Константин Рыжов - Эротикон

– Четырнадцать!

Амфитрита медленно поднялась на ложе и расстегнула вторую застёжку. Тяжёлая ткань с шуршанием скользнула вниз с её плеч, груди, бёдер и ворохом собралась вокруг ступней. Богиня шагнула в сторону, ловко подцепила эпомис носком ноги и бросила его Зевсу.

– Держи свой выигрыш, деверь!

Чтобы он мог лучше оценить её красоту, дочь Нерея встала возле лампадария и заложила руки за голову. Право, ей нечего было стыдится своей наготы! Такой ладной, безупречно сложенной фигурки Зевс не видел уже давно. Желание, одолевавшее его весь вечер, вспыхнуло с новой силой.

– Ты прелестна, богиня! – воскликнул он в упоении. – Дай вкусить твоей любви, и проси у меня взамен всё, чего пожелаешь.

– Так я могу отыграться? – спросила Амфитрита. – Спасибо, деверь, это очень любезно с твоей стороны. Вот только что мне поставить? Ты так обобрал меня, что не оставил даже клочка материи!

Богиня как будто задумалась на мгновение, но потом махнула рукой и сказала:

– Снявши голову, по волосам не плачут, а тому, кто проиграл оправу от бриллианта, впору бросить на кон сам бриллиант. Что ты скажешь, деверь, если я предложу саму себя?

– Я принимаю твою ставку! – в упоении воскликнул Зевс.

– И во сколько ты меня оценишь? – лукаво поинтересовалась она.

– Будем снова играть на твой эпомис!

Амфитрита удивилась, словно он, не подумав, произнёс ужасную нелепость.

– Играть на эпомис? Ну, уж нет! – заявила она. – Где это видано, чтобы шкурка от граната стоила столько же, сколько сам очищенный гранат? Я скорее вернусь в зал голой, чем пойду на такое унижение.

– Хорошо, хорошо – поспешно согласился Зевс. – Готов прибавить свой гиматион. Итак: две одежды против одного твоего тела.

– Прибавь ещё желание! – напомнила Амфитрита. – Ты ведь только что обещал исполнить любую мою просьбу. Или ты передумал?

– Нет! Я никогда не отказываюсь от данного слова!

Амфитрита опустилась на колени и взяла кости.

– Тогда я бросаю?

– Давай!

Изумруды высыпались на абак и подкатились к его приподнятому краю. Семнадцать!

– Теперь мне повезло больше, – заметил богиня. – Но всё решит твой бросок.

Зевс, не глядя, сгрёб кости в басин и тотчас высыпал их обратно.

– Шесть! – крикнула Амфитрита. – Всего лишь шесть! Теперь твоя очередь стоять голышом.

Игра есть игра: если удача от тебя отвернулась, приходится платить! Зевс размотал гиматион и предстал перед Амфитритой во всём своём мужском великолепии. Взглянув на Громовержца, богиня вскрикнула и в изумлении всплеснула руками.

– Ах, деверь! – сказала она растроганно, – и это чудо предназначалось мне? Честное слово, я начинаю жалеть, что выиграла. Если когда-нибудь судьба опять сведёт нас вместе – тебя, меня и его – мы составим славное трио. Но сегодня, увы, не наш день.

Амфитрита подхватила одежду – свою и Зевса – выскочила за дверь, захлопнула её перед носом незадачливого кавалера и повернула ключ.

– Послушай, милый, – шепнула она сквозь щель, – вот моё желание: оставайся в этой комнате, пока тебя не выпустят, и ничего (слышишь, ничего!) не предпринимай. А если тебе станет скучно – посмотри в окно! Это зрелище тебя развлечёт.

Богиня быстро облачилась в свой эпомис, оставила у входа в комнату плащ Громовержца, напустила на себя равнодушный вид и как ни в чём не бывало спустилась в пиршественную залу. Отыскав здесь глазами Прометея, она незаметно кивнула ему головой.

Между тем, Зевс был ужасно раздосадован тем, как нелепо завершилось его приключение. Конечно, ему ничего не стоило снести напрочь дубовую дверь, вместе с её шипами и притолокой (также легко он мог разнести и саму каменную стену), но тогда его могли обвинить в нарушении данного слова. Положение выходило глупее некуда: вместо упоительных любовных утех он был обречён торчать голым в окне на потеху всей дворцовой челяди! Сын Крона уныло плюхнулся на ложе, рассеяно взглянул в окно и остолбенел… То, что он увидел, потрясло его настолько, что он даже думать забыл об Амфитрите. И было с чего! Прямо напротив, на том же этаже, но в соседнем крыле дворца, Зевс увидел свою жену в обществе какого-то чужого мужчины. Признаться, из-за волнений последнего часа он совсем позабыл о её существовании. Но, как оказалось, Гера нисколько не тяготилась его отсутствием. Стоя в освещённой ночником комнате, она не торопясь раздевалась перед большим настенным зеркалом. Онемевший от изумления супруг следил издалека за каждым её движением. Вот она расстегнула золотую застёжку, скреплявшую пеплос, сняла его с плеч, расправила и повесила на спинку стоявшего рядом кресла. Потом, также спокойно и невозмутимо Гера развязала пояс и обратилась с каким-то вопросом к неизвестному, стоявшему у дверей в глубине комнаты.

В то же мгновение таинственный совратитель подошёл к его жене, взял её ладонь и порывисто прижал к губам. Это был Иксион! Юноша заметно нервничал. Оно и понятно – происходившее с ним едва ли можно было назвать невинным флиртом! Принц снова скрылся в тёмном углу, а богиня не спеша извлекла булавки хитона, провела рукой по волосам и развязала скреплявшую их ленту. Во всех её движениях не было ничего, что говорило бы о волнении или душевном трепете. Сколько раз, засыпая в своей спальне на Олимпе, Зевс видел те же размеренные, неторопливые движения тонких пальцев, снимающих кольца, извлекающих из ушей серёжки, расплетающих косы. Сколько раз он наблюдал эту ниспадавшую волну белокурых волос, сколько раз провожал глазами ткань хитона, соскальзывающую на пол с её нагого тела. Когда-то очень давно эта картина волновала Громовержца до безумия, но обыденность семейной жизни притупила остроту желания. Он перестал воспринимать Геру как женщину. Прохладная матовая кожа её бёдер, рыжеватый треугольник курчавых волос внизу живота, тонкий неуловимый аромат, исходивший от белых, полных грудей, не будили в его сердце давно угасшего жара. Случалось, он даже засыпал, не дождавшись, пока Гера окончит свой вечерний туалет!

Так бывало, и не раз, в их дворце на Олимпе. Но, увидев, как его скромная, стыдливая жена проделывает то же самое здесь, в чужом доме, перед чужим мужчиной, Зевс был повергнут в настоящий шок. Неужели его Гера, в чьей верности он никогда ни мгновения не сомневался, сейчас, прямо на его глазах, буднично и спокойно отдастся негодяю Иксиону, этому мальчишке, с которым знакома всего несколько часов? Зевсу показалось, что он бредит или одержим кошмаром.

А Гера даже не смотрела в его сторону! Она наклонила голову и что-то сказала своему спутнику. Нечестивый мальчишка, который успел уже избавиться от одежды, подошёл к богине и обнял её. Она же откинулась назад, прислонилась спиной к стене и застыла перед ним с блаженной улыбкой на губах. Иксион сначала истово исцеловал щёки и плечи возлюбленной. Потом, приподнимая одну за другой тяжёлые груди, он принялся ласкать языком её соски. Наконец принц припал ртом к её сокровенному бутону и застыл так, стоя на коленях…