидать, они и на Библи соврут – недорого возьмут, – сказал Тул, – вот увидите, рано или поздно выяснится, что они знают судьбу Звездочёта. Но всё-таки хорошо, что вы не пустили меня с Вэном. Я-то, может, и убежал бы в своих сапогах от тилюдовцев, а вот Вэн мог бы пострадать.

Вероломство Тилюда Десятого всё-таки не отбило у Невешайноса желание повидать родителей, хотя он ещё не раз благодарил про себя дядю и Вэна, удержавших его, как выяснилось, от серьёзной ошибки.

Через месяц, совершенно неожиданно прилетел второй голубь. В письме, которое он доставил, Торнгод писал, что его ходатайство перед Адеем о прощении Невешайноса не имело успеха. Адей, промариновав, как говорится, посланца Торнгода в течении почти двух месяцев, заявил, что Невешайнос слишком опасный бунтовщик, чтобы можно было его простить после всего-навсего двух лет изгнания. «К рассмотрению этого ходатайства, – заявил Адей, – можно будет вернуться через год.» Я бы не стал тебя огорчать, – писал Торнгод, – и вообще сообщать тебе о предпринятых мною шагах до того, как они приведут к успеху, но, как мне недавно стало известно, Вета, оказывается, написала тебе, что возможно Адей разрешит тебе вернуться на родину, поэтому я не мог держать тебя в неведении.» Принёс голубь и записку для Ланы от Вэна. Я думаю, что вы сами догадываетесь, о чём мог писать влюблённый молодой человек своей невесте, поэтому о содержании этой записки я ничего не скажу. Пожалуй, стоит только заметить, что больше почтовых голубей у Вэна не было, поэтому он сообщил, что приедет без предупреждения в конце августа или начале сентября.

Думаю, вам понятны так же и чувства, охватившие Невешайноса, когда он прочитал письмо Торнгода. Действительно, записка Веты внушила ему надежду, что он скоро сможет обрадовать своих родителей, и вот все мечты рухнули…

Конечно, у дяди Клема и тёти Анны он жил как у отца с матерью. По-матерински заботилась и опекала его сударыня Липа. Он столько узнал, так многому научился за эти два года. Он всей душой привязался к своим двоюродным братьям и сестре. Малыши – Тим и Бак буквально смотрели ему в рот, особенно после того, как он научил их читать и писать. Но разве заменит кто-нибудь родную мать и родного отца? А кто заменит родителям единственного сына?

Не давала покоя Тулу и судьба Звездочёта и его волшебного перстня. Дедушка, спрятавший перстень, умер так внезапно во время колки дров, что никому ничего не сказал. Правда, из рассказа сударыни Липы можно было предположить, что дедушка спрятал перстень в дупле того самого грецкого ореха, что рос во дворе их дома, а вдруг это не так? Мало ли дуплистых дубов в лесу? Ведь не случайно королевство называлось королевством Дубовых Лесов, да и каштаны, в том числе и с дуплами, встречались нередко, попробуй найди перстень, если его не будет в дупле грецкого ореха! А как было бы здорово найти этот перстень!