Андрей Камов - Мы

– Перекусим где-то по дороге – Наконец выдавил Толя.

– Хорошо. – согласился я.

Обошлись «Тим Хортонсом». Кофе – как бы, сладкие пончики…

Он не рассказал ровным счетом ничего о своей встрече. Я и не настаивал. Мы оба знали, что напишем в своих рапортах об этой поездке.

Вечером гуляли по известным улицам Монреаля, где протекала ночная жизнь. Сан-Дени, Сан-Лоран, Крисцент, Сан-Катрин,… Пили пиво, текилу, замбуку, зашли в 5-6 известных стриптклубов с прайвитдансами и уже под утро поели острого китайского супа в не очень чистой забегаловке на Сан-Катрин и пришли в гостиницу где останавливались стюардессы Аэрофлота. По всему угадывалось, что Толя этим маршрутом ходил не раз. «Фарватер» – был изведан. Мы были желанными гостями – из-за разницы во времени они и не спали… Виски с колой, а кто-то и чистый, сократили неловкость начального общения…

Утром, а это было уже ближе к полдню, забрав из консульства очередные «сверхи», и попрощавшись с Анатолием и саркастически улыбающимися молодыми сотрудницами (они как будто все уже знали о прошедшей ночи), я выехал на «форде тоункар» с посольскими номерами в Оттаву, в российское посольство.

Устный доклад. Подробный письменный рапорт о поездке…

В рапорте также изложил подробно о разговоре с Павлом Петровичем. В свете новых веяний, в дальнейшем, мне было приказано встретится с ним. Цель: выявление интересов старой эмиграции. И по возможности найти точки соприкосновения и уровень их влияния. Возможность использования их связей для благоприятного сотрудничества сторон. (Примерно так на несимпатичном конторском лексиконе).

Проходят две недели. Связываюсь с Павлом Петровичем. Договариваемся о встрече на том же месте. Из различных источников узнаю всю возможную информацию об этом человеке. Он работает преподавателем-профессором инженерных наук в одном из университетов Квебека. Из бесед с ним ничего нового не узнаю. Как такого клуба или организации уже не существует в среде бывших соотечественников. Посылают друг другу открытки по русским праздникам, редко встречаются, а поводом чаще служит чье-либо отпевание. Дети их, как правило, даже если хорошо говорят по-русски, но в браках смешанных и уже следующее поколение лишь могло сказать, что дед его был из России, намекая тем самым на свои корни. Так что интереса политического или интереса для спецслужб они уже не представляли.

Все же договариваемся, что он с наиболее влиятельными людьми «старой» эмиграции получит приглашение на прием по случаю какого-нибудь торжества в посольство РФ. Я уже говорю о своей работе в посольстве. Так мы виделись несколько раз. Подолгу ходили между могил. Павел Петрович рассказывал историю многих людей нашедших здесь покой. Можно написать целую библиотеку романов об историях жизней этих людях. Моя же задача была иная, найдя таки подходящий случай, побыть дольше у могилы деда. Разглядывая со всех ракурсов, но стараясь не особо выказывать чрезмерную любопытность, я на нижней плите надгробия нахожу эти цифры 54.34. Все! Моя миссия в этой стране завершена.

«Дед! Я клянусь продолжить твое дело! Я отдаю тебе дань уважения! Преклоняюсь перед тобой! Ты остался верен долгу и присяге! Обещаю привезу частичку родной земли с могилы твоего любимого человека – моей неней (тат. Бабушка)!» – про себя говорю эти слова и выпрямившись по стойке «смирно» мысленно отдаю честь.

Глава 1

… Что ж упивайся, власть талмудной

пыли,

Заняв на время наши храмы и места,

Но помни! Мы не позабыли

Позорного предательства Христа…

А.В. КОЛЧАК

Лето

Очередные каникулы. Лето. Как у большинства ребят периода светлого социализма (середина 70-х) лето делилось на несколько этапов: пионерлагерь, с родителями на море и разные другие опции, выражаясь современным «русским» …

В виде этой самой опции мне выпадала самая счастливая, самая веселая, добрая и беззаботная пора – в деревне у любимой неней (тат.– бабушка) недалеко от Уфы. Безлимитное счастье : купание, катание на велике без ограничения количества и времени, ночные посиделки у костра с печеной картошкой и наивно страшными, и смешными рассказами. Первое замирание где то внутри от того что рядом с тобой и даже слегка касаясь оказывалась девочка которая тебе, наверно, очень нравилась, но ты же не мог проявить такую “слабость” и признаться самому даже себе, что воля твоя стала пластилином. Я перешел в 7-ой класс. Еще прошлым летом не испытывал подобного: может, сморозил бы какую-то глупость – дернул там за косичку…

Наведывались родители иногда по выходным. Но это совсем не как в лагерь, когда до встречи с ними на тебя уже успевали «настучать» Причина, почему то, всегда находилась. Здесь ты был под мощной защитой неней и все обходилось без малейших замечаний и упреков. И мы с братом, конечно же, пользовались этим. Уходили от прямого ответа на неприятные, как нам тогда казалось, вопросы. Все помнят эти обязательные для прочтения книги, какие то нелепые задания в виде гербариев – среди моих друзей и знакомых я не встречал выполнивших все это. Но порой что то ''цепляло '' из литературы и не всегда по возрасту, и не из списка.

Отец много работал и даже летом мы видели его редко. Его приезд всегда ждали. Кроме каких-то подарков, было интересно просто подурачится, побороться или послушать что-то. Он был непревзойденный рассказчик. Часто было трудно понять, он сейчас шутит или рассказывает быль. Нас с братом всегда занимал игрой-проверялкой памяти и внимательности. Игру можно было назвать десять признаков или десять предметов. Надо было запомнить предметы на столе или еще где то и описать, лучше – если назовешь десять отличительных признаков: цвет, форма, размер, возможно, какой то рисунок, скол (царапина) и пр. уже не видя предмет описания. Мы с братом порой споря, наперегонки делали все это. И было так весело, все смеялись. Играю, кстати, до сих пор. Только потом, много лет спустя, я понял, откуда эти тренинги. А помните такую игру: два человека берутся за У-образную кость куриной грудинки (не живую конечно) и переламывают ее? С этой минуты начинается игра. Смысл обмануть противника и дать ему в руку что-либо и если он в ответ не говорит: «Я помню», то ты просто восклицаешь – «Жэдечь» (что значит «Я выиграл»). Между моим отцом и одним из родственников игра длилась более 10 лет. Или мы показывали свои новые достижения на турнике или еще что -то в этом духе. Бывало, собиралось много народу – большая родня и мы устраивали турниры по стрельбе из пневматического ружья. Никто никогда не выиграл у отца. (Запись в его военном билете за 1945г. гласила: Воинское звание – ст. лейтенант, Должность – командир взвода, Воинская специальность – снайпер). Было ощущение праздника. Мы были вместе. Я любил это время больше всего. Время, когда не была еще мне ведома скорбь потерь близких, страдания от лишений и прочих невзгод. Казалось, так будет всегда.